— А я не могу понять, как можно было пытаться покалечить такую красивую ножку, как у Мальвины! — грустно вздохнул Пьеро. — В Мальвине всё прекрасно! Она вся прекрасна! Она самая красивая куколка на свете! Я столько стихов сочинил для неё!

Огонь в треножнике всколыхнулся бурным пламенем и Карабас пододвинул треножник прямо под болтавшегося на крючке Грушу.

— Надеюсь, твой шнурок достаточно крепок, чтобы держать твоё тело весь день, — насмешливо проговорил Карабас. — Иначе ты, деревяшка, плюхнешься прямо в огонь.

Он поманил к себе пальцем Дьяволино.

— А ты, дружок, будешь весь день дежурить возле треножника и подбрасывать дрова, чтобы пламя было вот таким бурным, как сейчас!

— Дьяволино! — выпучив от ужаса глаза, заорал Груша. — Ну, скажи, скажи, что это был ты! Ведь это ты всё придумал, ты сказал, чтобы я отвлекал Мальвину, а ты мыл полы и сумел прошмыгнуть к ней в закуток и поставить мышеловку! Я только помогал, я не виноват! Я всё время был на виду у кукол, я разговаривал с Мальвиной, а потом я помогал Аннабеле гладить рубашки синьора Карабаса! Куклы, подтвердите это, что я постоянно был на виду!

— Да, да, Груша постоянно был на виду! — закивали деревянными головами куклы.

Дьяволино втянул голову в горбатые плечи и глаза его суетливо забегали:

— Ну и что? — заверещал он. — Это Груша, Груша поставил мышеловку! Ведь это же он отвёл глаза и вспотел! Значит, виновен он!

— Вы оба виноваты! — холодным голосом вынесла приговор Мальвина.

========== Глава 20. Что же им не хватает? ==========

Ложь и изворотливость Дьяволино не спасли его и он повис над огнём рядом с Грушей, который уже не считал его своим другом.

Карабас-Барабас принялся готовить себе завтрак — он сам лично любил поджаривать для себя на огне дичь. Другим удовольствием для него был страх, что испытывали висевшие над пламенем треножника наказанные и их ненависть друг к другу.

Мальвина, умывшись и переодевшись в платье, села завтракать за ящик, накрытый скатертью, вместе с Пьеро и Арлекином. Куклы Эльвира, Аннабела и Бриджитта поднесли им кофейник с горячим какао, яичницу с салом и хлеб.

— Мальвина, — просящим голосом заговорила Эльвира, — пожалуйста, прости Дьяволино и Грушу. Уговори синьора Карабаса помиловать их. Ведь синьор Карабас выполняет все твои желания!

— Вот как? — Мальвина подняла на неё холодные глаза. — Значит, вам жалко Дьяволино и Грушу?

— Конечно, мы же с ними из одного дерева, — подала голос Аннабела.

— И вам за них страшно?

— Страшно, Мальвина, страшно! — закивали головой куклы.

— А вам не страшно то, что могло быть со мной? Если бы я осталась без ног, это означало бы, что я осталась и без жизни. Я не смогла бы выступать и Карабас вряд ли оставил мне жизнь.

— Но ведь всё же обошлось.

— Случайно, — голос Мальвины сделался совершенно ледяным. — И тем не менее, вы всё равно просите за них?

— Да, да! Помилуй их!

Мальвина взяла в ручки вилку и ножик.

— Ну, что ж, если вы такие жалостливые, тогда я дам возможность облегчить участь ваших братьев по дереву, — загадочно проговорила она.

— Да, да, дай нам такую возможность!

Мальвина снова повернула к ним своё личико и произнесла, как по металлу чеканя каждое слово:

— Дьяволино и Грушу снимут с крючка, но вместо них по очереди повисите вы.

Деревянные куклы испуганно переглянулись между собой.

— Мы? Аааа… Ммм… мы? — замямлили она, нервно потирая ладошки.

— Вы. Вам же жалко братьев. Вот и повисите за них.

— Но… Ааа… Мммм… Но ведь наши шнурки могут лопнуть и мы упадём прямо в огонь и сгорим…

— А может, всё обойдётся? — насмешливо проговорила Мальвина.

— А если нет?..

— Похоже, не так уж вам и жалко своих братьев, если вы не согласны болтаться вместо них над огнём. Так почему должна жалеть я, если они меня не пожалели, когда ставили мышеловку возле моей кровати?

