— Что вы творите, черт бы вас побрал?!

Матросы окинули меня скептическим взглядом и, впихнув отчаянно брыкающегося юнгу и нечленораздельно вопящего старика, попытались закрыть за ними дверь. Меня пару раз нечаянно пихнули плечом, заставив возмущенно вскрикнуть и отвлечься. А когда я снова повернулась, дверь уже успели закрыть на засов.

Погруженная в царивший хаос, я не сразу заметила, что матросы, навалившись на дверь, все-таки закрыли ее на засов. Переводя встревоженный взгляд то на дверь, в которую продолжали барабанить изнутри, то на уходящих матросов, я почувствовала легкое прикосновение ладони к своей спине и резко обернулась.

Позади меня стоял матрос лет тридцати, волосы его имели оттенок жженой соломы, лицо покрылось веснушками, прищуренные глаза казались какими-то выцветшими. Губы были поджаты, от чего я сразу поняла, что мужчина напряжен и разговаривать со мной он будет из-под палки, только лишь бы я удовлетворила свой интерес и перестала совать нос не в свое дело. Напряженность в каждом движении выдавала его страх: тело содрогалось от малейшего звука и прикосновения. Неожиданно для себя, я схватила его за руку и вцепилась когтями в кожу, едва не проткнув, отчего тот дернулся:

— Где ваш чертов капитан?! Он каждый раз, подобно крысе, сбегает с корабля, стоит лишь почувствовать опасность?

Матрос, в глазах которого плескалась паника, не сразу понял, о чем я спросила, и отрешенно посмотрел на свою ладонь, будто видел ее впервые. Пару раз растерянно моргнув, он схватился за крестик, который висел у него на шее и, нервно теребя засаленными пальцами облезлую веревку, быстро забормотал молитву,

— Они убьют всех нас! Сожрут наши тела и высосут душу, отдав их морскому дьяволу! Спасения нет! Нет! — подбородок матроса затрясся, и я удивилась такому резкому перепаду его состояния: несколько минут назад он держал свои эмоции в узде, но стоило мне лишь задать вопрос, как мужчина стал похож на верующего фанатика. — Сирены, они погубят этот корабль! Никакие чары нас не спасут! Мы будем гнить на морском дне! Они погубят нас, но не его! Она пометила его!

Сирены убивали ради забавы, считая это невероятно приятным для себя, впитывая в себя страх мужчин и множа свои силы. В голову врезались слова Генри, которые он произносил мне перед сном, свято веря в их правдивость.

«И вышли они из морской пучины, родившись от порочной связи морского и человеческого. Для одиноких сердец они представлялись пристанищем, укрытием от бед, и красота их не знала границ. Лишь раз дотронувшись, не скинешь оковы их власти, пока они не утащат тебя на дно морское, где обретешь ты свой покой. Тот же, чье сердце наполнено любовью, не сможет стать их целью, и лишь он сможет остановить красавиц морских».

Жаль, что большинство подобных писаний были выдумками. Потому что даже влюбленный мужчина никак не мог остановиться сирену, если она действительно захотела поиграть со своей жертвой перед тем, как убить. И да, сирен создала Персефона, а не какая-то там любовь. Несмотря на то, что мы были повязаны кровью и клятвами, сейчас я не желала встречи с сестрами, поэтому нашла для себя единственное правильное решение — выступить на стороне людей, доказав, что я тоже чего-то стою, не вызывая подозрений.

Позади меня послышалось слабое пение, которое доносилось со стороны морских скал и валунов, находившихся прямо по курсу. Несколько матросов застыли на долю секунды, но, махнув головой и скидывая наваждение, быстро взяли себя в руки и продолжили приготовления к бою. Корабль шел достаточно быстро, отчего создавалось впечатление, что это дело рук сирен, которым не терпелось насладиться смертью матросов.

