Елисей, прижав его к себе больной рукой, здоровой отвесил Геусту неплохую такую затрещину.

— Слушай, я маг — и ты явно тоже. Разберёмся, в конце концов. Главное, чтобы девчонок и Юла не заметили.

— Дурная идея, — честно заявил Геуст.

— А лучше, если нас возьмут здесь всех разом?

Геуст, уже сдавшись, пнул несильно старшего под колено:

— И ты дурной.

Они вышли и двинулись аккуратно по больничному коридору — ещё более пустому, чем обычно. Что-то явно случилось. С улицы точно был шум, но голосов девчонок точно не слышно.

«Если им не закрыли рты».

Они дошли до лестницы, ведущий в подвал, но тут услышали знакомый полувскрик и разом обернулись.

— Юл! — прошептал Геуст.

Голос шёл сверху. Он всё-таки пошёл не туда. Елисей опустил Геуста на ступеньки.

— Жди здесь, — велел он и кинулся наверх.

Шум на улице усиливался. Геуст не выдержал и подполз к окну, сумел уцепиться за подоконник, подтянулся, прячась за шторой — руки он развил сильно, вынужденный передвигаться в основном с их помощью.

На лбу у Рона Хи, их главного врача, была кровь, а руки ему заломили за спину.

Всё-таки за ним пришли.

Он обернулся как раз в тот момент, когда Геуст, забыв об осторожности, чуть ли не перевалился через подоконник, и губы врача едва заметно шевельнулись.

Уходите.

Геуст закричал — отчаянно, как два года назад, понимая, что теряет ещё одного близкого человека.

Его бы заметили — если бы Елисей не успел, закрыв ему рот, стащить его с подоконника одним порывистым движением.

— Он… его…

— Я видел, — тихо ответил Елисей.

Юлий смотрел на них двоих испуганными, но неожиданно понимающими глазами.

— Мы должны…

— Спрятаться, — закончил по-своему (и, наверное, правильнее) Елисей. — Пойдём, Геу.

Выбора у них не было.

========== Дополнение. Протянуть руку. ==========

— Мой брат хочет уйти, — Джек стоял, привалившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.

— Что? — Геуст поднял голову от книги.

Джек терпеливо повторил свои слова. Юный хозяин часто был сильно отрешён от мира, и сейчас он увидел на лице герцога какое-то даже растерянное недоумение.

— Дела? — уточнил он, положив ладонь на страницу, закрывая себе текст.

— Нет. Совсем, — фыркнул Джек.

Ему была даже интересна реакция — герцог старательно держал маску взрослого, и даже успешно, но она всё-таки спадала.

— Он верит в то, что замок приносит несчастье, — насмешливо протянул Джек, нагленько усаживаясь прямо на столик, стоивший, наверное, больше, чем его несчастная жизнь, но Геуст не обратил на это никакого внимания. — В это, в общем-то, все верят.

— Если бы всё дело было в замке, я бы сам уже хоть в лесу жил, — хмыкнул Геуст, захлопывая книгу.

Но люди из деревни верили — кроме них и кухарки за эти три месяца так никто и не пришёл. Слухов, возникших за два долгих года, хватило.

— Что вы хотите? — уточнил Геуст. — Повысить зарплату? — в тоне его промелькнуло что-то просительное почти.

Джек подумал… подумал.

— Мы…

— Нет, вы, — выделил местоимение Геуст, и Джек понял, что тут опять имеет место странная привычка обращаться к слугам как к равным.

— Да я ничего, — легкомысленно оповестил он. — Я просто сообщить пришёл. Чтоб вы, — выделил в ответ так же, — знали.

И, довольный собой, выпорхнул из комнаты.

***

Естественно, они не ушли. Ну, точнее, Джек не собирался уходить — а Джон сам не смог. И чего-то с ними за эти пять лет ничего не случилось.

Джон периодически упирался и не хотел идти, но зарплата, постепенно действительно увеличившаяся, его заставляла придержать язык.

А Джеку важнее была сначала возможность вырваться из деревни, повидать что-то вне и вообще приобщиться к другой жизни… А потом он внезапно выяснил, что у него есть друг.

