— Ну что-то же ты хочешь, — продолжил настаивать врач.

— Хотел, как мама, — нехотя признал Геуст. — В Совет. Но вряд ли настоящему Совету позволят теперь возродиться. А теперь думаю… — он внезапно покраснел и смолк.

Рон Хи вопросительно приподнял брови.

— Тоже людям помогать… лечить, — застенчиво признался, но в глазах был вызов — мол, смейтесь, сомневайтесь, ругайте.

Врач понял, что, с учётом того, что полноценным наследником мог стать только прошедший обучение в Ордене, возможно, Геуст этому требованию отвечать не хотел - с тем самым упрямством, которое умел проявлять.

— Смешной, — фыркнул, взъерошив волосы мальчишке. — Может, тогда всё-таки будешь меня слушать?

— Если только вы честно не врёте, что я смогу, — просто и тихо заявил Геуст.

***

— А что случилось с вашим врачом? — не удержался и поинтересовался Рон Хи.

Нож взлетел со стола и завис в миллиметрах от его горла.

— То же, что и случится с тобой, если ты будешь задавать много вопросов, — любезно сообщила Кларабелль, откидывая здоровой рукой тёмные волосы со лба.

Вид у сестры королевы всегда соответствовал не её происхождению, а, скорее, образу колдуний из древних историй.

— Да, ваше высочество, — покорно склонил голову врач, и нож упал на пол.

Несколько минут, пока он заканчивал с раной женщины, прошли в тишине, только под конец она вырвала руку и опустила рукав, скрывая уже наложенную повязку. Схватила Рона за ворот, заставив наклониться.

— Где юродивый? — выпалила прямо ему в лицо. — Что ты делал рядом с поместьем Клавдов?

Рон Хи не сразу понял, о ком она, пока не прозвучала фамилия — речь шла об одном из четверых детей, Юлии. Мальчишке повезло не пострадать от рук Кларабелль — его вывел из строя собственный отец, и он до сих пор даже не разговаривал, и врач не был уверен, что тот понимает, что вообще произошло.

— Не знаю, о чём идёт речь, ваше высочество, — стараясь говорить, как можно спокойнее и увереннее, заявил он. — Я давно не покидал столицы, все в госпитале могут это подтвердить.

Кларабелль вглядывалась в его лицо хищно, как дикий зверь, увидевший жертву, тёмные глаза на миг показались ему бездонными — и в этот момент всё его тело пронзила резкая боль.

— Да-а? А почему я должна доверять словам вшивого докторишки, а не своим шпионам? На кого ты работаешь?

Боль повторилась, будто мечом насквозь проткнули, и в этот раз Рон Хи не устоял на ногах, упав на колени и прижимая ладони к груди.

— Ваше высочество!

Кларабелль отпустила его и выпрямилась, уперев руки в бока. Взгляд её оставался неземным, действительно колдовским. Кажется, на него смотрела не просто тиранша — а сама тьма.

Тьма клубилась вокруг, от боли лишая зрения, и из звуков остался лишь голос колдуньи.

— Хотя и так понятно, на кого ещё могут работать, если не на меня, — тягуче, нараспев.

— Где? Где они?

Перед глазами всё плыло, и внутренности словно скрутило в клубок. Рон Хи задыхался, пытался вздохнуть, но не получалось. Как под воду окунули.

Как дети это перенесли?

Если бы он мог вымолвить хоть слово, то, возможно, действительно бы всё рассказал.

Только бы прекратить.

Но его окутала чернота.

Очнулся он от того, что Кларабелль брезгливо тыкала его туфелькой. В комнате они уже были не одни — стражник стоял теперь по эту сторону двери.

— Слабенький, — разочарованно протянула Кларабелль. — Поговорю с ним завтра, сегодня у меня дела-дела.

И, сделав безупречный, но издевательский реверанс, грациозно развернулась и вышла, только тёмные встрёпанные волосы развевались за спиной.

Рон Хи не чувствовал тела, так что его фактически вышвырнули из дворца.

Поговорить Кларабелль с ним не смогла, убитая кинжалом отчаявшегося шестнадцатилетнего Елисея Луная.

***

— Я правда буду жить?

— Будешь, — устало ответил в двадцатый раз за день Рон Хи.

Елисей недоверчиво уставился в пол.

— А казните меня вы когда?

— Прямо сейчас, если не заткнёшься, — пообещал ему врач. — Знал бы ты, как мне надоел ваш детский дом.

