— Тебе о своей личной жизни нужно думать, о мужчинах. А ты в двадцать семь схоронила себя на работе. Так нельзя, Тата.

— Ну, почему схоронила? Меня, между прочим, на ужин в пятницу позвали. И я пойду, — игриво хлопаю ресницами, но подруга ничуть не проникается моими словами.

— Знаю я, с кем ты идешь, — хмыкает она. — Можешь мне тут не рассказывать. С банкиром тем очкастым. Да он не потянет тебя. Уже на третьей минуте заскучаешь и сбежишь. Я же тебя знаю, Татка. Такую, как ты, только сильный сможет заинтересовать. Вот чтоб как взял тебя в свой огромный кулак… и все, никуда не денешься, — заканчивает Дана свою речь, ехидно улыбаясь. Тоже мне, фантазерка.

— Все-то ты знаешь. Лучше скажи мне, что у тебя там? Бывший отстал?

— Отстал, слава богу. Если бы не твой знакомый из полиции, долго бы еще нервы мне портил.

— Вот поэтому я и не завожу отношений. Потому что нормальных мужиков по пальцам сосчитать можно. А такие мудаки, как твой бывший, на каждом шагу.

— Ты просто не любила еще. Вот помяни мое слово. Как переклинит однажды, в самого отъявленного муд*ка влюбишься. И все, пиши пропало.

— Да ну тебя. Спасибо за пожелания, но я лучше так, с работой в паре, — смеюсь, отставляя уже пустую чашку в сторону.

— Нужно нам с тобой выбраться куда-нибудь, — говорит Дана, поднимаясь со стула. — Как насчет выходных? Давай в клуб сходим, тряхнем стариной.

— Боюсь старину растрясти, — смеюсь, читая пришедшее по почте соглашение. Когда подруга уже подходит к дверям, кричу ей.

— Собери на вечер совещание. И если увидишь Смольского, пусть зайдет.

— Будешь отчитывать владельца? — обернувшись, улыбается.

— Еще как, если от этого зависит судьба нашей компании.

— Играешь с огнем, подруга, — цокнув языком, Дана покидает кабинет.

***

Не успела оглянуться, уже наступил вечер. Работы, как всегда, непочатый край, вот только Смольскому плевать на этот факт. Многоуважаемый руководитель соизволил явиться в компанию к четырем часам вечера. Как доложили мне подчиненные, пришел он в нетрезвом состоянии, крайне подавленным. Да и встреча у нас так и не состоялась. Смольский просто заперся в кабинете, дав указание секретарю никого к нему не впускать. Особенно меня. Ладно.

От злости хотелось скрежетать зубами. Как тратить отцовские деньги — это мы первые, а как что-то сделать для компании, так сразу не в духе.

Выкуривать Женю из кабинета у меня не было времени. Через пятнадцать минут начнется совещание, мне нужно было подготовить вопросы для сотрудников. Именно за этим занятием меня и застал неожиданный посетитель, явившийся ко мне за несколько минут до начала собрания.

— Татьяна Александровна, к вам представитель Северо-Западного строительногоХолдинга «Персей», — произнесла в селектор Дана. В первые секунды мне даже показалось, что я неправильно расслышала секретаря. Компания «Персей» — очень сильная организация на рынке строительного бизнеса. Для чего представителю столь сильной фигуры являться к нам?

— Пусть войдет, — произнесла твердым тоном, но сердце почему-то не на месте.

Спустя пару минут в кабинет вошел молодой мужчина худощавого телосложения. Несмотря на некую щуплость в его фигуре, было видно за версту, что он сильный противник. Взгляд. По нему многое можно сказать о людях. Я умею читать по глазам. У этого написано, что пленных он не берет.

— Добрый вечер, Татьяна Александровна. Меня зовут Андрей Иванович, я юрист Северо-Западного строительного Холдинга «Персей», представляю интересы доверенного мне лица, главы компании Богатого Льва Николаевича.

— Чем обязана? — произношу, сохранив равнодушное выражение лица.

Мужчина, ни слова не говоря, достает бумаги из кожаного портфеля.

— Прочитайте, потом поговорим, — протягивает мне документы.

Опускаю взгляд на бумаги, пробегаю по тексту. Буквы скачут перед глазами, я не могу собрать все воедино. Какая-то абракадабра. Мне приходится раз пять пробежаться по строчке, чтобы, наконец, прочитать.

