Бутылки с противным лязгом упали в мусорное ведро, отчего оно покачнулось и перевернулось, а его содержимое – то, что Оливия собирала на протяжении последних трёх часов, высыпалось  обратно, на уже почти чистый пол.

Прекрасно! Такими темпами уборка в этом проклятом доме затянется не на четыре дня, как планировалось изначально, а на четыре месяца! А то и года…

Мученически застонав, она начала устранять катастрофу, проклиная и этот дом, и всю родню мужа, которая настояла на его приобретении!

«Раз уж так хотели, чтобы мы поселились неподалёку, так и помогли бы с уборкой!», – зло размышляла Оливия, оттирая плиту от векового слоя жира, уже задыхаясь от запаха чистящих средств. Вместо того, чтобы купить НОВЫЙ дом, пусть и далековато от центра, они приобрели давно пустующую рухлядь, в которой, судя по состоянию, время от времени ночевали лица без ПМЖ, даже после своего ухода оставившие в этом месте кучи напоминаний о себе…

Её передёрнуло.

«Майлз получил серьёзную травму, Оливия»

«Ему лучше жить и восстанавливаться среди родни, неужели так трудно понять?!»

«Ты должна быть с мужем и в горе, и в радости – или брачная клятва ничего для тебя не значит?»

В горе и радости – но не в окружении вездесущих родственников, которые умудрялись донимать своим присутствием, даже проживая на другом конце графства! Что же будет теперь, когда их дома разделяет одна короткая улица?!

– Да уж, сарай сараем!

Оливия обернулась и увидела свою мать, которая с нескрываемым отвращением разглядывала помещение. Мэйв Томпсон, одетая как всегда с иголочки, выглядела донельзя несуразно в обстановке полной разрухи и запустения.

– Привет, мам.

Нервно поправив сумочку, она проговорила:

– Дорогая, идём скорее на улицу, не то боюсь, что внесу свою лепту в засорение этого дома.

Идея была здравой. На улице пахло дождём и осенью. Свинцовые тучи, красиво оттенявшие уже начавшие золотиться листья деревьев, грозились в любой момент щедро полить мамин новенький внедорожник, припаркованный немного в стороне. Наверное, это она специально, подумала Лив, чтобы не позориться.

– Прости, что приходится стоять, мам. Не уверена, что в этой хибаре найдётся хоть что-то, на что можно сесть без страха быть съеденной микробами.

– «Хибара»! – Мать скривила губы. – Что за выражения, Оливия Роуз?!

– Всего лишь называю вещи своими именами, – отозвалась она и устало прислонилась к дверному косяку. Прикрыв глаза, осознала, насколько сильно вымоталась.

– Считаешь хорошей идеей прижиматься к двери? Мерзость какая…

– Всё равно эти вещи подлежат сожжению, как только я всё отмою…. Так что разницы нет. Хоть убей, не понимаю вашу с матерью Майлза упёртость в нежелании нанять клининговую компанию!

– Я говорила тебе сотни раз: жена должна сама облагородить семейное гнёздышко, натереть каждый болтик, чтобы потом с гордостью назвать дом своим!

– Для этого достаточно сделать генеральную уборку и развесить на стенах картины, а то, на чём настояли вы – безумие и издевательство! Ах, ладно… не бери в голову.

Маму невозможно переубедить. Ни в чём и никогда. Она старалась чаще напоминать себе, что мама всегда хотела для неё лучшего, а то, что их понимание «лучшего» разительно отличались – только её, Оливии, проблемы. В конце концов, это лишь означает её неспособность оценить заботу любящего человека.

В выборе профессии…. Места жительства…. И будущего мужа, чего уж там, хоть и не напрямую. Однако Лив была молода и импульсивна, когда встретила Майлза, а мама всячески подталкивала её мысли в нужное русло, стоило ему появиться в поле их зрения….

– Иногда, Оливия Роуз, у меня складывается впечатление, что ты утратишь смысл жизни, если с первого раза согласишься со мной! В конце концов, ты ведь заметила: в итоге всё всегда выходит так, как я сказала! И результатом довольны все!

Лив не нашлась, что ответить.

– Ладно…. Как Майлз?

– Он залюблен и со всех сторон окружён заботой, ма…. – девушка закатила глаза и почувствовала укол незваного раздражения. – По-твоему, как он?

– До сих пор не могу прийти в себя после случившегося!