Детишек стало пятеро. Недотрога Хелен, не имеющая внешних повреждений, но не позволившая ему даже приблизиться, была первой спасённой, следующей была крошка Хилари, лишившаяся глаза, но не детской наивности, потом Геуст с его раздробленными ногами и упрямым нравом, бедный Юлий, не промолвивший не звука и доверяющий лишь товарищам по несчастью и, наконец, убивший самую жестокую особу в Карлии Елисей, у которого отныне не было левой кисти.

А скольких они не смогли спасти?..

— Я уже два года шпионил на Орден, так что прекрасно знаю, что вы работали и на королеву тоже, — огрызнулся Елисей. — Никто вам не доверяет.

Новостью для Рона Хи это не было — он уже и сам в себя не верил. Но выбора уж у оставшихся без ничего детей явно не было, о чём он и сообщил мальчишке.

— Да ладно, с учётом того, что я нечаянно сделал, сдать меня явно было бы выгоднее.

«Ребёнок, ты сделал то, о чём мечтало полкоролевства», — устало подумал Рон Хи.

Скоро это всё должно кончиться. Теперь, после смерти сестры, Мирабелль не сможет удержать королевство, он был в этом уверен.

Осталось протянуть совсем немного.

***

Геуст внимательно следил за его действиями, подперев голову рукой. Рядом со стулом стояли костыли — он всё же перестал упрямиться и решил собой заняться, и дела шли не так уж плохо, как могло бы быть.

— А когда я подрасту, вы правда меня всему научите? — чуть не взмолился он внезапно, когда Рон Хи встал, вцепившись в рукав его халата.

— Научу, — пообещал он, хотя и не верил, что даже года через два Геуст всё ещё будет хотеть стать врачом. В конце концов, ему открыты и более интересные перспективы, с его-то происхождением.

Геуст вздохнул и вновь подпёр голову руками.

Хотел что-то сказать, даже открыл рот, и Рон Хи терпеливо ждал, но мальчик только вновь вздохнул, и врач вернулся к работе над лекарствами.

Он уже давно предпочитал не думать, насколько безрассудно вот так вот позволять маленькому изгнаннику сидеть у него в кабинете.

***

— Там кто-то есть, — сообщила крошка Хи, растерянно прикрывая за собой дверь.

— Малыш, это больница, тут всегда кто-то есть, — успокаивающе сообщил Геуст, похлопав по кровати рядом с собой, приглашая девочку сесть, хотя тоже напрягся.

Хи села и поведала:

— Они в форме. Королевской форме.

Все смолкли, обдумывая слова девочки.

— Очередная проверка, — уверенно сообщил Елисей. — Скоро уйдут, если мы будем сидеть тихо.

— Тогда нам лучше вернуться в подвал, — тихо встряла Хелен, накручивая прядь волос на палец.

В последнее время было очень тихо, и все начали верить в победу. Дети уже дней десять жили в одной из палат, впервые так много видя солнечного света за эти два года.

За дверью послышались голоса, и они вновь замерли. Юлий что-то испуганно всхлипнул.

И опять тишина.

Они выждали ещё немного.

— В подвал, — подтвердил Елисей, вставая. — Хи, ты маленькая и тихая, попробуй идти впереди. Дойдёшь — и сиди, как мышка, поняла?

Девочка кивнула и бесшумно вышла. Она действительно умела быть очень незаметной, так что можно было не волноваться за не, в этом у неё дар.

Геуст сполз с кровати и потянулся к костылям, но Елисей ему не дал, подхватив его — даже сейчас он все равно оставался самым высоким и сильным.

— Слишком шумно и долго, я помогу, — оповестил его тихо. — Юлий, ты следующий. Юл, помнишь? Подвал, мы там были, подвал. Хелен, через минуту ты. Мы последние.

Геуст подумал о том, что это очень дурацкий план, ведь спрятаться действительно негде, а особенная магия была только у Хи. Если кто-то наткнётся на стражников, то единственное, что остальные смогут сделать — услышать шум.

…Енисей на это и рассчитывал, осознал он. Что поймают только одного, а остальные спасутся… Или поймают их двоих.

— Да иди ты сам, — зашипел Геуст, вырываясь, когда Хелен скрылась. А вдруг их там ловят поодиночке, в конце пути? — Я сам доберусь! Все равно не удержишь!