Иногда, когда до неё доходили слухи о том, что в каком-либо княжестве слишком выросли налоги, бесчинствует знать или слишком слабо обстоят дела с благотворительностью или происходит что-то ещё неладное, она вмешивалась и слала тем князьям ультиматумы, чтобы они исправили это, делала это настойчиво и князья были вынуждены с ней считаться, зная, что с матерью бога шутки плохи: на Фаранаке не забывали печальную участь князя Бефока.

На острове Фаранака во всех княжествах народ, говоря о ней, называл её Ялли Красивая. И уже давно её глупость не высмеивали на площадях, забыв ошибки и нелепости её юности.

В её княжестве её ценили и уважали и не желали другой княгини.

И Ялли какое-то время начала гордиться собой, но теперь, узнав о своём воплощении в ипостаси княгини Майи, она сильно упала в собственных глазах. Что с того, что она пыталась сделать что-то доброе для Фаранаки, острова, если когда-то по её вине едва не погиб целый материк?

Малентина не спешила поведать ей о её третьем воплощении, где она сама исправила свою ошибку, зачав от бога Става сыновей, которые должны были погубить Чудовище, являвшееся основой силы демонов, что она сама и явилось причиной их краха. ” — Ей не нужно знать о том, что она смогла, сумела лишить власти демонов, которую сама им и дала, — рассуждала Малентина, — а то ещё простит себя. Но что если она меня заставит рассказать о её третьем воплощении? Что если её сынок догадается, что я пытаюсь это утаить от неё?»

Но этого не происходило. Ялли мучилась от чувства вины и, казалось, даже сама боялась узнать что-то о своём третьем воплощении, чтобы вдруг не узнать, что она совершила больше зла, чем думала.

И Дан почему-то не давал ей понять, что Малентина что-то таит от неё. Он словно стал каким-то другим: слишком беспокойным, озабоченным, чем-то огорчённым и даже не мог объяснить своё состояние.

Малентина ждала, когда Ялли пожелает наказать себя за прошлые ошибки, ввергнув себя в водоворот событий, которые обычно не делают счастливее никого.

И однажды это произошло.

Посреди океана.

Корабль вдруг начал резко сбавлять ход и вскоре остановился вовсе, покачиваясь на волнах.

Княгиня и все прочие выбрались на палубу, недоумевая и желая понять, что произошло.

И на их глазах начал меняться окружающий мир: лазурные волны океана словно наливались кровью, превращаясь в алые и колыхаясь под небом, которое по-прежнему было безупречно-синее и на нём сияло беспечное жизнерадостное солнце в зените.

Внезапно корабль начал разворачиваться и поплыл в сторону, противоположную направлению к Фаранаке, причём, так стремительно, как не смогло бы его двигать ни одно механическое устройство. Он словно ожил и действовал сам по себе, не подчиняясь воле людей, до сих пор управлявших им.

Всех находившихся на корабле охватил животный ужас, какой обычно наступает, когда происходят явления, которым нет объяснения и которые невозможно остановить, когда приходит полное бессилие.

И только Малентина догадывалась, что это могло быть. Проведя в состоянии дерева века и владея силой ясновидения, она знала ответы на многие загадки, ибо внутренний взор её тогда блуждал по многим закоулкам мира Великой Тыквы.

Ялли стояла возле правого борта на палубе, ни живая ни мёртвая от ужаса. Её сын, бледный, ссутулившийся, находился рядом и обнимал её за плечи. Она решилась обратиться к нему:

— Дан, что это? Ты можешь объяснить?

Юноша помотал белокурой головой:

— Боюсь, что нет, мама. Сейчас не могу. Кажется, я бессилен. Здесь, в океане, я бессилен! Там, где в изобилии росли деревья, я мог питаться их силой, получать знания. А здесь деревьев нет — и я уже не имею никакой власти ни над чем. Я понял это ещё раньше, когда пытался рисовать свои знания, но они не приходили.

— Тогда, вероятно, мы в опасности, — одними губами прошептала Ялли.

” — Ещё в какой! — подумала Малентина. — И я вместе с вами. Красные волны! Не иначе, это проделки Валмира, сына демона Омбу!»

