— Не отходи далеко, вишенка!

Голос матери — беспечный. Одёрнула она меня скорее по-привычке, чем из-за настоящей тревоги. На самом деле, что со мной может случиться в этой глуши?

— Или что? — ворчливо отозвалась я. — Есть опасность встретить человека? И не называй меня «вишенка»…

— Ушла бы с солнца, когда тебе сказали — не стала бы «вишенкой», и никто бы тебя так не называл, — вмешался в разговор отец.

— А чем здесь ещё заниматься? — фыркнула я. — Wi-Fi не ловит, связи нет… Даже фотки в Instagram не выставишь!

— Вот она — золотая молодёжь, наша надежда на будущее, — покачал головой отец. — Скоро и есть перестанут, если не смогут выставить еду в соц-сети.

— То, что ели мы, и не выставила бы, — буркнула я.

— Не понравилось — вот и хорошо, может, хотя бы похудеешь! — подмигнул отец.

Он шутит. На самом деле все в моём семействе удивляются, как с таким «дистрофическим» весом я дожила до тринадцати лет. Но моё настроение к шуткам не располагает.

— Хорошо. Буду есть всё подряд, заработаю диарею — может, тогда отсюда уберёмся!

— Вот невыносимое созданье! — вздохнул отец.

— Какое воспитал, — мать шутливо подтолкнула его локтем, и он, рассмеявшись, наклонился её поцеловать.

Этого мои нервы уже не выдержали — закатив глаза, я решительно направилась к ближайшим кустам. Нет, я очень горжусь родителями. Половина учеников в нашем классе — жертвы развода. А мои спустя столько лет семейной жизни до сих пор ведут себя, как подростки. Но зависнуть с ними невесть где в фургончике без надежды выбраться к цивилизации в ближайшую неделю — это уже слишком.

Вообще, я мечтала побывать в Австралии. Сидней, пляжи, Большой Барьерный риф… А вместо этого попала в Китай! С рюкзаком за плечами и родителями, которые в годовщину свадьбы вдруг решили вспомнить студенческие годы и путешествия «автостопом». И ладно бы «автостопили» по городам, на ночь останавливались в отелях и ужинали в ресторанах. Так нет, их потянуло «на природу» — в глушь, где не то, что отели и рестораны, а уже удача, если за походом в кустики не подглядывает какой-нибудь гиббон или пищуха!

Родители заманили меня в путешествие перспективой улучшить знания китайского. Я занималась языком с шести лет, и моя репетитор Дэйю уверяла, что после поездки в Поднебесную я заговорю на китайском не хуже неё. Воспитанная отцом-перфекционистом в лучших традициях стремления к совершенству, я, конечно, повелась. Но спустя несколько дней после начала «путешествия», поняла, насколько ошиблась. До сих пор моими единственными «собеседниками» были подвозившие нас случайные попутчики, владельцы сомнительных хостелов и обезьяны. А когда мы добрались в провинцию Чжэцзян, и родители сняли фургончик, чтобы провести день-другой на берегу «потрясающе красивого озера», я поняла истинное значение слова «дебри»…

— Не отходи далеко, вишенка! — тонким голоском пропищал мне вслед отец, передразнивая мать.

— Если встречу тигра, оседлаю и ускачу отсюда на его спине, — съязвила я.

Отец расхохотался.

— Не забывай, тигры — животные, охраняемые законом.

— Я отпущу его раньше, чем меня увидят свидетели, — хмыкнула я и исчезла в кустах.

Отношения с родителями у меня скорее приятельские. Со мной никогда не обращались как с ребёнком, с детства многое позволяли, но и спрашивали почти, как со взрослой. Отец — успешный адвокат в Питере, возведший силу слова в культ. Мама — архитектор с неуёмным стремлением к прекрасному. И фетиши обоих воплотились во мне — единственном горячо любимом чаде. Меня с детства учили никогда не сдавать позиций в споре, оставлять за собой последнее слово, кем бы ни был оппонент, и таскали на пение-рисование-танцы до тех пор, пока я не остановила выбор на балете и не заняла первое место в соревновании среди балетных школ России, исполнив вариацию, в которой классический балет сочетался с акробатикой.

