— Ах, как неловко-то, выжарки кошачьи! Ой, то есть «ах!», — произнесла фея, делая неуклюжий реверанс.

Ловко перепрыгнув через два тела, Сюзанна бросилась к Венциану. Его все еще трясло, правда жар внутри стал угасать, словно острые специи удалось залить водой.

— Графушка? Что с вами? Неужто животень прихватило? — обеспокоенным голосом произнесла Сюзанна, помогая ему добраться до материной кровати. Это позорное чувство, когда твое сознание заперто в клетке непослушного тела, не давало ему покоя.

— Графушка, вы токмо не помирайте! — перепугалась Сюзанна, держа его руку в своей руке. Стиснув зубы от бессилия и мысли о том, что его защищала девушка, Венциан хотел умереть здесь и сейчас.

— О! Да вы как печка, крыса брюхоногая! — переполошилась Сюзанна, а ему на все лицо шлепнулся с размаху холодный компресс. Мамина ваза с цветами покатилась и упала в мягкий ковер, а вода из нее пропитала кончик шторы.

Не смотря на дикость ситуации, Венциану стало легче. Он вскочил на непослушные ноги, глядя на два тела.

— Их разыскивают, жопа пучеглазая! — утерла сопли рукой фея. — Это из банды Джека Бороды!

— Жандармов? — спросил граф, видя, что бедолагам уже не помочь.

— Обыскивай, давай! А я пока на стреме постою! Вот надо же, блоха сушеная! — снова утерла нос фея, ловко перепрыгивая через два тела и устремляясь к приоткрытой двери.

— А с чего это я должен обыскивать? — спросил Венциан, брезгливо глядя на тела.

— А шо деньжищи лишними бывают? — спросила фея, сплюнув растрепанные волосы. Она застыла в дверях, внимательно прислушиваясь. — У вас и так все хуже некудее! Или шо думаете? Я не знаю?

В это мгновение Венциан стиснул зубы, начиная обшаривать первый. Оттуда высыпалось немного золота и золотых побрякушек. Совсем чуть-чуть.

— Не умеете вы ниче, графушка! — прокашлялась фея, качая головой. Она завязала материно платье на узел, а потом принялась шарить руками в тех местах, после которых Венциан помыл бы их с мылом три раза!

— Гляди! — хрипловато заметила фея, вытаскивая шкатулку, которая рассыпалась чьими-то фамильными драгоценностями. Не густо, но все же!

Фея отряхнула руки и вытерла их об себя.

— Теперича надобно их прикопать! — прокашлялась она, глядя на бледное лицо Венциана. — А не то дружки нагрянут и усе! Будет и ах, и ах, и еще ах!

— Осторожней, — послышался голос Венциана, когда он поднимал на руки первое тело, поглядывая в открытое окно. Грязных сапог зацепил столик на котором стоял подсвечник, и тот со звоном упал на пол.

— Что случилось? — послышался дикий топот и воробьиный голосок проснувшейся няни.

— Ниче, — прокашлялась Сюзанна, прикрыв дверь и придерживая ее плечом. — Я тут енто…

— Разучиваю менуэт! — шепотом подсказывал Венциан первое, что пришло ему в голову. Граф с изумлением смотрел на свои руки. Он с легкостью держит огромного мужика и не чувствует усталости.

— Размучиваю монумент! — звонко ответила фея. Венциан выдохнул. Могло быть и хуже.

— Вы там поосторожней размучивайте! — послышался строгий голос мисс Миракл, а ее шаги удалились.

— Тащи! — прошипела фея, ловко выпрыгивая в окно. — Сюда! Давай шустрее!

— Почему сюда? — с ужасом спросил Венциан, видя, что Сюзанна остановилась возле самой дорожки. — Может, в дальний конец сада?

— Не, здеся я яму рыла! Большая получилася! И пень выкорчевывала! У там корней, мышкин батон! То есть, ах! — утерла нос красавица. — Так что ямища — во! На двоих хватит! А я кусты какие-нибудь сверху засажу!

Когда тело второго разбойника опустилось в могилу, фея уже бежала с лопатой наперевес. Ловко орудуя лопатой, она зарывала два тела. В одно мгновенье Венциану показалось, что рядом с башмаком что- то сверкнуло магией. Оно было похоже то ли на ключ, то ли на застежку. Но ее тут же присыпало землей.

Фея и граф возвращались обратно. На свежей могиле появились кустики, а фея по привычке обтирала руки о платье.

