Скифид, бери всех в кольцо! Бей, но не насмерть!

С криками охранники бросились в бой, в считаные секунды взяли в кольцо всех раз- бойников и стали теснить их к центру, а в центре был Кирилл. Потом все прекратилось само собой: разбойники были подавлены и растеряны, и не могли оказывать сопротивление без своего вожака, который никуда их не поведет в виду своей преждевременной кончины.

Разбойники побросали оружие на землю и сдались на милость победителей. После того, как все разбойники оказались под надежной охраной, пятеро особо приближенных к Скифиду охранников привели связанного и слегка побитого главного и самого лучше- го работника. Увидев их, Скифид сказал Кириллу:

Пойдем, друг мой, чинить суд над псом подлым.

Нет, не хочу я . Лучше пойду искупнусь, ладно?

Кирилл встал с земли, на которой отдыхал после боя, и пошел к реке, там помыл клинки и, не раздеваясь, упал в воду. Плавал недалеко от берега, стараясь смыть кровь с одежды, потом вышел из воды, разделся и вновь вошел в воду. Просидел в воде около часа. Ему не было совестно, его не терзали муки и сомнения по поводу случившегося, он сделал то, что должен был, и для чего пришел в этот мир, а именно –сражаться и побеждать. Вот только его немного удивило то, как легко далась ему победа. Все дело в неподготовленности бандитов, решил он. Кирилл лежал на песке с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом весны, когда к нему подошел человек и стал рядом. В его поведении не было ничего угрожающего и Кирилл, не открывая глаз, сказал:

Отойди, не закрывай меня от этого чудесного солнца.

А ты, брат, здоров нервами! Лежишь здесь и отдыхаешь, как будто ты телегу зерна продал, а не двадцать человек зарезал, – с улыбкой произнес Скифид. Он присел рядом и стал раздеваться для того, чтобы искупаться.

Не хочешь узнать, что поведал наш друг-предатель?

Хочу и жду, когда ты мне расскажешь.

Скифид заулыбался, встал, подошел к реке и сказал:

Он, мразь этакая, состоял в родстве с главарем банды, и когда нанимался, то цель его была – войти ко мне в доверие, а после того, как мы наберем самый крупный караван, захватить его, и, заняв мое место, стать крупным работорговцем, – караванщик вошел в воду и поплыл к середине реки.

А другие охранники? Ведь он с ними не сговаривался, как хотел на сторону свою

склонить? – спросил Кирилл, не вставая.

А он и не хотел их склонять на свою сторону, они должны были стать рабами, а бандиты – охранниками, деньги заработали бы на ровном месте и ни с чего. Недурно, не правда ли? – Скифид наслаждался прохладой речной воды и не спешил на берег.

И что ты будешь с ним делать после всего этого? – Кирилл спросил так, как будто не мог и представить себе, что бывает с людьми, совершившими такое, а представить можно было многое. Во-первых, самое простое – это смертная казнь на месте, во-вторых

умопомрачительные пытки – и в результате все та же смерть, потом – сдать судье и посмотреть на суд всенародный, и самое интересное – в рабство, в этом же караване, продать с максимальной прибылью и посмотреть в глаза, когда его будет уводить новый хозяин.

А что бы ты сделал на моем месте? – Скифид беззаботно плескался в воде, и, каза- лось, он все решил.

Я не на твоем месте, друг мой. Знаю, что ты для себя все решил, так поведай мне, стороннему наблюдателю, – с улыбкой сказал Кирилл.

Продам его и буду счастлив, а насчет стороннего наблюдателя – если б у меня побольше было таких сторонних, я б с богами спорить не боялся бы.

Скифид говорил, улыбаясь, но в его голосе читалась откровенная благодарность. Он вышел из воды и сел рядом с Кириллом.

Что дальше делать станешь, друг мой? Со мной пойдешь или своей дорогой?

Своей дорогой пойду. Ты мне нравишься, Скифид, но у каждого своя дорога, и каждый должен ее пройти. Мы с тобой ненадолго расстаемся.

Эти слова удивили караванщика, но он не стал ничего спрашивать, просто сидел и ждал, когда его друг расскажет о своих планах. Кирилл это понимал и не стал томить ожиданием гостеприимного хозяина.

