— Вот это винцо, так винцо! Никогда ещё такого не пила!
Нана улыбнулась. Вот теперь истинная Эрешкигаль предстанет перед ней открытая, как никогда. Стоит послушать.
— Это вино самого Диониса, — ответила она. — В виноделии ему нет равных и не будет.
— Ты виделась с ним?
— И не только с ним. Всего пару минут назад их здесь было несколько персон.
Эрешкигаль горько усмехнулась.
— Ну, конечно, куда же обществу без тебя, — произнесла она. — Это ведь только без меня можно. Там, в Верхнем Мире только радовались, что я не хожу на их пиры. Наверно боялись, что я приведу с собой за компанию полчища демонов. Но другие боги — что с них взять, а ты-то, ты…
— Что — я?
— А то, что ты совсем забыла, что я твоя сестра по отцу! Я тоже дочь Ану, но ведь отец всегда любил только тебя! — из глаз Эрешкигаль полились слёзы. — И то, что я спуталась с этим Нергалом, это в какой-то степени и твоя вина…
— Ты думаешь, что это я заставила тебя влюбиться в Нергала?! Я что, опять должна оправдываться и доказывать свою невиновность?
— Да не в этом дело, не так уж я сильно его и любила, просто влечение тогда появилось и я, как дура, настояла на свадьбе и звала его к себе в Иркаллу на свою голову… А всё от одиночества!
— Ну, не одна ж ты там сидела у себя в подземелье. Всё-таки у тебя была целая куча демонов, да ещё души умерших, которые потешали тебя историями с поверхности…
— Это не то общество! — раздражённо махнула рукой Эрешкигаль. — Мне хотелось бесед с равными, с игигами. Вот ты тогда, когда тебя оживили и я тебя отпустила, сказав, чтобы ты прислала вместо себя замену, вот ты могла бы тогда и не спешить рваться куда-то из Иркаллы. Так нет же, подсунула мне вместо себя этого Думузи, а он только докучал мне тем, что по полгода каждый день рыдал и хныкал и его духовная сущность проливала слёзы и сопли… А ведь ты могла бы и остаться!
— С какой это радости мне было торчать под землёй?
— Ну, не из радости, а из родственного долга. Я ж твоя сестра. Могла бы побыть немного, я б тебя за это отпустила и без замены, потом, когда-нибудь… Мы бы сидели рядом: я — на троне, ты — на скамеечке у ног, поговорили бы, познали друг друга уже тогда…
— Ты — на троне, а я — у твоих ног? — возмутилась Нана. — Ну, спасибо! Великий стимул не уходить из царства смерти! — с иронией добавила она.
— Могла бы хоть в гости приходить.
— Я однажды пришла и оказалась трупом на шесте.
Эрешкигаль смущённо потёрла пальцем под носом:
— Понимаешь, ты так пристально рассматривала мой трон со всех сторон, а тут ещё Намтар и другие демоны мне начали нашёптывать, что ты хочешь меня с трона спихнуть и оттяпать у меня Иркаллу, как оттяпала таблицы судеб у Энки. Я ж всё слышала про тебя, как ты тогда хапала всё, что плохо лежит, да гребла под себя. Ну и вот… — она развела руками.
— Я рассматривала твой трон, потому что удивляло, как это можно сидеть на такой жёсткой каменюке, не намозолив себе пониже спины. Можно было бы материализовать себе трон и помягче.
— Я не неженка, как некоторые.
— Вот видишь, какие мы разные. О чём бы мы могли говорить — тогда?
Эрешкигаль снова зарыдала. И вдруг, развернувшись, подалась прочь, пройдя сквозь стену рядом с дверью. Нана поспешила за ней.
В общем коридоре нашлись свидетели их прохождения сквозь стену. Это был мужчина средних лет, числившийся в башмачниках, но имевших мало заказов, потому что работать он не любил, зато частенько был пьян и бездельничал в компании двух своих дружков-собутыльников. Вот и теперь эта троица сидела на полу коридора в пансионе, пред ними стояла бутылка водки и остатки от воблы. Они и увидели Эрешкигаль, вышедшую из стены, а следом за ней — госпожу Нану.
Нана и Эрешкигаль давно перестали перестраховываться, скрывая перед смертными свои божественные способности и возможности. Смертные стали другими, теперь они верят науке, а не богам, так что найдут любое объяснение увиденным чудесам. Не стоило опасаться, что они поймут, что живут под одной крышей с богами и боги запросто ходят по их городу.
Трое пьяных мужчин удивлённо уставились на девушек, вышедших из стены и поняли, что белая горячка началась раньше, чем они ожидали. И это подтвердилось, когда эти же девушки снова исчезли за стеной, но уже наружной.
