– Быстрее! Наверх! – выкрикнула она.

Землетрясение было каким-то странным. Через несколько секунд после первого мощного толчка последовала целая серия повторных, но они оказались гораздо слабее. А потом и вовсе всё стихло – только откуда-то из туннелей, ведущих в другие подземные помещения замка, доносились отголоски небольших обвалов. К счастью, на их пути крупных обрушений не было – Регина, волоча за собой пленницу, пронеслась по туннелю к вертикальной шахте, в которой располагалась винтовая лестница, пронизывающая все этажи подземелий до самой поверхности.

Наверху они были через несколько минут. К этому времени толчки давно стихли. Впрочем, уже было понятно, что это никакое не землетрясение. Скорее взрыв или обрушение чего-то большого. Для того, чтобы понять, что именно рухнуло, пришлось забраться на крепостную стену. Но ещё по дороге, пробиваясь через толпу перепуганных людей, Регина расслышала выкрики:

– Мост! Кто-то взорвал мост!

Добравшись, наконец, до подходящей смотровой площадки, Регина остановилась, подтянув к себе поближе арестованную и не давая ей вырваться. Впрочем, та пока и не пыталась сбежать. Вместе с остальными Хестия с изумлением глядела вниз, перегибаясь через зубец крепостной стены.

Там, где каньон Наксос разветвляется на два русла, расходящиеся далеко в стороны, со дна его поднимается чудом уцелевший островок. Он больше похож на грубо вытесанную из камня колонну с плоской верхушкой и расширяющимся к низу основанием. Мосты, переброшенные на этот остров, с высоты похожи на стежки или скобы – будто кто-то попытался соединить расползающиеся лоскуты суши.

Собственно, так и есть. И именно на верхушке этой скалы и выстроен Крысиный замок.

Мост, ведущий на северо-запад, соединяет его с трактом на Долину Багровой пасти. Северный мост тоже ведет в земли номадов, но в другую их часть – более приспособленную к жизни. Там, помимо банд кочевников, в последнее время даже образовываются посёлки вольных людей – в основном из числа беглых рабов, преступников или изгнанных из прайда гракхов. Хотя всё чаще в вольные земли уходят и обычные люди, мечтающие о свободной жизни. Южный же мост ведёт к анклавам – в самую густонаселённую и цивилизованную часть континента.

И именно в Южном мосту сейчас зияла огромная брешь. Обрушился почти весь центральный пролет и не меньше половины опор в средней части. Каким-то чудом уцелела лишь узкая каменная полоска справа, но по ней теперь явно не пройдёт даже средних размеров повозка, не говоря уже о тяжелогруженых. Остался проход только для пеших.

Будто издеваясь над этими мыслями, и эта полоска, едва держащаяся за край опоры, вдруг тоже с грохотом обвалилась в пропасть.

Мы шли по пустошам второй день. Однако, несмотря на унылость пейзажа и монотонность нашего путешествия, заскучать я не успел. В голове постоянно крутились мысли о будущем.

Для того, чтобы выживать в этом мире и дальше и успешно воплотить все мои планы, мне понадобится очень многое.

Во-первых, помощники и союзники. В одиночку тут точно не справиться. При этом не стоит полагаться, например, только на Ординаторов, или только на Дом Мэй. У них у всех свои мотивы и интересы, которые мне не до конца известны. Так что надо стараться лавировать между ними, не даваясь в руки.

Во-вторых – нужны будут ресурсы. Деньги, оружие, информация, артефакты Аракетов – всё, что может пригодиться.

В-третьих – какая-то база. Место, где я буду в безопасности, где можно будет укрываться самому, собирать единомышленников. В конце концов, где можно будет хранить свои вещи.

Но, пожалуй, ключевой ценностью является моя собственная сила. Это фундамент, на котором предстоит выстроить всё остальное. Какой прок от самых хитроумных планов, если сам я буду уязвим и слаб? Стоит мне умереть – и всё пойдёт прахом.

Вспомнились слова Акаманта.

Может, тебя и правда невозможно убить в бою. Но даже самого искусного воина можно застать врасплох. На пиру, в постели, в дороге. Нельзя предусмотреть всего.