— Ну че, графушка! — оперлась она на лопату, пытаясь отдышатся. — У нас теперича тайна появилася! И трындеть о ней направо и налево низя!

Она обтерла руку, а потом смачно плюнула на нее, протягивая слюнявую ручку графу. Тот усмехнулся, глядя на протянутую руку.

— А слюнявить руку обязательно? — спросил граф, глядя на размазанную грязь.

— А как же? — удивилась фея. — Без слюней и клятвы нету!

— Знаешь, — заметил Венциан, видя грязную и слюнявую ручку, а потом скользя взглядом туда, где завязанное на узел платье обнажает стройные ножки, которые жутко косолапили. — В высшем обществе принято немного не так…

В этот момент Венциан взвешивал каждое слово. А все почему? Потому что врал безбожно. В лунном свете фея казалась еще прекрасней, чем при свете свечей.

— В высшем свете тайны принято скреплять по-другому, — заметил он, понимая, что уже стоит близко к ней. Так близко, что казалось вот-вот коснется.

— И как же?! — удивилась наивная фея, распахнув глаза.

— Поцелуем, — стараясь не выдать улыбки соврал граф, осторожно припадая к ее губам и чувствуя, что внутри него все переворачивается. «Неужели я это сделал?!», — задыхалось что-то внутри него. Лопата упала на свежую могилу, а он обнял ее за талию, резко прижав к себе.

Наконец поцелуй прекратился, а фея шмыгнула носом. Они возвращались обратно в дом. «Куда я дену ее потом? А если она ко мне привяжется?», — стучало сердце в голове Венциана. «С такой внешностью для нее не составит труда выйти замуж!», — успокаивал он себя, так и не решаясь спросить себя о главном.

— Ну че? — пожала фея красивыми плечами, сплевывая на роскошный ковер. — До завтра!

И косолапо направилась в постель. Венциан подобрал пистолет и вышел за дверь. Он улегся спать, но сон смешивался с запахом роз и платьем, которое он сминал жадной рукой. В этот момент на него накатывала сладкая и нервная волна, облизывая все острые камни в душе, шлифуя, словно морскую гальку.

— Пошли вон, все завтра! — отмахнулся Венциан, как его учила мать. Она рассказывала, что плохие мысли — это надоедливые слуги. Достаточно просто послать их вон, и они уйдут!

Утром его разбудила мисс Миракл, открывающая занавески.

— Время? — спохватился Венциан, глядя на старинные часы.

— Да не боитесь! Ваша подопечная еще спит! — махнула рукой мисс Миракл, по пятам следуя за графом. — А вы, я так понимаю, хотите поступить, как бесчестный человек? Как последний мерзавец и негодяй?

— С чего ты взяла? — ледяным тоном бросил Венциан, вылезая из ванной.

— А как будто бы старая няня не слышала вашего «менуэта»! — прокашлялась мисс Миракл, расправляя рубашку и подавая Венциану. — От менуэтов и гавотов иногда бывают дети!

— Брось! — скривился Венциан, проклиная себя за ту странную минуту слабости, когда он не смог защитить ни себя, ни ее. Сейчас тело слушалось как и прежне. — Полотенце и одежду сюда!

Он выскочил из ванной, но тут же чинно направился к двери, за которой спала фея.

— Вставайте! У нас сегодня завтрак, а потом… светская беседа! — постучался он. Но ему никто не ответил. Комната была пуста.

— Дама уже в столовой! — сообщил, проходящий мимо дворецкий.

Приоткрыв дверь в столовой он увидел фею, сидящую верхом на стуле и задумчиво рассматривающая картину.

— Я здесь, — произнес Венциан, подходя сзади. Это был отличный момент научить ее разговаривать об искусстве — излюбленной темой аристократов. — Ну, и как ты оцениваешь эту работу?

— Недорого! За три краудинга я бы не купила! — фыркнула фея, лишенная чувства прекрасного.

— Она стоит дорого, — заметил Венциан, рассматривая пустые места, оставшиеся от проданных картин.

— Че? Кисточка тяжелая? Перетрудился ею возюкать? — заметила она, пожимая плечами. — Вот коли бы это была не кисточка, а лопата! Вот тады б, оценила бы! А та че? Как будто ежик наблевал!

Таких эпитетов в арсенале юного графа еще не было. Тут снова нужна была хитрость. И Венциан ее нашел.