Что-то взорвалось.

Теперь и я поняла, что, мягко говоря, неплохо бы закругляться. Но любопытство возобладало над доводами рассудка. Любопытство, а еще странное ощущение, будто ледяной взгляд напротив меня гипнотизирует.

– Нет, не думала, – ответила я тогда, не отрывая глаз от маньяка. – Вы расскажете мне?

Казалось, он вот-вот должен был сделать какое-то признание, и я уже с предвкушением представляла газеты, пестрящие заголовками:

«Эдуард Церр, чудовище, убившее тридцать шесть человек, открыл, как выбирал своих жертв…»

«Молодая и талантливая журналистка Александра Колдунова выведала у столичного маньяка ошеломляющую правду!»

«Впервые в истории Цербер признался Колдунье!»

Это даже почти обрадовало. Почти. Потому что сам факт интервью с маньяком от начала до конца был лишен положительных моментов.

– О, с удовольствием расскажу вам кое-что, Сашенька, – чуть хрипло ответил мне Церр, вызвав почти неконтролируемую вспышку бешенства, смешанную со страхом.

«Сашенька…»

– Часто все происходит спонтанно, – продолжал он медленно, не отрывая от меня липкого, как паутина, внимания и словно не замечая, что на улице раздался новый крик. – Я не хочу убивать кого-нибудь, понимаете, я ведь нормальный человек, такой же, как вы. Просто иногда что-то происходит внутри… будто щелкает. И ты уже не можешь остановиться…

Как я ни старалась отогнать дурное предчувствие, от взгляда и слов Цербера каждый мельчайший волосок на теле вставал дыбом.

– Так бывает, когда ты уже выбрал кого-то… – продолжал чуть хриплый голос чудовища, проникающий в меня, словно колючая металлическая стружка под ребра. – Редко случается так, чтобы ты видел свою жертву заранее, чтобы мечтал сделать ее своей задолго до того, как удастся услышать ее последний крик…

Сердце пропустило удар.

Эдуард Церр хищно улыбнулся.

– Саша, быстро наружу! – закричал Ванечка, я повернула голову и поняла, что он… открыл двери машины и выскочил из микроавтобуса, оставив меня один на один с серийным убийцей!

С серийным!

Убийцей!

Да, пусть Цербер был в наручниках и не выглядел особенно опасным, учитывая конвой и охрану, что ждали на улице, но это все равно было возмутительно!

Правда, возмущаться на этот счет оказалось уже поздно.

Именно в этот момент Эдуард Церр вдруг дернулся вперед и тихо прошипел мне в лицо прямо перед тем, как все понеслось к дьяволу:

– Прямо как сейчас, когда я ВЫБРАЛ ТЕБЯ, САШЕНЬКА…

Его физиономию впервые за все интервью до неузнаваемости исказила гримаса – кривая улыбка, какое-то темное бешенство, которое не ожидаешь увидеть на лице простого человека, а затем уследить за происходящим стало невозможно.

Эдуард отвлекся, следом за мной повернувшись в сторону узкого окошка микроавтобуса, откуда на нас стремительно надвигалась огромная тень, пока не накрыла полностью.

Раздался оглушительный удар и взрыв.

Меня отбросило к противоположной стене, тяжелый кузов автомобиля развернуло и покорежило, словно он был сделан из картона. Кресла вырвало из пола, одним из них меня и придавило.

Где в этот момент находился Эдуард Церр, я не имела ни малейшего понятия.

Хотелось закричать от боли, но почему-то не получалось, уши резануло изнутри оглушительным грохотом, после которого все вокруг потонуло в раскаленном пламени.

«Маньяк и серийный убийца по кличке Цербер выбрал свою следующую жертву» – это могло бы стать прекрасным заголовком в ленте новостей, если бы нас обоих не поглотила страшная авария. И это даже несмотря на то, что у меня была очень даже неплохая прическа!

– Помогите!!! – через мгновение крикнула я вполне громко, звонко и безо всяких проблем. А затем, открывая глаза, села, уперевшись руками во что-то мягкое и прохладное. – Какого лешего?..

Не было никакой больничной палаты, писка приборов, хотя готова поспорить, что именно там я и должна была оказаться после того страшного взрыва. Но, увы, никто вокруг не бегал, не суетился и не пытался привести меня в порядок.

