Я приготовила тебе небольшой подарок. В следующий раз, когда мы с тобой встретимся, ты должен будешь научиться его носить – с улыбкой на лице. Раз меня не будет рядом, тебе необходимо стать сильнее. Тренируйся, практикуйся, и мы обязательно встретимся в самом сердце Нового Орлеана! Обнимаю тебя крепко.

С обещанием вечной дружбы,

твоя Джой»

В приложенной к записке коробочке оказался монокль. Юноша вертел его и так, и эдак, и, наконец, смог пристроить на правом глазу. Мать, увидев сына в новом имидже, даже руками всплеснула:

– Господи, ты так похож на своего дедушку! Джой знала, что дарить – изумительный монокль!

Аластор лишь кивнул в ответ. Подарок, сдобренный грустью от отъезда девушки, которую он толком не успел полюбить, оказался похож на ту памятную сырую оленину с её горьким привкусом болотных трав.

И теперь, оказавшись в сторожке лесника на следующее утро, он должен был выдержать очередной тест-драйв.

– Посмотрите, какого господина принесло, – не замедлил продемонстрировать лучшую сторону своего приятного характера мистер Смок, увидев нового воспитанника в монокле, – Снимай, покривляешься дома.

– При всём моём уважении – нет.

– Не дури, юноша, ты в лесу. Никто с этой модной штучкой тебя не увидит, так что давай, убирай куда подальше, ещё разобьёшь.

– Не сниму.

Старик присвистнул:

– Отец твой говорил, что ты покладистый. Наверное, перепутал тебя с каким-то другим сыном. Но мне эта козлистость даже по нраву. Полагаю тому, что ты так упираешься, должна быть причина. Девушка подарила?

– Да, сэр. Извините, если оскорбил вас отказом.

– Нет, не извиняйся. Начал отстаивать свои права, значит, вверх пузом не переворачивайся. Сможешь носить монокль – сможешь и это… А чего постоянно улыбаешься, неужто тоже девушка заставила? – взгляд старика потеплел, и он оглядывал юношу с неподдельным интересом.

– Как в воду глядите, сэр.

– Да уж, парень. Однажды ты станешь хорошим мужем… Заметь, я сказал не «подкаблучником», поскольку надеюсь, что мы с тобой подружимся… Да ну, ты и смеяться с этой штукой можешь?.. Ой, выпал всё-таки. Ну, не расстраивайся, научишься. Видишь сапоги у порога? Теперь они твои. Переобувайся, впереди много работы… Сказать по правде, я ожидал увидеть парня покрепче, ты очень грациозно сложен. Тебе сколько?

– Шестнадцать. Скоро семнадцать, сэр.

– Да уж. Если бы не твой рост, я бы не дал тебе и четырнадцати.

– Я крепче, чем кажусь.

– Да, я уже начал подозревать, что это так, знаешь ли… Так и будешь стоять со своим позёрским моноклем «подарок-от-девушки»? Сапоги сами себя ещё ни разу на моей памяти не надели, а я старше, чем кажусь… И нечего лыбиться, ты даже не подозреваешь, какой язвой я могу быть.

– Быть может, и так, но Вы добрый, – Аластору не потребовалось много времени, чтобы постичь эту не слишком-то скрытую истину.

– Добрый, глядите-ка, – пробурчал старик, закидывая на плечо ружьё, – Могут быть великоваты… А, нет, порядок, сели как влитые. Большие ноги в нашей профессии это хорошо, есть вероятность, что сможешь вылезти из болота в случае чего. Или порадуешь свою подружку… Так, только не говори, что ты не понял последнюю шутку… Не понял, да?.. Ох, тяжело мне с тобой будет. Ну ладно, пошли, покажу тебе наш участок. Предупреждаю: ходить придётся много, а жалеть я тебя не буду.

– Да, сэр.

После этого момента Чарли почувствовала полёт времени. Ротсала делала своеобразную нарезку из воспоминаний своего хозяина, полную событий леса. Юноша учился хорошо, и вскоре привык к незамысловатому быту егеря.

Мистер Смок не обращал внимания на то, благоволит им сегодня погода или нет. Они бродили и под ливнем, и под иссушающим солнцем, и бесконечно кормили собой орды мошки и москитов, наблюдая за аллигаторами, болотными свиньями, и, конечно, оленями. Если сначала юноша воспринимал практику как повинность и считал прошедшие дни, то через пару недель, когда перестали ныть мышцы, внезапно понял, что ему понравилась эта работа.

