— Чего?.. — Дима чуть не уронил шашлык в угли. — Ты не так понял, я не из «этих»!

— А то я не вижу. Ладно, Дим, не моё дело, — отмахнулся Артемий и ретировался в дом.

Дима практически спалил шашлыки, обжёг пальцы и измазал куртку мясным соком, но эти неприятности не могли перекрыть главного факта: пока он торговался с собой, для Артемия его ориентация была очевидным фактом. Гей-радар — притча во языцех гейского сообщества — у самого Димы не работал или нуждался в калибровке, а вот у Артемия, похоже, никаких проблем с эксплуатацией не было. Возможно, он поделился наблюдениями с кем-то ещё — недаром Диму игнорировали все девушки универа. Но никто над Димой не шутил, не сходится.

Как ни крути, ситуация требовала тщательного осмысления, бросаться в омут с головой Дима точно не собирался, но принятие собственного гейства, пожалуй, выходило на финишную прямую.

Естественно, ни на какие подкаты Егора, даже если они и правда имели место быть, не ответил, хотя тот задержался у машины перед тем, как в неё сесть, словно хотел что-то сказать. Дима стал теперь смотреть на жизнь под другим углом: раз он настоящий гей, то, возможно, стоит попробовать отношения с парнем. Обращаться за советом к Артемию Дима не хотел, ну его к Дайане Росс: существует анонимный и свободный от сплетен интернет.

До Нового года проявлять активность было просто некогда: и учёба, и работа перешли в кульминационную стадию, первые дни января Дима тоже работал в поте лица, потом успел смотаться на недельку к родителям, где предавался поеданию маминых пирожков и просмотру федеральных телеканалов за неимением ничего более интересного.

Выходить на смену часто теперь не требовалось, и можно было сосредоточиться на занятиях и на написании диплома: Дима больше не пропускал ни лекции, ни семинары и пытался догнать однокурсников, хотя преподаватели будто завели дембельский календарь и, как на младших курсах, со всех сил не зверствовали.

— Дим, привет! — после лекции подошёл Артемий, с того памятного дня с ним не общавшийся.

— Привет! — Дима зла не держал: принял, понял, но ничего с Артемием обсуждать не планировал.

— Слушай, посоветоваться хочу, — прозорливый обычно Артемий Димино настроение проигнорировал.

— О чём? — напрягся Дима: загадочная улыбка ничего хорошего не предвещала.

— У меня Наташа твой телефон попросила. Помнишь, на базе познакомились? — Артемий же говорил беззаботным тоном, словно с одной из своих подружек.

— Зачем? — Дима нахмурился.

— Для Егора, — как ни в чём не бывало сказал Артемий.

— А ему зачем?

— В студию, наверное, хочет записаться, — сарказм Артемия можно было маслом мазать на хлеб. — Давать?

— Давай, — после чересчур драматической паузы ответил Дима.

Он решился. Когда ещё сам соберётся, зачем упускать шанс? Егор не вызвал у Димы никаких неприятных эмоций, а о большем он до сего момента не задумывался — случайный знакомый, которого видел в первый и последний раз. Однако судьба решила иначе: Егор позвонил тем же вечером и в ответ на смущённое молчание Димы позвал его в ледовый городок.

Собственно, занимались тем же, чем и на базе — катались на плюшках и без них, периодически согреваясь чаем в пластиковых стаканчиках из ларька, где каждый расплачивался за себя. Диму вполне устраивал такой вариант: осознавать, что он фактически на свидании с парнем, было диковато. Проще — изображать, что они с Егором всего лишь приятели, решившие провести субботнее утро на свежем воздухе.

— Мне на работу пора, — окончательно продрогнув, сказал Дима и заметил тень разочарования в карих глазах Егора.

— Тебя подвезти? — холодало, каждое слово сопровождалось слабо заметным в дневное время паром; или Егор слишком сильно выдохнул.

— Нет, спасибо, сам доберусь.

Дима сбегал от Егора, как с места преступления: не обернулся, пока не оказался за турникетом в метро. Уже в студии, когда со щёк сошёл морозный румянец, он полностью пришёл в себя: убирая тонну ненастоящего снега после клиентов с тремя погодками, решил, что нужно как минимум написать Егору спасибо. Но сделал это по пути домой, а вместо ответа получил приглашение встретиться снова.