Я вот что решил. Продай мне несколько рабов по моему выбору и телегу хорошую, чтоб я мог, как нормальный человек, путешествовать, и провианта немного человеческого. Ну что, продашь?

Продам ли я? – Скифид был удивлен, обескуражен и возмущен. – Ничего тебе не продам.

А вот это удивило Кирилла. Он поудобнее уселся на земле и поглядел на Скифида в упор.

Да, мой друг, я не собираюсь тебе кого-либо продавать. Ты спас мою жизнь и мой караван, добавил мне бесплатных рабов, и после этого я тебе буду продавать рабов? Выбирай себе все, что захочешь, и ни слова о деньгах.

Хорошо, убедил, но я попрошу тебя об одном одолжении, если ты не против.

Да как скажешь, друг мой Кирилл, все, что смогу, сделаю, – Скифид говорил с готов- ностью прямо сейчас приступить к действиям.

Не сейчас, а перед отъездом, я все скажу, а сейчас пойдем есть, а то мы с этими лесными братьями так и не поели.

Ну и нервы у тебя, Кирилл, – Скифид произнес эти слова с улыбкой, не переставая удивляться поведению своего гостя.

Да я и сам удивляюсь, – сказал в ответ на это Кирилл. И они громко, по-мужски засмеялись, потом пошли к шатру.

После обеда Скифид распорядился о том, чтобы приготовили телегу и провиант. В телегу запрягли двух лошадей, положили матрасы, набитые шерстью, кувшин с водой и посуду. После всех приготовлений Кирилл вместе с хозяином каравана пошли к рабам. Подходя к клетке с женщинами, они услышали, как маленькая девочка спрашивала у своей старшей сестры:

А когда наш папа придет? Ведь ты обещала, что он нас найдет и заберет с собой, я все жду-жду, а его нет и нет. Вот продадут меня, и он никогда меня не найдет.

Я не знаю, когда он придет, милая. Только знаю, что он обязательно придет за нами и заберет отсюда, – ответила ей старшая сестра, и в этот момент к клетке подошли Кирилл со Скифидом, и тот с насмешкой произнес:

Ну и зачем ты этим враньем кормишь дитя, ведь отец не придет за вами, и ты это знаешь не хуже меня. Ни ты, ни твои сестры, ни твой брат не увидят своего папашу, который, по твоим словам, должен вас спасти. В ответ на эти слова девочка ничего не ответила, только слезы отчаяния потекли по ее запыленным щекам. Две маленькие девочки смотрели то на нее, то на хозяина каравана, и не понимали, кому из них верить.

Ты не прав, друг мой. Их отец ближе, чем ты думаешь. Дитя говорит правду: их время пришло. Выпусти детей, всех четверых, я их отец и никто другой.

У Скифида отвисла от удивления челюсть, он лишился на время дара речи, и только широко раскрытые глаза говорили о безмерности его удивления, сам он стал подобен статуе, и его вид вызвал у Кирилла улыбку. Рабы в клетке оживились, стали всматри- ваться в Кирилла, как во что-то сверхъестественное, что могло произойти в этом полном несправедливости мире.

Совладав с собой, Скифид первым делом закрыл рот, потом жестом, не говоря ни слова, приказал вывести девочек из клетки. Дети были удивлены не меньше караванщика, только в отличие от него их удивление сменилось бурной радостью. Они вышли из клетки и, подбежав к Кириллу, обняли его, сидящего на корточках и поджидавшего своих детей. Дети плакали и готовы были задушить своего отца в объятиях, и они могли говорить только одно:

Папа, папочка, папа.

Кирилл поднял голову и увидел идущего паренька, лет восьми, он шел медленно, не спуская с него глаз, будто боясь, что он, его отец, растает, как мираж. Глаза паренька были полны слез, он боролся с ними, как мог, но у него не получалось, все, что он смог,

это не разрыдаться, как девчонка, он был, не смотря на возраст, мужчиной. Потом Ки- рилл подошел к мальчику, протянул руку и сказал:

Ну, здравствуй, сын, теперь мы всегда будем вместе.

У Кирилла упала из глаз скупая мужская слеза, увидев ее, мальчик ответил ровным голосом:

Я рад, что ты пришел, наконец, теперь и у нас все хорошо будет. Правда ведь?