– Именем Данте! – хлопнула себя по лбу Нифти, – Ужин для постояльцев!

– Позвольте мне помочь, – вызвалась Анахита, – Как я поняла, мой сын переживает, если тут начинается кавардак. А я готовлю хорошо. Сделаем это, Нифти?

– Обязательно, мадам! Буду рада готовить с Вами!

– Чарли, милая. Я знаю, что могу доверить его только тебе, – женщина с нежностью дотронулась до головы принцессы ада.

– А Молли никто не видел? – спросил Энджел, вертя головой.

– Она пошла к тебе, одолжить что-нибудь для Эрелима, – со знающим видом кивнула другу Черри.

– Так он остался? Должно быть, тоже под впечатлением от жизни своего названного братца… Ай, локтем-то за что?

– Дубина, – Черри прихватила гея за пушок на груди, – Пойдём поищем хорошую музыку для гостей.

– Дочка, – склонился над диваном Люцифер, – Всё, что было… Ты держалась молодцом, мы с мамой гордимся тобой. Как откачаешь его, дай, пожалуйста, нам знать. Есть разговор.

– И не волнуйся, – Лилит обняла дочь, зарываясь носом в её волосы, – Он обязательно отойдёт. Прости, что приходится тебя оставлять, но после вашего интервью Пентаграм-Сити жужжит как осиное гнездо. Мы… начнём вести переговоры со СМИ и срочно созовём совет лордов. Сегодня будет ночь кофеина.

– Прости, мам, я не хотела.

– Что ты, яблочко моё, – Лилит заправила прядь волос дочери за ухо, – Как папа и сказал, мы тобой гордимся. Ты наконец-то нашла свой путь и находишься в шаге от своей мечты. И… – матерь всея ночи перевела взгляд на Аластора, – Мне кажется, кто-то влюблён в тебя сверх всякой меры.

– Это… – опустила голову Чарли.

– Что? Ты не рада? Это не взаимно?

– Нет, я… Мам, всё хорошо, правда! Я большая девочка и сама со всем справлюсь, честно!

Люцифер и Лилит переглянулись, затем неохотно кивнули.

– Душа моя, – шепнул жене владыка ада, как только они взяли курс на лимузин, – Действуем по отработанной схеме?

– Именно. Не пытаемся давить, она сама всё расскажет. Но у неё в глазах трагедия с огромной такой буквой «Т». Так что, – женщина откашлялась, – Вернёмся сюда утром как можно скорее. А пока пошли разгребать вопёж наших драгоценных подданных.

– Да, моя радость.

Пока королевская чета отбывала прочь, Эрелим потел от нервов и жары, разглядывая номер Энджела. Из раздумий его вытащило хрюканье.

– Эм… Молли? Мне в колено тычется огромная свинья.

– Это Наггетс, питомец моего брата. Сделай милость, накорми его. Банка на холодильнике, – объяснила странного жителя номера грешница, методично шарясь в шкафу, – Тебе нужно что-то, не стесняющее движений… Да помню я, был пиджак… А! Вот же он, – она выудила нужную вешалку, рассматривая свой улов, – Поверить не могу, что ты остался. Или тебя тоже поразила история нашего лорда? Если честно, у меня до сих пор слёзы на глаза наворачиваются. Та женщина и маленький…

– Любишь детей? – понимающе отозвался Эрелим.

– Невыносимо. И не могу смотреть, когда они страдают… Так, ты не ответил.

– Даже не знаю, как сказать.

– Подойдёт, – вынесла вердикт насчёт вещи Молли, – Раздевайся… Чего ты краснеешь, я сказала просто «раздевайся», без «ложись»!

– Мне… помощь нужна. Крылья такой неудобной формы, что застревают. Сам не сниму, – неохотно признался Эрелим.

– Во имя девяти кругов, – Молли бросила приготовленную одежду на кровать, – Так. Наггетса покормил?

– Да, мадам.

– Мадемуазель, – фыркнула грешница, – Поворачивайся, помогу. Вот так, осторожнее, перья… Всё. Погоди… Эрелим! Что у тебя на лопатке?!

– Ничего! – он стремительно обернулся, вцепившись в запястье женщины, – Пожалуйста, молчи! Это родинка, только и всего!

– Нет, не «только»! – засопротивлялась Молли, бросив испуганный взгляд на его руки, – Её форма… шестиугольник.

– Нет, просто родинка! – с нажимом проговорил ангел, – Да, у той женщины была похожая, но у нас тут жизнь, а не сериал, так что не может быть столько совпадений сразу!