А я определенно не могла быть в порядке!

– Приснилось, что ли?.. – проговорила я, совершенно сбитая с толку, касаясь пальцами губ и ожидая почувствовать подушечками растрескавшееся мясо. Но губы были нормальными, прежними. – Пожар… я совершенно точно попала в пожар, – пробормотала я, пошире открывая глаза и все равно не видя ничего вокруг от затопившего сознание воспоминания.

Микроавтобус, интервью, Эдуард Церр, маленькое окошко… Затем удар, многочисленные взрывы и огонь.

Много огня…

Глаза медленно начинали фокусироваться, я вытянула вперед дрожащие руки и… едва не закричала.

Кожа на ладонях была красной и рыхлой, обожженной. Но напугало вовсе не это! Подумаешь, ожоги! Уж наверное, не ровненький загар на них после аварии должен был появиться. Ожоги – это нормально, простое их наличие означало бы, что я в здравом уме.

Но мои-то не просто были в наличии, но еще и на глазах рассасывались! Словно кто-то щелкнул мышкой по ползунку видеоплеера, прокрутив запись жизни вперед. Несколько секунд – и от кровавых пятен не осталось и следа.

– Что же это за?.. – слегка заикнувшись, выругалась я, хотя никогда за мной не водилось подобной привычки. Руки, теперь уже полностью излечившиеся, все же задрожали.

Подняла голову, попытавшись понять, где нахожусь, понадеявшись, что после аварии я просто не слишком хорошо соображаю и вот-вот все придет в норму. Но надеждам на благополучный исход было не суждено оправдаться.

Я оказалась на обочине узкой земляной дороги, по которой туда-сюда сновали странно одетые люди и тут же ездили конники на лошадях, украшенных невероятными, будто театральными или цирковыми доспехами. При этом, что странно, почти все животные были лишены гривы и шерсти на хвосте. Лысые. Как египетские кошки.

Хорошо хоть, не в складочках! Зато, если приглядеться, были у них шипы по периметру позвоночника…

Я встряхнула головой.

Если отвлечься от дурацких лошадей, то можно было заметить неподалеку криво расставленные домики, словно в окружающий ландшафт их понатыкал пьяный декоратор. Они пестрели непонятной геометрической формой и разноцветным камнем. Крыши смотрелись и вовсе какими-то нелепыми, будто кремовые шапочки на коктейлях.

Я повернулась в другую сторону и заметила вдали нечто совершенно уж невероятное: купола и острые шпили громадного замка, частично тонущего в облаках.

– Estivaltes dem sunal airo? – раздался вдруг громкий мужской голос чуть в стороне. Но я даже не повернула головы, старательно изучая окрестности.

Первое, что приходило в голову, – я оказалась на площадке какой-то киностудии, где вот-вот начнутся съемки фильма. Скажем, после интервью с Эдуардом Церром я так перенервничала, что упала в обморок, и, пока была в беспамятстве, Ванечка решил пошутить, привезя меня сюда.

Но даже в такую нелепую историю было невозможно вписать огромный замок на горизонте! Домики для фильма еще можно построить, но огромный дворец – вряд ли!

– Estivaltes dem sunal airo?! – уже более раздраженно кто-то проговорил неподалеку. Но мне-то что?

У меня между ушами вокруг той самой ниточки, где у блондинок крыса повесилась, как раз в этот момент стали крутиться названия для кинобестселлеров, которые на такой шикарной площадке можно было бы снять:

– «Лысые лошади против зомби»…

Мимо проехали два тех самых «дивных скакуна». Я проводила их взглядом, почти смирившись с тем, что моя «крыша» на место уже не встанет.

– «Сумасшедшая Александра и замок Синей бороды»… – продолжали крутиться названия, пока я рассматривала дивный дворец вдали.

– Estivaltes dem sunal airo?!! – раздался уже над самым ухом злобный голос. И, не поворачивая головы, я таки поняла, что это по мою душу.

С таким возмущением обращаться можно только к совершеннейшей неудачнице… вроде меня. Только полную неудачницу угораздило бы оказаться в таком нелепом месте.