— Ты прав, Фауст, — согласилась Хастерман, аккуратно убирая руку обратно. — Хватит всё это прятать.
Для начала девушка вместе с оборотнем решила привести свою комнату в порядок. Они провели тщательную уборку, выкидывая лишний мусор и расставляя все небрежно разбросанные вещи по своим местам. На это ушло не так много времени, поэтому вскоре Алекс с Фаустом принялись за оформление красивого комнатного уголка над кроватью Хастерман. Они аккуратно прикрепили к стене все фотографии и рисунки, которые совсем недавно лежали нетронутыми в картонных коробках, а затем развесили длинную гирлянду, светящуюся тёплым и уютным жёлтым оттенком. Настроение Алекс за это время само собой улучшалось, а тоскливые мысли вновь покидали девушку, заставляя её без всякого притворства счастливо улыбаться. Фауст действительно творил чудеса, а Хастерман даже не собиралась противиться этому, принимая оборотня как истинный дар свыше.
Когда усердная работа была закончена, девушка выключила свет в комнате, зажгла гирлянду и намеренно отошла в дальний угол, чтобы взглянуть на их творение со стороны. Какая-то неописуемая детская радость заиграла в душе, поэтому, сложив руки в замочек и поднеся их к губам, Алекс с трудом себя сдерживала, чтобы вдруг не запрыгать на месте из-за окрылённого чувства в душе. Она молча наслаждалась волшебным моментом, боясь прервать или же спугнуть чарующую атмосферу, и продолжала довольно улыбаться.
— Фауст, — почти шёпотом проговорила Хастерман, обращаясь к оборотню, который всё это время находился позади и не мешал девушке лицезреть содеянное. Алекс снова подошла к кровати, чтобы получше рассмотреть некоторые фотографии. — Это… Это просто невероятно! Это так красиво…
А затем улыбка медленно сошла с лица Хастерман. Девушка вспомнила, что когда-то давно они вместе с Эдгаром как раз мечтали завести вот такой же вот небольшой укромный уголок, украсить его различными интересными дополнениями и вместе скрываться в нём от всего внешнего мира, оставаясь вдвоём в родных объятиях друг друга. Хотели создать свой крошечный уютный мир, в который бы никто и никогда не смог проникнуть.
========== Часть 8 ==========
Алекс быстро вытерла рукой навернувшиеся на краешки глаз капельки слёз, решая, что сейчас не самое подходящее время предаваться тоскливым воспоминаниям. Однако не успела она вновь повернуться и обратиться к Фаусту, как вдруг ощутила, что оборотень бесшумно подошёл к ней со спины и начал бережно убирать её распущенные волосы за плечо, чтобы тем самым открыть тонкую шею. Хастерман не стала сопротивляться, когда почувствовала, как тонкая подвеска тихо защёлкивается сзади, догадываясь, что это очередной приятный подарок от оборотня.
Когда же Фауст вновь осторожно опустил волосы Алекс на спину, девушка взяла в ладонь небольшое украшение и наконец взглянула на него. В тот же миг её глаза ошеломлённо распахнулись, а холодное оцепенение мгновенно поразило всё тело. В руке сейчас у Хастерман лежал серебряный полумесяц — подвеска, принадлежащая Эдгару Фостеру. Алекс видела её лишь один раз, в последний день жизни парня, однако успела хорошо и отчётливо её запомнить. В тот роковой, судьбоносный вечер, на семейной пикнике, он преподнёс девушке символический презент — золотую подвеску в форме лучистого солнца, которую Эдгар подарил Хастерман; себе же Фостер оставил серебряный полумесяц. Объяснять взаимодействие двух прекраснейших небесных светил было не нужно — всё понятно и без слов.
— Откуда это у тебя?! — озлобленно вскрикнула Алекс, резко повернувшись к неподвижно стоящему позади оборотню и терпеливо ожидающему реакции девушки.
