Энки, достав из внутреннего кармана плоскую серебряную фляжку, молча поднёс её к лицу бедняги. Хирург даже приостановился, чтобы помощники немного приподняли парня и вытащили у него изо рта кляп. Глотнув из фляги, он закашлялся, но потом быстро обмяк. Взгляд его затуманился, и остаток операции он пролежал молча, глубоко и размеренно дыша.

Закончив со швами, хирург наложил плотную повязку и только после этого повернулся ко мне, окинув усталым, но цепким взглядом.

– Ну, здравствуй, Ян. Я так и знал, что мы ещё встретимся.

Я кивнул и пожал его узкую крепкую ладонь.

– Здравствуйте, Константин Игоревич.

У Константина была короткая необычная фамилия – Шаль. Причем у меня она вызывала ассоциации не с пуховым платком, а скорее с состоянием некоего куража, безрассудства. Хотя самому хирургу эта характеристика тоже не подходила – шальным его уж точно не назовёшь. Наоборот, кажется, что бы ни происходило вокруг, он остаётся спокойным, собранным, до цинизма хладнокровным. Таким я его запомнил по первой нашей встрече – там, в Долине Багровой пасти, когда он впустил меня в свою квартиру после того, как меня здорово подрали зараженные игнисом ротвейлеры.

Это было в первое утро после катаклизма, и с тех пор, кажется, прошла уже целая вечность. Всё-таки не зря говорят, что жизнь меряется не годами, а пережитыми впечатлениями. Я уже с трудом помнил о своей прежней, земной реальности – настолько всё изменилось всего за несколько дней. Впрочем, не только у меня. Так можно сказать о любом жителе города, попавшего в Пасть.

Но сейчас, увидев знакомое лицо, я будто снова вернулся в прошлое, а родной мир, растворившийся где-то в водовороте событий, снова напомнил о себе. Я обрадовался, хотя и знакомы-то мы с Шалем были шапочно. Но, увы, никого более близкого с Земли у меня не осталось. Макс погиб, Лиску похитили, Караев и остальные из его отряда, должно быть, сейчас где-то под присмотром у Дома Мэй. А тут – такая весточка из прошлой жизни…

Энки, заболтав охранника, увёл его дальше, выиграв немного времени, чтобы я мог переговорить с Шалем. Кажется, не обошлось без какого-то гипноза или еще одной взятки.

– Тебя прямо не узнать, – усмехнулся доктор. – Выглядишь совсем как местный.

– Хорошо, если так. Стараюсь не выделяться. У вас-то как дела?

– Лучше всех, – с сарказмом отозвался он, провожая взглядом помощников, которые оттащили прооперированного подальше в тень и теперь укладывали его на землю, подстелив какое-то тряпьё. – Даже, как видишь, практикую потихоньку.

– Что с ним?

– А, банальная история. Перелом пары пальцев. А дальше, без лечения и с такой антисанитарией… Могло быть и хуже.

– Здесь как оказались?

Он вздохнул, прищурился, глядя куда-то в сторону. Воспоминания явно не доставляли ему удовольствия.

– Да как, как… После того, как ты ушёл, мы ещё до вечера отсиживались по квартирам. Было относительно спокойно. Но потом пришли эти…

Взгляд его неосознанно метнулся в сторону ближайшего надзирателя, маячившего метрах в десяти от нас, рядом с открытым фургоном-клеткой.

– С тех пор всё время взаперти. Сначала нас в подвале дома держали, на следующий день переправили в какую-то крепость. Там мариновали, наверное, с неделю. А потом – сюда повезли. Но что, куда, зачем – хрен разберешь без языка. Хотя попадаются знакомые слова. На латынь похоже.

– Да, явно есть общие корни. Вам, как медику, должно быть, проще будет разобраться.

– Угу. Если бы я ещё помнил ту латынь с института, – усмехнулся Шаль. – Нас тут потихоньку учат, самым простым словам. Но это последние пару дней, пока в пути были. В крепости нами вообще никто не занимался. Согнали в загоны, как скот, разделили по небольшим группам. А дальше – только кормили да осматривали по несколько раз в день.

– Карантин.

– Думаешь? А хотя… Да, похоже на то.