Кстати, акробатические навыки пригодились и сейчас. Местность вокруг озера — холмистая, и я попыталась забраться повыше, чтобы сфотографировать одно необычное явление, единственное по-настоящему впечатлившее меня в этой глуши — комету, висевшую в небе со вчерашнего вечера. Днём её не было видно, но как только стемнеет, продолговатая вспышка голубого света наверняка появится вновь. Будь она красной, точно бы решила, что предвещает появление драконов или возрождение Азора Ахая[1]! Хихикнув собственному остроумию, я выудила из кармана шорт андроид. Смеркалось, и комета уже была видна — даже лучше, чем вчера, но ветви деревьев всё же мешали идеальному снимку. Раздражённо фыркнув, я вскарабкалась выше — на покрытый мхом валун. Но тут совсем рядом с ветки шумно вспорхнула птица, я отшатнулась, секунды две балансировала на валуне, пытаясь восстановить равновесие… но, словно кто-то невидимый слегка подтолкнул в спину, и я покатилась вниз по склону — оказалось, за валуном был обрыв.

Падение оглушило — не ожидала, что холм такой высокий. Оказавшись у подножия, попыталась встать — удалось. И вроде ничего не сломано. Потирая ушибленные локти и колени, я посмотрела на вершину холма. Долго же придётся взбираться обратно! Но ничего не поделаешь. Вздохнув, я мельком осмотрелась и поёжилась. Местность — совершенно другая. И представить трудно, что по ту сторону холма — красивое, будто отфотошопленное озеро и наш фургон. Здесь — диковатая пустошь, а за ней — покрытые лесом горы. Правда, в небе по-прежнему висит комета… Будет моей путеводной звездой! Я бодро двинулась к холму, но тут же остановилась. В шуме ветра и стрёкоте насекомых — к этим звукам уже привыкла за недельное путешествие по дебрям — расслышала и нечто новое — приглушённое рычание. Тигр, на спине которого я собиралась выбраться к цивилизации? Настороженно огляделась. Ничего. Но, только продолжила путь, рычание повторилось — уже ближе. В сгущающейся тьме сверкнули огненно-красные глаза — одна пара, две, три… Дальше считать не стала. Бежать или звать на помощь нет смысла: родители — слишком далеко и ничего не услышат. Остаётся — защищаться. Подхватив с земли камень, я прицелилась и запустила им в алые точки глаз. Громкий визг и рёв сотрясли безмятежность наступающей ночи. А я, медленно отходя к холму, подобрала ещё один камень и толстую ветку… Но уже в следующее мгновение поняла: это не спасёт. Твари выступили из тьмы, их шесть и… это не тигры. Они скорее похожи на волков, только гораздо крупнее. На головах — рога, как у горных козлов, а из распахнутых зубастых пастей вываливаются раздвоённые языки, как у ящеров. В Китае такого не должно быть. И не только в Китае — вообще нигде, кроме фильмов ужасов. Может, слишком сильно стукнулась головой, и мне это мерещится? Если это морок, то сейчас пройдёт.

— Пошли вон! — я грозно махнула палкой.

Звери не исчезли. Наоборот, зарычали громче. Из пастей вырвалось пламя, мгновенно распространившееся по густой шерсти… и твари бросились на меня — я еле увернулась от одной пасти, ткнула палкой в другую, третья разверзлась прямо перед моим лицом. Ещё мгновение — и, морок или нет — тварь откусила бы мне голову… Но что-то мелькнуло надо мной, послышался свист воздуха, и зверь, визжа, отлетел к валуну. Та же участь постигла и другого, чуть не цапнувшего меня за плечо. Уже и третья тварь отлетела во тьму, когда я наконец рассмотрела моего спасителя. Тощий китаец в длинной тёмной одежде, в сумерках почти неразличимый. Мне очень захотелось быть полезной и помочь неведомому герою. Крикнув «Возьми палку!», я бросила ему моё «оружие». Китаец с лёгкостью её поймал и сшиб рог ринувшемуся на него зверю. А я, осмелев, запустила камнем в ещё одного. Твари возобновили атаку, теперь уже на моего защитника. Но ситуация, совершенно безнадёжная несколько секунд назад, поменяла направленность. Китаец кружился в воздухе, что твой Джет Ли, расшвыривая зубастых, полыхающих огнём хищников, как слепых щенят. В считанные минуты всё было кончено. Мне под ноги отлетел отбитый рог, визг последней оставшейся в живых твари перешёл в хрип, шерсть её слабо вспыхнула и погасла. А китаец, спокойно затушив занявшийся огнём край одеяния, подошёл ко мне. Скуластое аскетичное лицо, заплетённый пучок волос на темени в остальном бритой головы, очень прямая осанка. На вид — чуть моложе моего отца.