— Договор дарения.

Смольский Евгений Сергеевич, именуемый далее «Даритель», …

…. Богатов Лев Николаевич, именуемый в дальнейшем "Одаряемый", с

другой стороны, заключили настоящий договор о следующем:

…Даритель передает Одаряемому безвозмездно (в качестве дара), а

Одаряемый принимает в дар (в собственность) акции компании «Аврора».

Мне вдруг становится нечем дышать.

— Что это? — поднимаю на него недоумевающий взгляд.

— Договор дарения. Ваш руководитель передал в собственность моему доверенному сто процентов акций вашей компании. Так что единоличным акционером теперь является Богатов Лев Николаевич, — рапортует тот официальным тоном. — В силу большой занятости, Лев Николаевич сегодня лично не смог присутствовать здесь, но просил вас собрать завтра в десять утра весь состав компании на совещание и подготовить для него штатное расписание вашей организации.

Понимание всего ужаса ситуации обрушивается на меня, словно снежный ком. Сверху, прямо по голове. Растерянно хлопаю глазами, смотря на документ в руках.

— Копию договора я вам оставляю. Всего хорошего, — поднимается с кресла мужчина и твердой походкой покидает мой кабинет.

Сказать, что я ломилась в дверь Смольского, не сказать ничего. Слава богу, в тот момент у меня под рукой не оказалось кувалды или топора. Иначе разлетелось бы все в щепки. Сволочь, убежал. Предатель! Негодяй! Как он додумался до такого?! Подарить компанию отца! То дело, ради которого Смольский старший положил остаток своей жизни!

Женя всегда был ненадежным и легкомысленным, но сегодня он побил все рекорды идиотизма.

Ничего я так и не смогла добиться возле его кабинета, кроме как напугать секретаршу Смольского. У меня был нервный срыв. Я кричала, рвала и метала. Но какова должна быть моя реакция? Только что сообщили, что дело, которым я живу, компания, на благо которой я трудилась десять лет, только что ушла в грязные руки коммерсанта. Язнаю, кто такой Богатов, наслышана. Чертов монополист. Сжирает все вокруг себя, для того чтобы остаться на рынке одному. Сильный противник, бороться с которым очень сложно. Я уверена, что смола бы одолеть его, атакуй он нас со стороны. Но Женя сам, лично передал наше знамя врагу, не произведя ни единого выстрела.

— Может, он его вынудил это сделать? — спрашивает Дана, капая в чашку настой валериаяны.

— Даже если бы к его пустой башке приставили дуло пистолета, он не имел права так поступать, Дана! — взвываю я, подскакивая с кресла.

— Ты права, — вручает мне лекарство. Проглотив махом горьковатую жидкость, выдыхаю.

— Что делать теперь? Как? Как мне бороться с этой напастью? — хочется взвыть от обиды.

— А ты уверена, что он сволочь и обязательно сожрет нас? Может, как раз таки нам повезло? Возможно, Богатов окажется отличным управленцем и выведет нас на новый уровень?

— Не мели чушь, — окидываю подругу усталым взглядом.

— Ну откуда такая уверенность? Ты видела его? Знакома с ним? — не сдается Дана.

— Не видела и не знакома. Наслышана. И мне этого достаточно, поверь.

Девушка кивает, несколько минут рассуждая о чем-то. А я думаю о том, что в ближайшее время, скорей всего, окажусь на улице. Нужно посмотреть в «Консультанте», какое там сейчас пособие по безработице…

— Так, хватит тут беситься. Езжай домой. Утро вечера мудренее, — поднявшись из-за стола, Дана направляется ко мне в кабинет. Возвращается спустя пару минут с моим пиджаком и сумкой в руках.

— У тебя просто нервы сдали. Три дня почти не спишь. Дуй домой, выспись, и все будет хорошо. Мы справимся с этим.

***

Подруга буквально выгнала меня из офиса. Но Дана права. На нервной почве или от недосыпа, но руки уже ходуном ходят. В любом случае, мне нужно подготовиться к завтрашнему дню. Разработать стратегию поведения с новым руководителем. Я далеко не пессимист, наоборот, всегда смотрю с позитивом на ситуации. Но здесь пахнет жареным. И как я ни пытаюсь храбриться, при любом раскладе итог получается плачевным.