— Демон океана неспокоен, — громко вслух произнесла она. — Он в сильном гневе!

Ялли вскинула на неё яростный взгляд:

— Ты обезумела?! О каких демонах ты говоришь, разве ты не знаешь, что все демоны теперь пленены своими же стихиями?

— Знаю, конечно, — холодно ответила Малентина. — Знаю также, что пленены стихиями только те демоны, что когда-то управляли материком Гобо и островами неподалёку от него, в том числе и Фаранакой. А вот демоны других материков всё ещё сильны и свободны. А так же демон Омбу. Это очень сильный и могущественный демон, потому что ему подчиняются воды всего мирового океана! Кроме, может, полоски возле материка Гобо.

— И этот демон развернул наш корабль и гонит его в неизвестном направлении?

— В направлении к материку Ситора, — уточнил стоявший неподалёку от княгини и её сына капитан корабля. — Так указывает компас.

К описываемому периоду времени жители материка Гобо и острова Фаранаки знали уже гораздо больше о мире, в котором обитали. Контакт с хозяевами другого материка — Сильбо, стремившимися к дальним путешествиям и открытиям, повысил познания гобойцев и фаранакцев в географии и им было уже известно, что на Планете существовали и другие земли за океаном, в их числе — материк Ситора, мало изученный, но, тем не менее, уже открытый фаранакскими мореплавателями.

На высоком лбу Дана между бровей пролегла складка досады.

— Как странно, я никогда не получал от деревьев информации о существовании демонов в других землях! — голос юноши сделался сдавленным. — Почему они молчали? Или они сами могли чего-то не знать? Может, ты скажешь, что демону океана нужно от нас? — обратился он к Малентине.

— Может, и скажу, — надменно промолвила та. — Не знаю точно, но смею предполагать, что у него есть счёты к твоей мамочке.

— Какие счёты? — Ялли пронзила её острым взглядом.

Малентина осеклась. Ялли не должна знать о том, что демон может желать ей отомстить за то, что она в своё время стала причиной гибели других демонов, иначе она решит, что, поспособствовав пленению демонов их же стихиями, и если не полностью, то значительно искупила свой грех за то, что когда-то сама же дала им власть. Нет, ей не нужно знать о том, что она стала матерью тех, кто уничтожил Чудовище, державшее силу демонов. Ведь в таком случае она может перестанет ощущать тяжесть своей вины и месть Малентины вновь не осуществится.

— Какие счёты?! — повторила Ялли с яростным криком и, схватив Малентину за руку, тряхнула её.

Вместо ответа Малентина широко улыбнулась, оскалив крупные квадратные зубы и зелёные глаза её запылали, как адские костры.

Дан, кажется, впервые в жизни начал терять самообладание — вероятно, это произошло из-за утраты ощущения силы.

— Может, скажешь под пытками? — прорычал он.

Угроза возымела действие. Побывав телом в ипостаси дерева, Малентина начала бояться физических страданий и уж никак не желала испытать их на себе.

— Не пытайте меня! — бледнея, пробормотала она. — Просто, этот демон океана, он… — мозг лихорадочно искал выхода во лжи. — Он ненавидит всех высокопоставленных особ… Он ненавидит красивых женщин… А княгиня ведь так красива…

Ялли, кажется, удовлетворилась этим ответам и теперь желала услышать другое:

— Может, ты знаешь, как нам спастись теперь?

— Не знаю, княгиня, не знаю… Я не лгу, это не в моих интересах, ведь я, кажется, попала в беду вместе со всеми и так же, как и все, хотела бы выжить…

Ялли сжала руки в замок и принялась молиться. Всем богам, каких знала.

И все на корабле — до последнего матроса последовали её примеру.

Но ничего не изменилось. Корабль всё также стремительно нёсся в сторону, противоположную родной Фаранаке и волны по-прежнему выглядели алыми, как будто океанская впадина была наполнена кровью.

В молитвах протянулись часы, ночь начинала окутывать тьмой молившихся на палубе.

А корабль не сбавлял ход…

Ужас, поначалу охвативший сердца всех, кто находился на корабле, сменил отуплением. Начали разбредаться по каютам. И вскоре всех до единого охватил сон — тяжёлый, наполненный страшными тревожными сновидениями.