Прощание с бабьим летом На холмах крутых, высоких Меж деревьев одиноких Ветер весело гулял, Гладил гривы ковыля. Вниз сбегая на дорогу, Пыл терял он понемногу, И среди берёз, осин Затихал в листве без сил. Словно бабочки, порхая, Робко листья опадают. Тишина. Не слышно птиц, Только редкий писк синиц. Между веток – паутины: Будет осень тёплой, длинной, Так приметы говорят… Может – правда? Может – зря?.. Пусть корзина невесома, И за сотню вёрст от дома По тропинкам не спеша Мы бредём, листвой шурша. Пусть устали ноги – это Мы прощались с бабьим летом, Потому что жди, не жди — Скоро слякоть и дожди. Скворцы С утра прохладно. Только-только рассвело, И для полётов воздух плотный и упругий. Птенцы скворцов сегодня встали на крыло, Как по команде чьей-то враз по всей округе. И отовсюду слышно радостное «Чиррр», Всё выше, выше над скворечником и дальше. Ведь под крылом явился яркий, новый мир — Не тот, что из гнезда им открывался раньше. Пусть небо дарит щедро силы малышам! Ведь лишь успеют возмужать и оглянуться, Как собираться нужно к тёплым берегам, Чтоб по весне опять на родину вернуться. «Белощёкая синица…» Белощёкая синица Мне с утра в окно стучится, Намекает не скупиться — Бросить горсточку пшена. Осень. Снег уже порошит, Нет давно козявок, мошек, Вот и трётся у окошек, Потому что голодна. Я окно приоткрываю, Горку зёрен насыпаю, И тотчас синичек стая Замелькала за стеклом. Звонко писки раздаются, Суетятся, бойко вьются, Меж собой порой дерутся — Нынче с кормом повезло. Замерев, гляжу наружу, А они снуют и кружат… Ах, как мало в жизни нужно, Чтобы грусть-печаль ушла! А всего-то дел – минута, И душа уже разута От того, что ты кому-то Даришь капельку тепла. Старый дом Дом без хозяев в печали затих. Холод внутри, снаружи. Как человек без друзей и родных, Всеми забыт, не нужен. Знал он когда-то уют и любовь, Смех озорной детишек, Но не клубится дымок над трубой, И голосов не слышно. Снега сугробы в саду и у стен, С крыши – сосульки в слитках, И, провожая, встречая гостей, Здесь не скрипит калитка. Отблеск заката растаял в окне, Душу ему встревожил: Может, заглянет сюда по весне Тот, кто забыть не может. Утро н а озере
Берег прячется в тумане, Растворяется вдали. Спит деревня утром ранним, Дремлет лодка на мели. Затаился в кронах ветер, Не колышется тростник, И в окошке дальнем светит Непогашенный ночник. На траве, на паутине — Всюду капельки росы. Осень. Быстро воздух стынет В предрассветные часы. На востоке заалело, Засветился небосвод — Осторожно и несмело День на цыпочках идёт. Рыбаки, как на работу, Уплывают в пять минут. Бормоча под клювы что-то, Гуси к берегу идут. Тишины как не бывало: Птичий гомон тут и там, А тумана покрывало Улетело к облакам. «Ощущал себя на финишной прямой…» Ощущал себя на финишной прямой, Полагал – ненужным, старым буду. Но однажды аист раннею весной Подарил нам крохотное чудо. Позабыты будни серые и лень. Обретает жизнь другие краски. И приносит радость каждый новый день, Как глоток живой воды из сказки. И заглядываю в завтра я, пока Поцелуи шлёт по телефону, Через полстраны ко мне издалека Тянет ручки маленький ребёнок. «Приятно выкрасть у погоды…» Приятно выкрасть у погоды Денёк осенний без дождя, Из тесных улиц на свободу Умчать куда глаза глядят. Конечно, в лес, почти раздетый, Чтоб окунуться в тишину. Уйти в нирвану. Вспомнить лето. И до заката быть в плену. Листва мне шепчет под ногами: «Вернуться в стены не спеши. Гуляй, зима не за горами, Кристальным воздухом дыши». И я в восторге – что тут скажешь — От звуков, запахов лесных, Быть может, снег наутро ляжет? И снова ждать тепла, весны. Вот так и живем «Всплывает детство из безоблачной поры…» Всплывает детство из безоблачной поры, И на десятки счёт календарей со дня победы, И, может, потому к нам были так добры Огонь и кровь прошедшие отцы и деды. Вещало радио, и в школе, из газет… Нас как по Библии учили: не кради и веруй, Мол, подожди, пройдёт совсем немного лет, И снизойдёт к нам эта призрачная эра. Курили и в вой ну играли пацаны, И отслужить – почётный долг был и необходимый, И думать не могли, что, может быть, с вой ны Мальчишки не придут назад в свой дом родимый. Большая жизнь нас принимала без хлопот, Где каждый ставил для себя посильные задачи, И говорили гордо: «Вот он – мой завод!!!», Теперь по кухням о своих хозяевах судачим. И время новое переделило нас, Одним – любезно распахнув свои дворцы-хоромы, Вторым – набитый равнодушием отказ, В глаза «совками» называя по-другому. И вот порою я, потомок Октября, Сижу за кружкой пива, раздираемый вопросом: А может, прошлый век в истории зазря? И кто-то обманул её, оставив с носом? Чем был разгневан Бог? Кто даст ответ, За чьи грехи России испытания и муки? Зачем она губила столько долгих лет Свои умы, сердца и золотые руки? |
