Я перевела взгляд на их наставника, смущённо заскрёбшего морду, и окончательно поняла, каким образом детёныши гиангов формируют эмоциональные связи со своими брутальными нянями. План в моей голове скорректировался за долю секунды, и железо надлежало ковать, пока горячо.

– Я БОГЭМ, а значит, имею право войти в город и немного поиграть с малышами, – быстро проговорила я. Гианг сиамского окраса даже оторопел от такого заявления.

– Ура! Будем играть! – возопила толпа пушистиков, – Играть-играть-играть!

– Но… но…

– Я безоружная бродяга, и, кажется, нравлюсь им, – я показала руки, – Мои зубы и когти слишком слабы для сражения.

Наставник молодого поколения медлил.

– Думаете, мне, увечной, хорошо живётся на свете? – решила проехаться по жалости я, – Свои меня не принимают, а эти чудесные малыши равнодушны к нашим различиям и зовут играть. Да как Вам не стыдно!

– Ладно! – неохотно, но всё же сдался гианг, – Но потом ты уйдёшь с самками.

– Играть! – засуетились детёныши, а я шустро обернулась к своим новым подругам:

– Ждите меня здесь. Если спросят, скажете, что пришли к главе города, правителю или как его там. К тому, кто стоит над всеми вашими рэра.

– Это неслыханная дерзость, сейчас не брачный сезон, и он не станет нас слушать.

– Скоро вас пригласят внутрь, – заверила матриарха я, радуясь, что восторженные возгласы детёнышей не доносят до учителя мои слова, – Дальше будем действовать по плану, как договорились.

– Кажется, я поняла, – негромко произнесла Альтейа, – Удачи, маленькая.

– Идёшь? – должно быть, наставника молодого поколения раздражала ситуация, в которую он попал по моей милости.

– Да, идём, – кивнула я, отбросив в сторону все сомнения.

У крепостной стены вышла заминка. Стражник у ворот поглядывал на меня с изумлением:

– БОГЭМ? Нашей крови? Кому такое взбрело в голову?

– Кажется, я не удалась, – решила пошутить я.

– Вероятно, так оно и есть, – охранник, по размеру превосходивший Вэла едва ли не вдвое, принюхался, – Запах есть, цветка на груди – нет, как и нашей физической силы и выносливости… Что ж, зверушка, иди, я не могу отказать, раз меня просят такие милые малыши, – громадная лапа осторожно погладила спинку одного из детёнышей.

Когда ворота захлопнулись у меня за спиной, я окончательно и бесповоротно осознала, что впереди меня ждёт настоящий триумф самостоятельности.

Но сначала – игры. И немного пейзажей и интерьеров.

Внутреннее кольцо города оказалось довольно узким, и значительная его часть была отдана под торговые площади.

– Вот такого фра-а мы поймали и съели сегодня! – похвастался один из детёнышей, показывая на витрину лавки неподалёку от нас. Фра-а оказались торпедообразными существами вроде каракатиц, только более обтекаемой формы. Нос существа, похожий на вилку для кутикулы, видимо, предназначался для срезки водорослей или копания в грунте. Лбы некоторых фра-а были охряно-рыжего цвета, и я решила, что это самцы.

– Что ты всё оглядываешься? – проворчал наш гианг сиамского окраса, занятый контролем детёнышей, норовящих разбежаться кто куда.

– У вас красивый город, – озвучила очевидное я. Обустройство было грубоватым и немного топорным, но это придавало особый шарм и отлично сочеталось с жителями. В целом это напоминало вариацию на тему «что было бы, если Средневековье перекочевало в Антарктиду и научилось строить иглу».

– Ха. Не в пример селению самок, да?

Я сочла нужным промолчать.

– Дети, пора в гнездо. Поиграйте с нашей гостьей, а потом спать.

– Но учитель!

– Спать, негодники. И не тратьте время зря, быстрее зайдёте – дольше поиграете, – их наставник смахнул еле заметный полог из шкуры жвича, приглашая детёнышей внутрь выточенной во льду норы, – БОГЭМ, ты тоже проходи здесь. Ты достаточно маленькая. А я закрою.

– Хорошо, – я бы с удовольствием помедлила перед очередным спуском, но навалившаяся на меня группка нетерпеливых экскурсантов живо впихнула меня внутрь.

