По улице, обозначенной на карте как улица Уткина, пронеслась очередная машина скорой, Данилов обернулся и снова посмотрел на окруженное строительными лесами невзрачное здание. Он уже трижды обошел его, но так и не сумел найти подъезд №3. На нужном фасаде размещалась лишь одна непритязательная дверь, утопленная в цоколь, которую он случайно обнаружил под пыльной строительной пленкой, свисающей с верхних подмостей. Все прочие двери в этом здании были закрыты, строителей он не нашел, на него только косился охранник у расположенного рядом шлагбаума.

– Где тут больница, дружище? – поинтересовался у него Данилов, решив, что просто перепутал здание.

– Больница? – озадачился охранник.

– Ну, или клиника, медицинский центр, что-то по этой части.

Охранник задумался, что не очень понравилось Данилову.

– А, там психиатрическая клиника есть.

– Где?

– Там, – махнул он рукой в сторону промзоны, – две остановки на трамвае проехать и во дворах.

Данилов хмуро заглянул в карту. Что-то совсем не то. Судя по плану – место, в которое он должен прибыть, располагалось именно здесь. Он только сейчас заметил – на плане никаких названий и номеров телефонов, только стрелка к подъезду и время – 9:00.

– А в этом доме что?

Охранник поглядел на вытянутую кирпичную трехэтажку с ленточными окнами.

– Хрен его знает, тут ремонт постоянно.

На часах уже четверть десятого. Может просто поехать домой и позвонить на работу Черкасову? Пускай разбираются. Данилов представил, как расстроится начальник и для очистки совести решил все-таки проверить цокольную дверь.

К его удивлению дверь поддалась, правда ничего намекающего на медицинский центр за ней не обнаружилось: на полу голая стяжка, стены без отделки, свисающие провода, у стены пластиковые ведра, строительный мусор, рулоны рубероида и сложенные в ряд мешки с цементом.

– Эй! – крикнул Данилов. Эхо покатилось во все стороны. В глубине помещения, за колоннами он заметил дверь. За ней обнаружился темный коридор – тоже сплошь заваленный стройматериалами. Под потолком криво свисала простая тусклая лампочка.

Одна из дверей слева была открыта, оттуда падал яркий свет, как от переносного прожектора. Данилов подошел и увидел женщину в садовом комбинезоне, она сидела на табуретке перед верстаком спиной к нему. Волосы черные, в ушах наушники. Данилов услышал дребезжащие звуки музыки.

– Эй! – Данилов постучал по косяку.

Женщина обернулась, вынула из уха один наушник.

Мигрантка, разочарованно подумал Данилов. Черные глаза смотрели непонимающе.

– Я ищу Станислав Львовича.

– Кого? – спросила женщина без малейшего акцента.

– Это медицинский центр?

– Нет.

– Мда, – Данилов поднял лист, – наверное, все-таки напутали с адресом.

– А кто вы такой?

– Да неважно, – махнул листом Данилов, – сказали приходить к девяти.

– Можно взглянуть?

– На лист? Пожалуйста. – Данилов протянул мятую бумажку подошедшей девушке. Кожа у нее была гладкая, глаза большие и ясные.

Не азиатка, подумал Данилов, скорее на цыганку похожа.

– А-а, – протянула вдруг девушка, поднимая на него серьезные глаза, – вы по адресу, но я думала вы позже придете.

– Тут написано в девять.

– Да, хотите чаю?

– Чаю? Ну, пожалуй.

Девушка вернулась к верстаку, и, повозившись там немного, принесла крохотную глиняную чашку. Чай оказался, хотя и приятным на вкус, с каким-то цветочным ароматом, но был слишком остывшим для того, чтобы предлагать его в качестве угощения. Полицейский инстинкт подал запоздалый сигнал. Данилов ощутил тяжесть в затылке и почти сразу настроение его заметно, и главное совершенно беспричинно улучшилось.

Девчонка очевидно цыганка, из какой-нибудь особой касты, уж слишком благородно держится – смотрит прямо, на шутки не улыбается, глаза умные, на лице никакой косметики, но красива какой-то чужеродной загадочной красотой.

Пока Данилов разглядывал ее, девушка забрала со стола ключи.