Куклы, опустив головы и ссутулив плечи, отошли от стола Мальвины.

А между тем, Дьяволино и Груша вели себя совершенно безумно. Они висели над огнём, но отнюдь не смирно и осторожно, чтобы не перетёрлись шнурки. Оба были так озлоблены друг на друга, что гнев и ярость лишили их благоразумия. Они ругались, кричали, пинали друг друга, пихали кулаками и вертелись, вертелись, вертелись. И это плохо кончилось: шнурки, за которые были подвешены они, оборвались почти одновременно и деревянные куклы одна за другой полетели в огонь, на котором только что приготовил завтрак Карабас-Барабас.

Но горбунам не было суждено сгореть живьём: оба со страшнейшими воплями выскочили из пламени так, что оно даже не успело зажечь их и оба бросились к ведру с водой. Они плюхнулись в него, но вода вынесла на поверхность их деревянные тела.

Карабаса-Барабаса это так насмешило, что он чуть ли не битый час ревел от оглушительного полоумного смеха, раскачиваясь на табуретке. Глядя на него такого, Мальвина думала: ” Вот и куклы такие, как он, только они в рабстве, а он над ними господин. А так они такие же, как он. И точно ли они подлежат перевоспитанию? Хотя, возможно, не все такие бездушные, как Дьяволино и Груша. Вот эти трое всё-таки хлопотали за них, как за братьев, всё-таки способны кого-то жалеть. Хотя и жалость тут дурная, даже думать не хотят, за что те наказаны. Наверно, многие куклы всё-таки не безнадёжны. Но как их дальше воспитывать? Вот они были злобными и своевольными, теперь получают за это наказание, каждый день для них проходит в невыносимых муках. А они по-прежнему дикие, тупые и глупые, хуже многих животных. Что же им не хватает? Может, духовной пищи?»

========== Глава 21. Карабас-Барабас отказывает Мальвине и что из этого получается ==========

Она подумала немного. Затем приблизилась к Карабасу-Барабасу, заходившемуся от хохота и раскачивающемуся на табуретке:

— Карабас-Барабас. Мне необходимы новые приобретения. Книжки, тетрадки, чернильницы, перья, пенал и простые карандаши.

Весёлость Карабаса как сдуло ветром. Он умолк и брови его угрюмо сошлись на переносице:

— Ты испортила мне хорошее настроение! Это зачем тебе ещё какие-то книжки, тетрадки, карандаши?

— Книжки мне нужны для того, чтобы я могла их читать по вечерам, а то у меня начнётся хандра в вашем унылом сарае. А тетрадки и другое для того, чтобы учить кукол азбуке. Иначе они скоро потеряют последний разум и превратятся в павианов.

— Это баловство, читать там какие-то книжки! — прорычал Карабас-Барабас. — А для того, чтобы куклы могли приносить мне пользу, им не надо знать азбуки!

— Надо. Куклы тупеют с каждым днём, они скоро начнут мычать вместо того, чтобы говорить!

— Ну и пусть мычат!

— Значит, вы мне отказываете?

— Отказываю!

В ту же ночь у Мальвины начался насморк, к утру она уже кашляла и у неё поднялась температура. Разумеется, в таком состоянии она уже не была способная развлекать зрителей.

Карабас-Барабас не придал этому значения, решив, что Пьеро и Арлекин справятся и без неё, сумеют развлечь зрителей. Пьеро сыграет на лютне, споёт, а Арлекин уже научился ходить на руках и кувыркаться в воздухе, так что эти двое как-то сумеют заполнить время представления.

Однако, его расчёты себя не оправдали. Сначала зрители терпеливо слушали песни Пьеро, смотрели на выходки Арлекина, затем подняли крик:

— А где же девочка с голубыми волосами? Мы хотим услышать, как она поёт и увидеть, как она танцует! Мы заплатили деньги за билеты, покажите девочку с голубыми волосами, девочку покажите!

Карабасу-Барабасу пришлось выползти на подмостки сцены и оправдываться, что девочка с голубыми волосами заболела и выступать не будет. Зрители возмущённо загудели, заулюлюкали.

А на следующий день зрителей было наполовину меньше, чем в предыдущий день.

Карабас-Барабас не мог этого пережить. Накануне ему пришлось потратиться на лекарства для Мальвины, а теперь ещё и прибыли вдвое меньше той, к какой он привык.