Я в который раз напоролся на его внимательный, изучающий взгляд и отвел глаза. Волей-неволей я испытывал чувство вины перед ним, да и перед всеми остальными узниками. Просто из-за того, что я-то на свободе, а они тут. Хотя умом понимал, что это глупо. Что я мог сделать-то? Да и всё это время я тоже не прохлаждался.

– Ты сам как? – спросил хирург. – Смотрю, освоился. Только штуки этой золотой на руке не видно.

– А, долгая история. Расскажу как-нибудь. Когда выберетесь отсюда.

– Дочку-то нашёл?

– Нет, – помрачнев, буркнул я. – Но она жива. И я её обязательно разыщу.

– Почему-то верю, – усмехнулся он. – Ты мне показался жутко упрямым. Такие кого хочешь достанут, хоть из-под земли.

Он машинальным жестом потянулся куда-то в область груди, а потом раздражённо тряхнул ладонь. Поймав мой взгляд, пояснил:

– Да привычка дурацкая. Сигареты кончились ещё в крепости. Да и ломка уже проходит. Но руки-то помнят.

Разговор наш явно надо было сворачивать. Энки отвел нашего сопровождающего уже шагов на двадцать, но другой надзиратель – тот, что тёрся неподалёку – то и дело с подозрением поглядывал то на нас с Шалем, то на демона.

– Слушай, раз уж ты тут разобрался во всем получше моего… – полушёпотом, склонившись ко мне ближе, быстро проговорил хирург. – Что думаешь про весь это лагерь? Что с нами дальше будет?

– Ну, вы сами-то понимаете, где находитесь?

– Понятно, что это не Земля. Другая планета какая-то. И мы здесь пленники. Но что с нами будет дальше?

Я ответил, как есть, не пытаясь подсластить пилюлю. Времени на это не было, да и Шаль не кисейная барышня.

– Вы не просто пленники. Вы рабы. Вас выкупил один из местных крупных работорговцев. Теперь, как я понимаю, везёт в ближайший город. И судьба у вас соответствующая. Кого-то вон собираются в бойцовские ямы продать. Женщин – в бордели…

– Да, была и такая версия, – сокрушенно покачал головой Шаль. – Только верить в неё не очень хотелось. Ну, что ж… А этот тип с тобой что, один из покупателей?

– Нет.

– А кто?

– Тоже в двух словах не объяснишь. Но… Знаете, я ещё вернусь. Посмотрю, что можно сделать, чтобы освободить вас.

Обещание это зрело с самого начала разговора. Поначалу это были чистые эмоции, но я подтянул к этому решению и кое-какие разумные доводы. Например, то, что для моих экспериментов с амальгамой мне бы очень пригодились консультации человека с медицинским образованием. Да и вообще, один в поле не воин, и хотелось бы уже обзавестись союзниками, которые точно не связаны ни с Аксисом, ни со всякими потусторонними силами. И самое очевидное направление поисков таких союзников – это бывшие жители Земли.

Размышляя о своих стратегических целях, я даже подумывал о том, чтобы постепенно стягивать землян, объединять их, основав что-то вроде собственного Дома. Впрочем, и без этого пленники Аксиса из разных миров стараются держаться вместе, образуя диаспоры в каждом из анклавов, в которые их привозят. Это естественный процесс, когда ты попадаешь в чужую среду.

Об этом я узнал, расспрашивая Аму. Правда, узнал и о том, что арраны стараются бороться с этим явлением, и потому максимально рассеивают гелотов из каждой свежей партии, чтобы они не сбивались в большие сообщества.

– Освободить? – с лёгкой усмешкой спросил Шаль. – Всех нас? Тут вообще-то несколько сотен человек.

Я покачал головой.

– Всех – не обещаю. Я ж не волшебник. Но вот вас лично постараюсь вытащить. Услуга за услугу. Вы ведь меня выручили тогда…

– Ну, ты сравнил!

– Тем не менее, – твёрдо сказал я. – Обещаю.

Шаль озадаченно покачал головой.

– Ну, не знаю… Если думаешь организовать побег – то будет сложно. Я тут на особом счету. Видишь, вон тот тип с меня глаз не сводит.

– Почему?

– Из-за того, что я врач, видимо. Меня ещё в крепости заприметили, когда увидели, что я первую помощь оказывал нескольким бедолагам. Раненых много было. Кому раны обработать, кому вывих вправить. И отношение ко мне сразу установилось особое. Кормят лучше, оберегают. Так что, в целом-то, не бедствую.