Глубоко вздохнув, я решила, что не стоит стоять в стороне и наблюдать за тем, как матросы пытаются отстоять свой корабль и вырвать его из лап морских чудовищ, подобных мне. Пока амулет приятно холодил кожу, я не опасалась, что выдам себя. Выступать против сирен было равносильно смерти, но и устоять от неистового желания увидеть сестер я не могла, поэтому, оббежав палубу, юркнула за приоткрытую дверь, ведущую в одну из кают. Окинув взглядом валяющиеся на полу вещи, я тихо пискнула от облегчения, увидев на одной из раскладушек пару кинжалов. Покрутив их в руке, я отметила, как искусно они сделаны, но прекрасно осознавала насколько это оружие бесполезно против сестер. Я забеспокоилась: неужели за многие годы сражений с детьми Персефоны, люди так и не поняли этого? Неужели Уильям ничего не знает… А если знает, то зачем тогда…

Додумать я не успела: тихая мелодия усилилась и переросла в призывный гимн. Выглянув из своего убежища, я отметила, что корабль окружили сирены: их лица были прикрыты густыми черным волосами по пояс, которые они беспрерывно расчесывали пальцами скрюченных рук, не прекращая при этом петь. По пояс это были обычные нагие женщины — голова, руки, грудь, — но морских чудовищ выдавали хвосты длинной не менее двух метров, которые сейчас игриво постукивали по камням, показывая, что сирены возбуждены и ждут момента, когда смогут насладиться страхом и плотью жертв.

Я заметила, что хвосты у них одинаковой формы, но слегка отличаются оттенком: от светло-небесного до темно-синего цвета. Синхронность их действий выводила из себя. Потеряв счет минутам, я молча наблюдала и ждала, когда они решатся вступить в открытый бой, инстинктивно крепче сжимая в руках кинжалы.

Пригнувшись и лавируя между застывшими матросами, я заметила, что на отдаленном валуне сидит еще одна сирена, немного крупнее и выше, чем все остальные. Волосы не скрывали ее лица, поэтому мне удалось, как следует его рассмотреть: гордо вскинутый подбородок, надменный взгляд, величественная поза говорили о том, что она является главной среди остальных. Широко распахнутые глаза, полностью затянутые красным цветом, отчего создавалось впечатление, будто они налиты кровью, не моргали. Пухлые губы приоткрывались, будто в безмолвном экстазе. Вместо носа виднелись два небольших проема, на шее быстро раздувались жабры, хвост, в отличие от подданных, не имел голубоватого оттенка, а горел красным и переходил в желтый у талии. На голове сирены красовалась корона, напоминающая лавровый венок, но слегка прищурившись, я поняла, что сделана она была из морских звезд, плотно спаянных между собой и обрамленных сверху позолотой, от чего вид становился устрашающе красивым. Часть тел морских существ были соединены между собой узорчатыми линиями, украшенные сверху мелкими ракушками.

Сердце пропустило удар.

Это она.

Перехватив мой пристальный любопытный взгляд, Королева сирен улыбнулась, обнажив два ряда заостренных хищных зубов, и пронзительно закричала:

— АХТАРАН!

Сирены замолкли и молниеносно прыгнули в воду. Матросы замерли, панически переглядываясь ожидая атаку из морских глубин. Внезапный толчок под кармой корабля заставил меня ухватиться за первый попавшийся под руку трос. С каждой секундой удары усиливались, заставляя корабль опасно заваливаться вбок.

— Всем спуститься в шлюз и зарядить пушки! Не желайте сетей с крюками, ненадолго, но это их задержит. Другие за это время успеют зарядить картечь. Стреляйте вниз, чтобы не позволить этим тварям приблизиться к кораблю! — послышался уверенный властный мужской голос, который принадлежал Уильяму. — Тряпки в уши — быстро!

Не скрывая раздражения, я цокнула языком, когда он заметил меня среди матросов и подмигнул.

Сирены, взбирающиеся на корабль со всех сторон, невольно заставили меня поежиться. Налитые алым цветом глаза, бешено вращающиеся и примечающие цель, две щелки вместо носа, широко распахнутый рот, усеянный острыми клыками. Серовато-зеленовый оттенок кожи говорил о том, что эти сирены были чистым порождением Персефоны, возрожденные из морских глубин и не знающие ничего, кроме жажды убивать. Сердце гулко забилось, в ушах зазвенело, стоило мне быстрым взглядом окинуть палубу. Матросы, вооруженные бесполезными кинжалами, пытались добраться до сирен, но чудовища оказывались быстрее. Палуба быстро окрашивалась в алый оттенок крови мужчин и вязкую черную слизь сирен. Некоторым матросам удалось добраться до чудовищ и перерезать им горло.