– Идите за мной.

– А этот эксперимент, его уже кто-нибудь… – Данилов потерял мысль и стал смотреть на гибкую фигуру идущей перед ним девушки. Комбинезон обтягивал ее идеальные бедра.

– Это просто набор умных фраз, не забивайте голову, все намного проще.

Данилов впервые уловил в ее голосе легкий акцент.

Девушка остановилась у обшарпанной двери, открыла простой английский замок и зажгла свет в виде очередной свисающей с потолка лампочки.

Посреди крошечной невзрачной комнаты стояло кресло с покатой спинкой и подставкой для ног, напомнившее Данилову «пыточную» стоматологию из его раннего советского детства. Советскому же антуражу соответствовала нависающая над изголовьем пластмассовая сфера, напоминавшая сушуар, при помощи которого советские женщины делали «химию».

Дерматиновая обшивка на кресле была порвана в нескольких местах, демонстрируя желтоватые фрагменты лоснящегося поролона.

– Присаживайтесь, – сказала девушка, и поскольку кресло в комнате было только одно, Данилов забрался на «пыточный атрибут», чувствуя при этом накатившую слабость.

– А сколько занимает эта… процедура? – спросил он слегка заплетающимся языком.

– Минут пять.

– Каждый день?

– Нет, просто пять минут, – девушка надвинула ему на голову сушуар.

Он смотрел, как вздымается ее грудь прямо перед его лицом и поднял взгляд выше, на ее нежную кожу под подбородком. Девушка с усилием нажимала какие-то тумблеры на сфере, которые отзывались громкими щелчками в его голове.

– А потом?

– Потом мы отправляем результаты в наш офис в Дели.

– В Дели?

Данилов заметил, что ноги и руки его отяжелели, он попробовал пошевелить рукой, движение давалось с большим трудом. Но при этом он не чувствовал никакой угрозы, разум окутал туман.

– Вы знаете, я ведь из полиции.

– Ничего страшного, – девушка подошла к столу у стены, на котором стоял допотопный ламповый монитор.

– Не беспокойтесь, это не больно, – сказала она, заметив, что он пытается двигать руками.

– А на что это похоже?

– Ну, трудно это описать. Чисто физически вы ничего не почувствуете.

Данилову трудно было сконцентрироваться. Девушка склонилась над монитором, принялась резво стучать по клавишам.

– Уже началось?

– Сначала я задам несколько коротких вопросов. Ничего сложного, это нужно для выбора режима. Вы готовы?

– Наверное…

– У вас бывали травмы головы?

– Хм. Точность ответов важна?

– Желательна.

– Возможно, недавно. Меня ударили, и… я попал в аварию.

– Хорошо. У вас есть братья или сестры?

Данилов попытался вспомнить, но выходило с трудом. На темном потолке мерцали крошечные огоньки, похожие на северные звезды.

– Вы знаете, доктор… Хотя, вы ведь не доктор, верно?

– Можете звать меня Агнесса.

– Агнесса, вы задаете на самом деле сложные вопросы.

– Вы шутите? – Обернулась девушка.

– Мой брат пропал без вести. Как я должен ответить на этот вопрос? Есть он или нет? Зависит от наблюдателя как с этим котом в ящике, как его…

– Я поняла. Ладно, тогда последний вопрос: сколько языков вы знаете?

– Ну, русский, и английский… Несколько слов, могу заказать номер в отеле, спросить как вас зовут, это считается?

– Думаю, нет. Хорошо.

Девушка снова повернулась к монитору.

– Хотя, подождите! Я знаю язык жестов.

– Серьезно?! – девушка с удивлением посмотрела на него. – Вы знаете его хорошо?

– Неплохо, я учил его много лет. Я понимаю этот язык.

– Вы работаете с глухонемыми или дело в ком-то из ваших близких?

– Второй вариант. Мой брат.

– Тот, что пропал?

– Да.

– Вы общались с ним на этом языке?

– В том-то и дело, что нет.

Данилов вдруг почувствовал ком в горле. Оказывается дело не только в физической слабости, он как-то и душевно обмяк. Захотелось жаловаться на жизнь.

– Я был… То есть, это из-за меня случилось.