— Как ты пахнешь, — рычал Том. — Ты моя Амортенция, Гарри.

Блэк плавился от холодных губ, от горячих рук на теле, от голоса Тома, от его действий. Казалось, что его вывернет наизнанку от того, как Том ставил свои метки по всему телу парня. Он буквально кусал его, слизывая капельки пота с тела.

Реддл рычал не хуже льва, когда его язык касался смуглой, горячей кожи Гарри. Он был настоящим собственником, поэтому не мог не пометить своего льва. Оба парня знали, что раньше Том не дарил никому своих ласк, никого не желал, не ревновал, не метил, не любил. Гарри первый во всём. Первый и единственный. Он никому его не отдаст и себе запретил обижать. Самое интересное, Блэк к вечеру уже и не злился на Тома, он принял его позицию, но результат оказался ошеломляющим.

Вставшая плоть Гарри буквально манила своей сочащейся головкой. Раньше Реддл не понимал маниакального желания отсасывать любимым. Теперь понял. Он готов был съесть этот член, желал почувствовать извержение гриффиндорца на своём языке. Его жадный алый взгляд заставил Гарри застонать. Он никогда не видел, чтобы Том так смотрел на него или его плоть. Казалось, что Реддл совсем позабыл о своём болезненном возбуждении. Но и Гарри забывал о себе, когда ласкал языком Реддла.

— Гарри… — он вдохнул запах предэякулята и сглотнул, переводя взгляд на зеленоглазого, — я сошёл с ума?

— Всё влюблённые — сумасшедшие.

Реддл улыбнулся и вернулся к члену парня, аккуратно касаясь головки пальцами, от чего Гарри тяжело задышал. Хотелось насадить рот Тома на свой член, узнать жар его глотки, но он терпел, давая шанс любимому познать всё самому. Без лишней помощи.

Том лизнул головку, заставляя член гриффиндорца дёрнуться, как и самого Гарри, который от желания готов был лезть на стену, но он только сжимал простынь, кусая губы. Реддл ухмыльнулся, видя беспомощность любимого лорда, поэтому не отрывая глаз от Гарри, опустился на член ртом. Эта картина стоила того: Гарри распахнул глаза, выгнулся дугой, застонал, ноги согнул в коленях, будто приглашал для чего-то ещё, а после прикусил губу, закрывая глаза, чтобы насладиться жаром рта змееуста.

От такого зрелища Том кончил, не прикасаясь к себе. Он и предположить не мог, что удовольствие любимого может довести до оргазма. Гарри сразу понял, что оргазм настиг Тома, когда тот простонал с членом во рту, крепко сжимая его. Ему было лестно, что именно его отдача заставила так легко кончить холодный айсберг.

Когда оргазм отпустил Тома, то он будто озверел. В нём проснулись жажда, голод и чудовище, желающее получить Гарри всего без остатка. Он буквально начал насаживаться на член, вылизывать его, сжимать мошонку до стонов любимого, который уже не понимал, что происходит. Том настолько увлёкся вылизываем головки и насаживанием своей глотки на неё, что не услышал, как Гарри предупредил об оргазме.

Когда сперма ударила в горло Тому, тот прикрыл от наслаждения глаза, поглощая её. Он будто расслабился от этого процесса, будто глотал не сперму, а какой-то сладкий напиток, которого жаждал после пробежки.

— Ммм, какой ты вкусный, — Реддл облизался, оскалился и прильнул к губам Гарри, когда тот протянул руку к нему, прося о поцелуе.

Это был ленивый поцелуй, нежный, с привкусом спермы, но отторжения ни у одного из них не было.

— Гарри, ты расставил ноги в приглашении или это было реакция на минет?

Блэк видел страх отказа в глазах Тома, видел, что тот желал его, и Гарри желал почувствовать змееуста в себе, поэтому ответил честно:

— Это была реакция на минет, — Том понимающе кивнул, — но я хочу тебя внутри. Очень хочу, Том.

Реддл жадно прильнул к губам в благодарном поцелуе. Он дал себе обещание, что подготовит Гарри как нужно, что не обидит его, не сделает больно. Ведь Гарри не просто любовник, на которого Реддлу по барабану, он его возлюбленный.

— Я хочу подготовить тебя сам, без заклинаний, — попросил Том.

