Надо же: никогда не думала, что на удовольствие разбить ректорский нос существует четко утвержденный тариф.

– Плюс еще тридцать оплата за будущий год, итого сорок.

– Только у меня их по-прежнему нет.

И взять негде. Для экипажа “Черной каракатицы” – сорок кусков тоже немаленькая сумма. А кроме того, разве не я обещала, что отучусь, справлюсь? Заверяла, что не нуждаюсь в опеке, почти легально вписалась в программу фонда Соборуса. И теперь при первой же возникшей на моем пути проблеме мчаться к ним и просить денег – это… руш побери, как плазмоганом по яйцекладу.

Мрачные размышления снова прервал Морган.

– А ты уже выбрала место практики?

– Нет, а что.

– Даже не знаю, стоит ли… – Морган то ли сомневался, то ли набивал информации цену.

– Выкладывай уже, не тяни хота за пейсы…

– Психологические аспекты гендерных взаимоотношений представителей человеческой расы в докосмическую эру, – прочитала я название очередного трактата по психологии людей.

И вздохнула. Тоска.

И такой тоски за прошедшую неделю пришлось перечитать десятки тысяч страниц.

Космические путешествия, если они не проходят на звездных лайнерах, занятие довольно скучное. Помня об этом, я запаслась книгами по человеческой психологии и этикету. О чем уже жалела.

Нет, люди это все-таки не мое.

То ли дело эпсилонцы. Я развернула окно со своей дипломной, над которой работала почти с начала обучения. На заставке крутилась парочка характерных обитателей Эпсилона.

Строго говоря, они не эпсилонцы. Уицилоч… уичило… Ох, хотела бы я посмотреть в бесстыжие глаза того, кто назвал планету в честь ацтекского бога войны.

Но все же надо отдать должное: интуиция у любителя скороговорок была на уровне. Космос не знал более воинственной расы, чем жители планеты Уицилопочтли под звездой по имени Эпсилон в созвездии Большой Гиены. Совершенные воины – безжалостные, эффективные и не знающие страха смерти. Думаю, они давно бы завоевали галактику, если бы не… некоторые физические особенности.

С экрана на меня скалил зубы миниатюрный зверек, отчаянно напоминающий земную панду. И даже кожаный передничек и зажатый в лапе дуршлаг (между прочим, страшное ритуальное оружие) не добавляли ему внушительности.

А если вспомнить, что ростом эти пушистые машины для убийства чуть больше енота, то невозможно сдержать умильную улыбку. От четырех до восьми килограмм концентрированной свирепой няшности способны покорить самое очерствелое сердце.

Взгляд сам собой выхватил строки:

“Процедура развода, как и прочие аспекты межгендерных взаимодействий, предельно ритуализирована. Желающая разорвать брак эпсилонка нападает на своего партнера. Нападение может произойти неожиданно, без предупреждения – поскольку действие происходит между супругами, официальный вызов не является обязательным требованием. Одержав победу в схватке самка должна уложить самца на лопатки и символически надругаться. Плюнуть, связать, побрить хвост и т. д. (см. список символических унижений в приложении № 2). При уходе супруга имеет право забрать из общего имущества все, что способна унести на себе.”

Ну прелесть же!

Если я когда-нибудь сойду с ума настолько, чтобы выйти замуж, то разводиться в случае чего буду именно по-эпсилонски.

* * *

Транспортник галактического Дипломатического Ведомства Галактического Содружества тащился по подпространству в сторону небольшой охряно-серой планеты, накручивающей обороты вокруг звезды седьмого спектрального класса.

К моменту выхода из подпространства в рубку сползлись все пассажиры. Из динамиков лилась незамысловатая мелодия на пять нот, прерываемая нудным “Ваш запрос в диспетчерскую службу Савона будет обработан первым освободившимся оператором, ваша позиция в очереди 52-я” но на большом экране радара кроме нас на орбите кружило едва ли три грузовоза.

– Тут всегда так гостеприимно? – я подошла к куратору и заняла одно из кресел.