Совсем как в селении самок, я набрала достойную вопля скорость, съезжая по отполированному тысячей тушек жёлобу, чтобы в итоге плюхнуться на груду мягких и тёплых шкур, и ещё чего-то, в чём я узнала сшитые игрушки, виртуозно копировавшие фра-а, жвичей, а также ещё нескольких существ, названий которых я не знала.

– Вижу, все на месте, – градиентный гианг, притопавший откуда-то ещё, обвёл взглядом вверенных ему малышей, – Я буду стеречь выход, а вы, негодники, делайте, что задумали.

– Да, учитель! – защебетал стройный хор голосов, и, едва хвост наставника исчез за поворотом, детёныши разом повернулись ко мне:

– Во что ты умеешь играть?

… Я очень быстро обнаружила, что гианги знакомы с вариантами пряток и салочек. Ещё в их арсенале оказалась щенячья возня, поразительно напоминавшая реслинг, в чём я в силу хрупкости участвовать отказалась: малыши были не крупнее собак породы акита ину, но уже могли похвастаться мощными мускулами.

Время шло, тихий час близился, а я была занята тем, что учила Элиляка (одного из самых активных детёнышей) фокусу, которым когда-то забавлял меня папа:

– Сколько пальцев у тебя на передних лапках?

– Восемь! – гордо заявил он.

– А вот и нет, давай считать, – я взяла в ладони его пушистую конечность, чьей мягкости могла бы позавидовать даже подушка из гагачьего пуха, – Один пальчик, два, три, четыре. Давай вторую… Считаем?

– Да!

– Восемь, семь, шесть, пять. Пять плюс четыре?

– Де… девять, – он озадаченно щёлкнул беззубыми челюстями, но тут же подпрыгнул, – Ещё! Ещё разочек! Как ты это делаешь?

– Это секрет, – подмигнула я.

– Ну вот… А если я дам тебе свою любимую игрушку, ты расскажешь мне?

– Боюсь, что секрет меняется только на секрет, непоседа.

Элиляк заговорщически огляделся:

– Если я скажу тебе на ушко, расскажешь про трюк с пальцами? Вот остальные удивятся!

– Договорились, – заинтригованно склонилась над малышом я.

– Во льду неподалёку от детской площадки есть трещина, которая ведёт в тюрьму с настоящими преступниками!

– Врёшь, – не поверила я.

– Вовсе не вру! – даже обиделся Элиляк, – Мы с ребятами её нашли! Учитель говорит, под фундаментом протекает река, или лёд тает из-за трения, и строго-настрого запретил нам туда ходить, ведь кого-то может зажать. Дыру залатали, но голоса тех, кто внизу, всё ещё иногда слышны.

– И где она? Эта трещина, – всё ещё разыгрывая из себя воплощение неверия, скрестила руки на груди я.

– Если выйдешь там, где ходит учитель и другие взрослые, иди налево. Сразу не увидишь, придётся прислушаться. А теперь твоя очередь.

Я притянула мордочку детёныша к себе:

– Посчитай пальцы на второй лапке в обратном порядке, и поймёшь, что их столько, сколько нужно.

– Тихий час, – возвестил детёнышей зычный голос их няньки, – БОГЭМ, на выход.

– Я была очень рада познакомиться, Элиляк, – напоследок погладила намечающуюся гривку малыша я, – Кстати, меня зовут Кармен.

– Приходи играть ещё, Кармен, – с радостью взмахнул лапками молоденький гианг, – Скажи, мне отвлечь учителя, чтобы ты смогла увидеть трещину и убедиться, что я не вру?

– А ты можешь?

– Я – весьма проблемный ребёнок, – даже приосанился Элиляк, – Я всё сделаю.

– На выход, – напомнил мне учитель молодого поколения.

– Иду-иду, – встала с колен я, думая о том, что мне помогает малолетка. С другой стороны, что ещё мне оставалось?

– Сейчас проверю, спит ли орда, и провожу тебя до выхода, – оповестил меня гианг сиамского окраса, абсолютно уверенный в том, что я никуда не денусь.

– Буду очень признательна, – я мельком оглянулась в нужную сторону, туда, где, по словам Элиляка, находилась трещина.

– Что-то услышала?

– Вроде бы. Какое-то эхо, – соврала я.

– А, это. Ерунда. Лёд гладкий и часто отражает звуки.

– Учитель, у меня живот болит, – раздался полный отчаяния голосок.

– А вот это уже не эхо, – гианг подавил глубокий вздох, – Элиляк, ну сколько раз тебе повторять, чтобы ты ел помедленнее? Что там опять?.. Никуда не уходи.