Вот уж кто вынужден действовать без страховки. Он сумел выбраться из самых низов, а сейчас играет чуть ли не на равных с Великими Домами арранов, плетя сложнейшее кружево из интриг, договоров, сделок, взаимных уступок. Вот только сам он – лишь жалкий карлик, не способный даже самостоятельно ходить. Так что за всем набранным за долгие годы могуществом Дома Мэй скрывается очень хрупкая сердцевина.

Мне предстоит что-то подобное. Но я не льстил себе и смотрел на ситуацию трезво. В хитроумии я с Акамантом не сравнюсь. А самое главное – я чужак в этом мире, не знаю его писаных и неписаных законов и сотен нюансов, на которых Обрубок наверняка играет при построении своей теневой империи. Так что придётся делать больше упора на грубую силу.

На свой дар Ныряльщика. И на амальгаму.

То время, что мы потратили на неспешный пеший переход к Крысиному замку, я использовал не только для того, чтобы отсыпаться, отъедаться и заращивать многочисленные раны. На привалах я изучал свои новые возможности – уже более пристально, не торопясь, забрасывая Аму всё новыми вопросами, а временами ставя небольшие эксперименты.

Со стороны мои занятия большую часть времени напоминали медитацию – я просто сидел, прикрыв глаза и погрузившись в самосозерцание. Но временами творил странности, чем вызывал недоуменные, а то и насмешливые реплики со стороны Энки.

Например, когда я, тестируя состояние своего вестибулярного аппарата, упражнялся в жонглировании несколькими камешками. Или бросками тех же камешков пытался сбивать мелкие цели в десятках шагов от себя. Или балансировал на одной ноге на верхушке остроконечной скалы. Или в стиле Ван Дамма вставал на шпагат, повисая между двумя валунами.

Самое удивительное – что всё это у меня с лёгкостью получалось. Те комплексные изменения, что я запустил с помощью амальгамы перед своей вылазкой в Лабиринт, давали о себе знать уже в полную силу.

Часть из них была более очевидна – например, заметно выросшая физическая сила и выносливость. Я как-то попытался проверить, сколько раз подряд смогу отжаться от земли, но в итоге бросил эту затею, перевалив за три сотни повторений. Показалось, что я могу заниматься этим до бесконечности. А вот другая часть – та, что касается координации движений и скорости реакции – требовала проверки. Вот я придумывал для себя новые тесты.

В итоге пришёл к выводу, что после минимальной подготовки смог бы выступать в цирке, легко подменяя хоть канатоходца, хоть жонглера, хоть метателя ножей, хоть йога, спящего на гвоздях, хоть силача, рвущего цепи. Да, собственно, и фокусы могу показывать, используя Суму и умение нырять на изнанку.

В общем, сильный и смелый, ловкий, умелый… Детские стишки откуда-то из прошлой жизни.

Вот только вся эта ловкость не особо-то спасала меня в Лабиринте. Меня там резали, били, жгли все, кому не лень. И подозреваю, что на Аксисе может быть ещё хуже. Особенно если столкнусь в прямом противостоянии с кем-нибудь из своих самых серьёзных противников. С теми же Жнецами. Или с культистами Красной руки. Эти вон Энки чуть не ушатали. А того же Голема я бы, возможно, даже со Светом зари не смог бы завалить.

В общем, всё указывало на то, что не обойтись без более радикального воздействия амальгамы на организм. Здесь возможности амальгамы казались безграничными – ведь можно было управлять своим телом на клеточном уровне и перестраивать его по собственному желанию. Но по мере того, как я углублялся в этот вопрос, становилось понятно, что не всё так просто.

Если совсем коротко – в организме ведь всё взаимосвязано. И изменить один из его элементов, который до этого тысячами поколений калибровался в ходе эволюции… Ну, это всё равно, что попытаться вклинить в сложный рисунок, выложенный из костяшек домино, ещё пару штук, в самую середину. Одна ошибка – и всё начнёт сыпаться. Амальгама, конечно, может компенсировать некоторые перекосы баланса, но лишь до разумных пределов. При этом ей придётся задействовать ресурсы, которые могли бы пригодиться для других задач.