– Автономия, – вздохнул Ян Гродецки, – После получения независимости, местечковые царьки, мнят себя богами. И всячески демонстрируют превосходство над вчерашней метрополией.

– Но у них есть унобтаниум.

– Именно.

Седовласый дипломат смерил меня тяжелым взглядом, и в который уже раз предложил:

– Может откажешься? Я поставлю тебе зачет по практике, улетишь вместе с Марком.

Разговор этот заводился не впервые. Когда я заявилась на кафедру подавать прошение о практике на Савоне секретарша, тут же поджала губы и глянула презрительно, будто я предалась разврату прямо в преподавательской. Уже тогда я заподозрила неладное в предложении Моргана, но пятьдесят тысяч галактов задавили сдавленный писк интуиции.

Комм мигнул, на экранчике высветилось: “Вас приглашают в чат “Черной каракатицы”. Принять/отклонить”.

– Извини, семейный вызов, – буркнула я, заканчивая спор. И сбежала в каюту.

Принять.

Чат пискнул.

Ури: “Евка, мышка моя! Привет! Ты писала?”

Сигнал был слабенький: о звуковой или тем более полноценной видеосвязи не стоило мечтать. Но покадровые фото канал поддерживал. Экранчик отобразил хитрую лисью морду и задорно торчащие уши. Неизменные очки для работы с виртуальными пространствами сдвинуты на затылок и не падают только чудом.

Ева: “Писала. Как вы?”

Набирая эту фразу, я расплылась в улыбке. Один вид фурри всегда действует на меня, как нехилая доза транквилизаторов, приправленных мимимишками.

Невозможно представить команду “Черной каракатицы” без этой наглой рыжей морды. Весельчак и неисправимый оптимист, источник сомнительных креативных идей, которые то вовлекали наш бедовый экипаж в дикие истории, то вытаскивали из бездонных задниц.

Ури: “У нас всё стабильно!”

Чат вторично пискнул – подключился ореец Рикардо. Перья механика топорщились, клюв горестно поник.

Рикардо: “Стабильно плохо. Катеньку поломали!”

Следом прилетела картинка раскуроченного двигательного отсека в котором неразобранной осталась только обшивка и то не везде.

Я тихо выругалась. Знаю, что не первая авария – жизнь межзвездных контрабандистов полна не столько романтики, сколько вот такого опасного дерьма. И все равно – жалко до слез.

Сколько раз сама чинила, перебирала детали, стояла рядом с Рикардо в роли “Подай, принеси, пшел вон”. Вон там, на корпусе дальней турбине до сих пор след от моего лазерного резака. Отличилась, когда ореец в первый раз доверил мне – криворукой неумехе – опасное оборудование.

Как Рикардо потом ругался! Клекотал, хлопал крыльями и разве что не плевался (исключительно потому, что клюв для этого действа не приспособлен), обещая что на парасек не подпустит к родному двигательному отделению. И это при том, что орейцам агрессия в принципе не свойственна, все конфликтные вопросы они решают танцами.

Ева: “Что случилось?”

Ури: “Возникли непреодолимые разногласия с коллегами”

Рикардо: "Да жахнули эти … по нам из главного калибра"

Ури: “Ли пытается сейчас выбить кредит в счет будущего контракта, чтоб заказать недостающие детали. Взял с собой каменюку Эда для большей внушительности. Но в этой дыре ничего нет в наличии”

За спиной его что-то беззвучно взорвалось. Ури зашипел и пропал с экрана. Готовит, наверно. Когда кэп на борту, он его на выстрел из фотонной пушки к камбузу не подпускает.

Ева: “А вы где?”

Рикардо: “На “Магнитной розе” -

Говорят, что у пернатых нет мимики. Нагло врут, по крайней мере в том, что касается разумных пернатых инопланетян. Набрав ответ, Рикардо сделал такое лицо, будто десять поколений птичьих предков завещали ему ненавидеть захудалую орбитальную станцию в секторе Гаммы Псов.

Я прикинула расстояние до них и приуныла. Даже если быстро сдам практику смотаться к парням и отработать пару денежных контрактов просто не успею.