В кино тоже можно было соблюдать дружескую легенду, но, когда Егор снял куртку и остался в тонком джемпере, делать это Диме сделалось физически сложно. От одних мыслей, что вполне реально прикоснуться к мускулистым бицепсам и груди и не получить за это в лучшем случае в челюсть, горели не только уши. Давать шаловливым рукам свободу даже в кромешной тьме кинозала Дима бы не решился, но от сумятицы в голове совершенно упустил суть фильма — перед глазами мелькали красивые картинки, а он думал о себе, своей ориентации и, конечно, о парне в соседнем кресле. Парне, чьё бедро пару раз за сеанс соприкоснулось с его, о широкой улыбке, контрастировавшей с бородой — интересно, она колючая? — и выразительных глазах… А вот мысли о спортивной фигуре лучше было гнать взашей, чтобы не оказаться в неловкой ситуации.

Для впечатлений Диме уже этого хватило с головой, но за любое удовольствие приходится платить: в этот раз Егор не дал ему отвертеться и довёз до дома, положив перед прощанием руку на колено. Дима видел, что тот немного наклонился вперёд, и сам невольно подался — навстречу своему первому гейскому поцелую.

На удивление, щетина оказалась мягкой, пахло от Егора приятно, а Дима, решив получить от этого вечера максимум, потрогал его грудь — куртка была расстёгнута. Правда, смелости своей тут же испугался и быстро засобирался домой, чтобы его действие не имело моментальных последствий.

К третьей встрече в голове окончательно прояснилось, и Дима утвердился в своём решении: надо пробовать, была не была. Он освежил все свои знания, перечитав статьи в тайных закладках браузера, почистил историю и приступил к подготовке: краснея и бледнея, стараясь не смотреть в глаза провизору, купил нужное в аптеке и провёл почти час в душе, борясь со стыдом и эрекцией.

Вслух своё желание углубить знакомство Дима не произносил, но прощальный поцелуй в машине, стоявшей на тёмной парковке перед подъездом, стал настолько горячим, что перешёл в стадию петтинга. Ощущать чужой член под плотным денимом Диме было так же непривычно, как и чувствовать, как рука Егора гладит его собственный.

— Может, к тебе пойдём? В машине неудобно, — с надеждой в голосе предложил Егор.

— Давай.

Салон авто в зимнее время точно не способствовал даже относительно невинным ласкам — Дима мимоходом подумал, что летом с этим делом будет попроще: всего лишь один слой одежды.

Дальше на подумать ресурсов не осталось, кровь стремительно покидала мозг, пока они поднимались в лифте на пятый этаж, в целях ускорения процесса стаскивая куртки. В квартире уже дали себе волю, хотя имевший преимущество в габаритах Егор не напирал. Но Дима всё равно чувствовал себя кроликом в объятиях удава, посему счёл нужным предупредить:

— Егор, я не это…

— Я знаю, — ответил он, расстёгивая ремень Диминых джинсов.

От требовательных и очень уверенных пальцев стало действительно страшновато — словно стоял на обрыве перед прыжком в пропасть; Дима отшатнулся и сел на диван, но Егор смятения не заметил, стянул через голову джемпер, демонстрируя себя во всей красе. Вид обнажённого торса растопил остатки сомнений — Дима встал, чтобы пощупать литые мышцы на руках, пробежаться пальцами по груди и кубикам пресса. Тяжело дыша, Егор замер, благосклонно принимая заслуженное восхищение, только вздыбленная ширинка напоминала, что пришёл он сюда не на конкурс культуристов.

Дима осмелел и коснулся губами возбуждённых сосков, перешёл ниже, замешкавшись — не знал, что делать дальше: Егор вновь перехватил инициативу и начал раздевать его.

От поцелуев уже саднило губы, Диму не пугали ни своя эрекция, ни член Егора, оказавшийся потолще и подлиннее. Наоборот, чувствовал себя героем порнофильма в VR-маске: на совершенно обычного второго участника смотреть не нужно, зато Егор блистал во всех отношениях.