Это было интимно. Очень интимно. Это осознавали оба, и Гарри это нравилось, поэтому он мог только улыбаться, как сумасшедший, а для Тома это было идеальное согласие.

Он призвал беспалочковой магией лубрикант из полки, разместился между ног Гарри, приляг на грудь и завис. Дырочка пульсировала. Дырочка манила. Она была магнитом, которого Том не замечал прежде. Отложив лубрикант, который ему сейчас был ни к чему, Том дал волю ненасытности. Гарри сразу понял, что задумалось в голове любимого, и не имел ничего против, если Том этого хочет.

— Любимый, — обратился Блэк к Реддлу, чьё сознание отходило на задний план, но слово было таким благозвучным, что он поднял голову, — может, мне перевернуться?

Том оскалился и как одержимый закивал головой. Гарри никогда не оттопыривал свою задницу напоказ, но если Том хочет попробовать его, пусть. Блэк уже понял, что Реддлу плевать как давно купался Гарри, его заводил запах пота, грязи и порочности гриффиндорца. Любовь всегда грязная и слепая, ведь ей всё равно чистый или грязный любимый человек, лишь бы был рядом.

Том завороженно глядел в девственное колечко мышц, а после, как голодный волк, припал к ним губами. Ему хотелось попробовать Гарри везде, ведь его лев принадлежит только ему. Только Тому Реддлу.

Гарри наслаждался языком на сфинктере, и в этот момент понял, что будь на месте Тома Малфой, то Гарри был бы рабом, который должен был выполнять приказы хозяина, а возле Тома он любимый, уязвимый львёнок. Не лев, скорее, котёнок. Гарри стонал, надеясь, что Том поставил заглушку, когда перенёс их сюда, потому что стоны Блэка были громкими, и подушка их мало скрывала.

«Не беспокойся, любовь моя», — послышалось в голове Гарри, — «нас никто не услышит. Стони!»

Гарри снесло крышу от слов Тома. Он назвал его своей любовью и голос сорвался. Язык любимого был порочным и грязным, но таким ласковым, что мышцы расслабились, впуская в себя. Блэку нравилось то, что вытворял с ним змееуст и что-то подсказывало ему, что тот это делал впервые.

Внимание Тома привлекла спина Гарри, которую тот ещё не пометил, поэтому выдавив на два пальца лубриканта, Реддл протолкнул их в дырочку, от чего Гарри ахнул, а губы вместе с зубами начали метить спину льва, который был вовсе не против таких ласк. Гарри даже не заметил, как два пальца сменились тремя, а после его перевернули на спину, жадно целуя. Губы Тома имели специфический вкус и запах, но Гарри был не против, он желал принимать всё, что дарил ему Том.

— Люблю тебя, — прошептал Том на парселтанге, заставляя Гарри улыбаться. — Ты меня понял, — догадался змей, проводя пальцами по скуле гриффиндорца.

— Да, я услышал твои слова в голове на английском.

— Наша ментальная связь не имеет границ, — оскалился Том. — Расставь ноги пошире и расслабься.

Блэк верил такому могучему волшебнику, знал, что его аура подавит, но был совсем не против. Ему нравилось ощущать, что контроль не в его власти, а во власти того, кто украл его сердце вместе с тем огненным василиском.

Том входил медленно, но до упора, заставляя Гарри тяжело дышать и прикрыть глаза.

— Смотри на меня, — Блэк послушался мгновенно, Том даже не подозревал, какая власть у него над парнем. — Не отрывай свой взгляд от моего, — попросил Реддл, заводя руки Гарри над головой и переплетая пальцы.

Блэк ухмыльнулся, обнял талию любимого ногами, надеясь, что сил хватит их так продержать, пока его настигнет удовольствие. То, как любовно смотрел на него Том, заставляло верить, что будет приятно, что боль вскоре пройдёт.

Реддл сделал первый толчок, не отводя алого взгляда от изумрудного, а Гарри воздуха не хватало дышать, ведь видеть таким влюблённым, потным и довольным Тома мог только он. Реддл иногда склонялся, чтобы оставить лёгкий поцелуй на губах или шее, но затем сразу возвращался к глазам Гарри, которые с каждым толчком желали закрыться всё больше. Реддл, как садист, ждал того момента, когда Блэк не сможет больше держать омуты открытыми. Он менял угол входа, двигаясь медленно, ища точку наслаждения.