Это была очень странная дружба — пока Джек пытался подлизаться немного к Геусту, тот пытался общение «купить». В общем-то, они друг друга строили — Джек к другим обычно относился чуть свысока, оберегая брата, а Геуст просто не имел опыта общения. Да и тоже сильно ориентировался на Ариса.

Старательное “вы” и холодная вежливость на людях при общении двое на двое постепенно сменялась на что-то более живое.

— Ну дай глянуть, — ловко утащил Джек старательно исписанные листы бумаги у Геуста из-под носа. — И тебе, кажется, одеваться уже пора. Гости, все дела.

Тот в ответ глухо застонал, закатив глаза, и попытался отобрать листки, но Джек отскочил к стене и, держа в одной руке своё задание, в другой Геуста, поспешно сравнивал.

— Ну зачем портишь настроение, — посетовал Геуст, подперев голову рукой.

Джек пожал плечами и упустил момент, когда в лоб ему прилетел скомканный черновик. Ойкнул от неожиданности:

— Вот предатель, — с притворной обидой посетовал, собирая бумаги.

Геуст зевнул и откинулся на спинку стула.

— Очень неохота, — вздохнул.

— Хочешь, подменю? — пошутил Джек, складывая всё на стол. Скомканный черновик полетел в корзину, но, стукнувшись о бортик, отлетел, и мальчишка, выругавшись, пошёл поднимать.

— Да запросто, перекрась волосы и упади из окна второго этажа, будешь как вылитый…— Геуст ещё раз вздохнул и, опираясь на стол, встал. — Хотя, строго говоря, он без понятия, как я выгляжу.

— А давай, — безрассудно согласился Джек.

— Давай я тебя уроню из окна? — уточнил Геуст.

— Давай реально подменю, — энтузиазму и безрассудству было конца-края не видно.

И, в общем-то, получил в ответ вполне логичное наблюдение, что он сумасшедший, но через пять минут в комнате Геуста они уже почему-то обсуждали, как это провернуть.

— Матушка была блондинкой, так что, в принципе… — пробормотал Геуст задумчиво. — Возьми вон ту рубашку. И причешись хотя бы.

Одеждой они поменялись без проблем — рост и телосложение у них примерно совпадали, хотя раньше Джек был повыше, но за последний год Геуст нагнал. А работа в замке мешала появлению привычного для деревенских мальчишек загара, поэтому кожа была вполне себе аристократически бледная.

К слову, Геуст на форме совсем не настаивал, и Джон этим правом активно пользовался, а вот Джек предпочитал ливрею слуги. Во-первых, его собственная одежда была на порядок хуже, а во-вторых, это давало почувствовать себя частью чего-то роскошного. Хотя матери это почему-то не нравилось, поэтому перед возвращением домой он всегда переодевался, но решения не менял.

— Не очень удобно, — буркнул Джек, застёгивая камзол. Разница всё же в чём-то была. Кажется, Геуст в плечах поуже. — Обувь все равно какая?

— Тебе все равно, а мне нет, так что не трогай бедные ботинки, — отмахнулся Геуст, даже раскрасневшийся от волнения. — Подпись мою знаешь? Нет? Дай лист какой-нибудь…

— Это не слишком? — внезапно смутился Джек, осознав, что это может не очень хорошо в его сторону обернуться.

— Если тебе вдруг не захочется забрать себе «проклятый» замок и малолетнего шалопая — то нет, не слишком, — бывший герцог старательно вывел подпись и кивнул ему. — Вот-с.

Джек решил, что думать он всё-таки будет после. Забрав у Геуста перо, внимательно изучил заковыристую роспись.

— Ты так распишешься на экзаменах в университете — и тебя сразу главным врачом сделают, — заверил он, получив в ответ несильный толчок в бок.

После неизвестно какой попытки получилось довольно похоже. Во всяком случае, без особо пристального сравнения не различить, только не забыть бы.

Геуст тем временем каким-то чудом умудрился его причесать так, что даже не казалось, что он весь день где-то валялся, а не в замке занимался, и, напротив, свои кудри чуть растрепал, хотя Джек искренне сомневался, что на такие мелочи кто-то обращает внимание.

Он ещё раз вполне успешно расписался и поинтересовался:

— Всё? — рванув уже к двери.

— Джек.

— М-м?

— Все знают, что я почти не хожу, — вздохнув, закатил глаза Геуст. — А ты скачешь как козёл.