Оказавшись вне стен пансиона, Эрешкигаль прошла несколько шагов, плюхнулась в сухую сорную траву и залилась слезами:
— Я знаю, ты меня не любишь!!!
Нана приблизилась к ней и попыталась помочь ей подняться:
— Да люблю я тебя… Уже люблю… Немножко…
— Ну, конечно, а полноценной сестринской любви я недостойна!
— Что-то ты совсем расквасилась, сестра, прямо квашня квашнёй. Не надо было тебе пить это вино. Видишь, что из тебя попёрло.
— А что это было за вино? — Эрешкигаль подняла заплаканное лицо.
— Ну, понимаешь… Это вино правды. Тот, кто его выпьет, тот станет понятным не только для самого себя, но и для окружающих. То есть, начнёт выгребать наружу то, что не сказал бы вслух, вот как ты сейчас. А я хотела сказать, чтобы ты это не пила, но ты же торопишься влить в себя всё, что пахнет спиртным! — возбуждённо выговорила Нана. — И нечего тут снова обижаться!
— Да ладно, в общем то, что я тебе тут наговорила, снялось с языка… Но неплохо бы теперь выпить мировую, а? Не материализовать ли нам ящик шампанского, фрукты и хорошую колбаску, не пристроиться ли нам на той лавочке?
— Пожалуй, это то, что нам сейчас нужнее всего. До «белочки», подруга.
====== Часть 19 ======
Эрешкигаль поднялась с земли, опершись на руку Наны и обе подруги зашагали к ближайшей скамейке, на ходу материализуя небольшой ящик с шампанским и вазу с ананасами, виноградом и персиками.
Невидимый Вишну, ходивший по пятам за ними, наполнялся возмущением. Две великие богини вели себя, словно демоницы, наполняя себя вином сверх меры. И, конечно, это была вина, скорее, Эрешкигаль, чем Наны! Эта Эрешкигаль так долго находилась среди демонов, что многому от них научилась.
Едва Нана и Эрешкигаль присели на скамейку по обе стороны от ящика с шампанским и вазой с фруктами, как Вишну схватил ящик за край и сбросил его на землю. Бутылки со звоном разлетелись в разные стороны, разбиваясь и разливая пенистую жидкость.
— Что-то мы как-то неправильно поставили ящик, что он свалился, — предположила Эрешкигаль, точь-в-точь как смертные находя объяснение непонятному, — давай-ка сбацаем другой…
Нана выставила ладонь перед собой и покачала ею.
— Нет, — произнесла она.
— Что значит «нет»?
— Это знак, Кигаль. Мы слишком много пьём.
— Знак от кого? Это мы, боги, даём знаки смертным, кто мог дать знак нам, богам?
— Ты же теперь знаешь, что есть кто-то выше богов.
— Сущее? — усмехнулась Эрешкигаль. — По-моему, оно уделяет слишком много внимания нашим скромным персонам.
— Поблагодарим его за это! — засмеялась Нана и, поднявшись со скамьи, зашагала в сторону моря.
Большим плюсом обшарпанному бедному пансиону было то, что он находился буквально в двух шагах от моря. Ночами, в тишине можно было услышать, как шумят волны. Добраться до места, где было доступно посмотреть на море, можно было всего лишь пройдя мимо нескольких таких же обшарпанных зданий в три-четыре этажа и оказаться возле летнего кафе под зонтиками, окружённого пальмами. А перед кафе тянулась кирпичная перегородка, когда-то оштукатуренная, но теперь штукатурка на ней держалась только в нескольких местах, как заплатки. Но это было не важно, потому что за этой перегородкой плескалось море. Нана любила стоять возле этой древней кирпичной перегородки подолгу смотреть на море. Тут обычно её страх перед будущим сменялся воспоминаниями о прошлом, которое теперь казалось таким счастливым.
Вот и сейчас она направилась к этому месту, чтобы снова разворошить память, где она могла отдохнуть хоть короткое время от внутреннего ада.
Вишну снова неотступно следовал за ней. Он был расстроен сначала недружелюбной встречей с Дионисом, потом судилищем, что устроили олимпийцы над Наной, потом мерзким поведением Наны, готовой снова предаться пьянству. Он пребывал в состоянии невидимости, но это была временная невидимость, а не облако, дающее невидимость длительную. Временную невидимость приходилось продлевать каждые полтора часа, а у Вишну это совершенно вылетело из головы. И тело его из невидимого начало становиться полупрозрачным, заставляя проходящих мимо смертных удивляться этому явлению и искать этому научные объяснения. А потом и вовсе обрело обычный вид, но бог из Тримурти не заметил этого.