– Твоих родителей звали Артур и Марта? – припомнив видение тени, спросила демоница.

– Да, и что с того?

– А плюшевая кошечка?

– Я сдаюсь.

– Эрелим.

– Что?

– Ты навис надо мной без верхней одежды и всё ещё держишь меня за запястья. Мне начинать волноваться?

Ангел отскочил от неё со стремительностью газели:

– Прости!

– Сядь, – Молли заботливо похлопала по краешку кровати и вскоре села рядом, вооружившись ножницами, – Сделаю прорези для крыльев, позже попросим Нифти сшить для тебя что-нибудь, она у нас мастерица. Так полегче?

– Кажется, да.

– Я говорила про температуру, но эту тему тоже могу обсудить.

– Знаешь… – Эрелим зарылся пятернёй в кудри, – Я был неглупым ребёнком и знал, что мама что-то скрывает… Да, я не готов признать, что здесь нет никакого совпадения, но всё ещё прошу тебя не говорить Аластору.

– Я считаю, ты сам должен ему сказать. Это важно для вас обоих.

– Ты видела, в каком он состоянии? Это всё… просто невероятно. Скажи мне, как я буду смотреть ему в глаза? Кто он мне? Человек, так сильно любивший мою мать, что сломал себе жизнь сначала по её прихоти, а затем и во имя мести?

– Полагаю, он вроде твоего крёстного.

– Молли! Ты вообще слушаешь меня? КАК, во имя всего святого, я огорошу его этой новостью?

– Подловишь удачный момент, раскроешь рот, а дальше само как-нибудь выльется, вот увидишь. Думаю, это будет даже трогательно… Слушай, а то произведение, что читал тебе Аластор, что это было?

– Лорд Дансени.

– Судя по всему, у тебя потрясающая память. Вспомнишь что-нибудь оттуда?.. Ну знаешь, чисто в благодарность даме, которая отыскала тебе шмотки.

– Ох, – Эрелим даже как-то неловко улыбнулся, – Раз так, что конечно. «И сказал Лимпанг-Танг:

– Удивительны пути богов. Цветок вырастает и увядает. Быть может, это очень мудро со стороны богов. Ребёнок становится взрослым, а через некоторое время умирает. Быть может, это тоже очень верно.

Но боги играют по удивительным правилам.

Мне нравится приносить в мир шутки и немного радости. И пока Смерть кажется тебе далёкой, как пурпурная гряда холмов, а печаль – немыслимой, как дожди безоблачным летним днём, молись Лимпанг-Тангу»… Молли, всё в порядке?

– Это… – она помахала у лица ладошкой, – Очень красиво. Спасибо. Должно быть, ты раньше читал это там, на небесах?

– О, нет-нет, – с улыбкой покачал головой Эрелим, – Это ведь книга о богах, а Бог один. Мы пели молитвы утром и вечером. Это всё.

– Наверное, это скучно.

– Наверное. Но у меня были небо и облака, – он шевельнул крыльями и замолк.

– Я думаю, – мягко тронула его за плечо Молли, – Что в том, другом мире, будет достаточно и неба, и облаков… Кстати, а тебе удобно босиком?

– Смотри, – Эрелим показал ей стопу, покрытую твёрдыми мозолями, словно подошва кроссовка, – Да и ты ведь тоже без обуви.

– Две пары обуви разом это разориться, – хохотнула женщина, вставая, – Думаю, теперь налезет. Давай помогу надеть.

– О, я удостоен чести?

– Разовая акция… Да ну, ты правда смеёшься? Вот, давай, улыбайся почаще, бери пример со своего… как ты собираешься звать его, кстати?

– Не знаю я, Молли. Но честно сказать, будь у меня шанс всё исправить, я бы вернулся в прошлое и ткнул матери пальцем в того, с кем одна должна была завести ребёнка. Может быть, тогда… Впрочем, это пустые фантазии.

– Твоя жизнь – чудо при любом раскладе. И очень хорошо, что Аластор спас тебя тогда. Мы и не думали, что он… За всё время, что он в аду, никому не рассказал. Носил это в себе… Ужасно.

– Да, – согласился с ней Эрелим, – Что ты делаешь?

– Причешу тебя немного, будешь выглядеть постарше… Хочешь?

– Не откажусь.

– Если есть желание, Мимзи подстрижёт тебя, но учти, придётся ей понравиться, она у нас гордая. А пока я уложу виски гелем, идёт? Дуй к трюмо, сделаем из тебя адского джентльмена.

– А этот пиджак не очень яркий? – спросил юноша, застёгивая пуговки.