– Аварии случаются, мам. Не так уж всё…

– Подумать только! Такой перспективный молодой человек… – Мама её словно не слышала. – Ну, он поправится, дело молодое. Кэтрин сказала, что лечением его ноги занимались лучшие ортопеды. И сейчас, когда вы вернулись в Истборн, он должен получать только самое качественное медицинское обслуживание! Свежий воздух и близость к проливу пойдёт ему только на пользу. Благо, денег его бизнес приносит достаточно. Можете себе позволить.

Его бизнес, не ваш. В том, чтобы унизить и не заметить этого, маме нет равных…. Разумеется, ей невдомёк, что все деньги, которые принёс магазин спорттоваров, принадлежащий им с Майлзом, ушли на оплату лечения, потому что страховка, как оказалось, была не всесильна, и ещё неизвестно, сколько придётся выложить за восстановление. Мама не подумала спросить, почему, продав дом в Льюисе, им едва хватило средств купить эту развалину.

– Никаких полумер – только лучшие специалисты…

– Мама, – прервала её Лив, надеясь, что не слишком грубо, –  почему бы тебе не обсудить это с ними?

– Не понимаю, почему ты злишься…

«Потому что зятя ты жалеешь больше, чем родную дочь. Потому что престиж для тебя важнее и моего благополучия, и моих желаний!», —подумала девушка, но вместо этого сказала:

– Прости, у меня очень много работы.  Нужно сделать это место обитаемым, чтобы в ближайшее время начать перевозить вещи. Не всё же спать в гостинице, да и гараж свекрови пора освобождать от коробок и мебели.

Мама поджала губы и, деловито поправив сумочку, удалилась. Обиделась. Ну и на здоровье! Проводив её машину мрачным взглядом, девушка натянула на руки перчатки и, тяжело вздохнув, вернулась в дом.

Терпи, Оливия, терпи. Спасения ждать неоткуда.

Шесть дней. Шесть, а не четыре было убито на эволюцию хибары в обитаемое жилище. Ещё два – на его обустройство и придание статуса «дом, милый дом». Плюс раскисшая кожа на руках и начавшаяся аллергия на хлорку, и всё ради того, чтобы услышать:

– Ну не знаю, Оливия. Уверена, что ты могла бы постараться чуть лучше…. Миленько, конечно, но не хватает уюта. Где украшения на каминной полке, да и занавески….

Мать Майлза вряд ли подозревала, насколько же сильно ей повезло, что к её приходу Лив уже убрала из рук половую тряпку. Иначе летела бы она сейчас в милированную голову…. Просто невероятное везение снизошло на эту вездесущую женщину!

«Раз овечка, два овечка…»

С каждым разом детская считалочка помогала всё меньше. «Надо бы найти для себя более действенное успокоительное, – размышляла Лив. – Желательно – безалкогольное, но тут как свезёт….»

– Уверенна, всё не так трагично, миссис Тейлор.

Женщина, которая обошла маленькую гостиную, поспешно обернулась в дверях кухни, на высокомерном лице тут же появилось выражение искренней озадаченности и невинности.

Лив могла купиться на этот трюк на заре отношений с Майлзом. Сейчас – уже нет. Простите, Кэтрин, зря стараетесь.

– Оливия, дорогая, конечно же нет! Ты и так молодец, проделала просто колоссальный труд! Конечно, могла бы и лучше, но уверена: ты старалась на все двести! – для пущей уверенности женщина подняла вверх два больших наманикюренных пальца.

За окном посигналили, что означало…

– Ох, Рейчел и Майлз приехали! Пойду встречать! – Миссис Тейлор даже подпрыгнула от радости, словно не видела своих детей как минимум пару месяцев. На деле прошёл только час. – Оливия, ставь чайник! Надеюсь, ты приготовила угощение? Эх, нужно было приехать раньше, проконтролировать…

Проводив сокрушающуюся женщину взглядом, девушка подошла к дверному косяку и несколько раз несильно ударилась о него головой. Господи, а ведь теперь из этого будет состоять её жизнь, тень родни мужа стала осязаемой! Спохватившись, Лив бросилась к окну и открыла его нараспашку – не важно, что сентябрь и, в общем—то, прохладно. Важно то, что хотя бы на короткий промежуток времени ей удастся выветрить тошнотно—приторный аромат духов матушки Майлза…