Болезненное растеньице, жившее в неблагоприятной обстановке, начало крепнуть.

Мускулы на нём не приживались, но жилистые руки оказались удивительно сильными.

Всего через месяц Ал мог поймать зазнавшегося аллигатора и помочь срубить старое дерево. И только одно ещё было способно выбить юношу из колеи.

– Волки ушли отсюда, молодой человек, – говорил ему мистер Смок, заряжая ружьё, – Их истребили в надежде, что олени станут размножаться как бешеные. Конечно, надежды правительства оправдались, но знаешь, волки ведь не просто так были предусмотрены Природой. Матушка-Природа всё знает лучше человека… А теперь мы с тобой пойдём и убьём парочку оленей.

Ал оторвался от создания порхалища для мелких птиц и осторожно вытащил изо рта подготовленный гвоздь:

– Зачем?

– Затем, что они не должны нарушать баланс. Если их много, они обгрызают всю зелень, что видят, а потом начинают болеть и хиреть. Так что мы с тобой – волки.

– Я как-то раз уже убивал оленя. Он… попал в западню на ограде. Отец сказал, что это мне за практику. Видимо, он был прав.

Мистер Смок вздохнул, приглаживая назад остатки седых волос:

– Может, родитель из меня так себе, но, по-моему, в твоём старике нет ни капли сострадания. Но пойми, мы не можем вернуть волков. Кто-то должен делать эту работу. К тому же, ты уже тренировался на банках. Если попадёшь с первого раза, животное не будет мучиться. Лучше так, чем умирать долго, от голода и болезней, а потом закончить на ограде из-за того, что тебя прогнали с места обитания… У тебя есть ещё вопросы?

– Да, – Аластор окончательно смирился со своей долей, – Если мы будем убивать и это действительно необходимо, я бы хотел совершить ритуал.

– Какой ритуал?

– Я возьму их мясо в знак того, что даже если их жизнь завершена, я живу дальше.

– Хм. Что-то из вуду? А, впрочем, если тебе так легче, то почему бы и нет.

– В прошлый раз… – глаза юноши затуманились, – Я ел мясо сырым.

– Раз так, ты играешь в волка… Было вкусно? – его патрон спрашивал из чистого интереса, параллельно шурша картонными коробками с пулями.

– Мне стыдно признаться, но да.

– Мой мальчик, запомни, что я скажу. После того как его жизнь закончилась, олень это просто мясо. Ничего постыдного в этом нет, так что хватит уже мозгами скрипеть и пошли. Быстрее сделаем, быстрее доделаем твоё порхалище, кстати, недурно выходит, ещё бы мозаикой обложить, и будут вылитые римские термы!.. Наконец-то засмеялся, вы поглядите!.. Ну, вперёд.

Так Аластор стал волком этого леса, постепенно привыкая управляться с ружьём как с орудием убийства.

====== Глава 20 ======

Комментарий к Глава 20 “Юный аскет на волоске от новых открытий/Взор тигра при броске/Жертве не хватит прыти…”

Время летело незаметно, и парень и не предполагал, что уже прошло гораздо больше трёх месяцев. Он не вспоминал о доме, поскольку обрёл новый, и теперь над ним была не властна деспотия отца, поскольку мистер Смок, хоть и ворчун со стажем, стал для него родным. Обоим нравилось молчать и бродить по лесу, а вечером чинить кормушки или стругать поделки из дерева. Ал с удовольствием готовил из скромного набора продуктов, заставляя своего патрона невнятно мычать в пищевом экстазе.

Казалось, о них забыл весь мир и так будет вечно, но…

В одно дождливое утро юноша преследовал важенку. Оленуха попала в засаду аллигатора, и теперь ходила с укусом и искалеченной задней коленной чашечкой. Стадо отвернулось от неё, и животному грозила медленная смерть от инфекции.

Несмотря на бедственное положение, важенка умудрялась уходить из-под егерского прицела, грамотно прячась в зарослях. Ал находил её кровь, чёрную и уже начавшую пахнуть гнилью, на земле и ветвях, и шёл по следам, поражаясь звериной жажде жизни.

Странно. Юноше казалось, что он уже смог окончательно абстрагироваться от этой четвероногой боли, а вот поди ж ты, она возвращалась, заставляя сердце неистово ныть.