Фауст, как и всегда, лишь промолчал. Обжигающий огонь ярости стремительно разгорался в душе Хастерман, однако, когда она столкнулась со спокойным и невозмутимым взглядом ярких малахитовых глаз, то практически сразу ощутила, как неистовая злоба отступает, следом освобождая место душераздирающей, смертельной печали.
Алекс всё поняла, только поверить оказалось слишком сложно.
Предельное напряжение не давало ей покоя. Дрожащей рукой Хастерман медленно потянулась к лицу Фауста, в то же время безуспешно пытаясь справиться с ускорившимся сердцебиением. Она довольно осторожно, словно боясь ранить оборотня своим прикосновением, притронулась к его бело-серым мягким волосам, аккуратно убирая их в сторону и следом открывая внимательному взору девушки ранее скрытый лоб. У Алекс чуть не подкосились ослабленные, ватные ноги, когда она заметила на бледной коже парня маленький, но хорошо заметный шрам. Именно в том месте, где находился тёмный продолговатый след, Эдгар разбил себе голову при аварии.
Стало трудно дышать. Хастерман убрала руку от лица Фауста, однако перестать смотреть в его ярко-зелёные глаза она оказалась не в силах. Следом парень слабо, но так мило и тепло улыбнулся, что девушка просто не смогла себя сдерживать дальше. В ту же секунду она приподнялась на носочки, чтобы лучше дотянуться до высокого оборотня, и резко припала к Фаусту, крепко прижимаясь к нему и цепкой хваткой обнимая за шею. Бушующий шторм самых разнообразных чувств и эмоций поразил её в то мгновение, справиться с которым девушка была не в состоянии.
— Я схожу с ума, — сквозь безудержные слёзы хрипло проговорила Алекс с проскальзывающей в голосе усмешкой. — Этого ведь не может быть…
Хастерман, всё ещё угнетающаяся мучительными сомнениями, неохотно отстранилась от оборотня, чтобы взглянуть на него ещё раз, однако не успела даже убрать руки с шеи парня. Внезапно Фауст подался вперёд, после чего девушка неожиданно соприкоснулась с горячими устами оборотня, вовлекающими её в необыкновенно нежный, но при этом довольно жадный, требовательный поцелуй. Никаких подозрений больше не оставалось — только Эдгар всегда слегка прикусывал клыками её нижнюю губу, как это только что сделал Фауст.
Все мысли в тот же миг разом покинули голову Алекс. Моментально потеряв над собой полный контроль, Хастерман, не задумываясь, восторженно отдалась жаркому поцелую, который с каждой секундой становился более глубоким и страстным. Она вновь приблизилась к оборотню плотнее, крепко вцепившись в его плечи утончёнными пальцами, как вдруг Фауст неожиданно подхватил девушку на руки, заставляя ту инстинктивно обвить его торс своими ногами.
Теперь уже не смея терять ни минуты невозвратно упущенного драгоценного времени, они переместились на рядом располагавшуюся кровать. Обоих стремительно охватил пылкий огонь сумасшедшего, необузданного желания, которое было необходимо незамедлительно воплотить в реальность. Совершенно ненужная, лишняя в данный момент верхняя одежда торопливо полетела на пол, высвобождая разгоряченные тела и даруя им безграничную свободу действий.
Возбуждённое тело Хастерман с трудом выдерживало многочисленные истерзывающие поцелуи, то оставляющим на тонкой татуированной коже тёмно-фиолетовые крупные отметины, то кровавые следы острых зубов оборотня. Спина Фауста же в это время подвергалась немного пощипывающим глубоким царапинам, которые неизбежно появлялись после аккуратных ноготков Алекс. Только сейчас они совершенно не обращали внимания на доставленную друг другу боль, ведь она лишь в разы усиливала чувство дикого, пламенного желания полностью овладеть партнёром, прикоснуться к каждому миллиметру соблазнительного и грациозного тела, перенять себе всё то, что они испытывали. Неукротимая страсть тесно переплеталась воедино с бескрайней любовью, заботой и нежностью, которые явственно проявлялись в абсолютно каждом движении, каждом порыве, каждом поцелуе и взгляде. Счёт времени уже давно пропал, стирая следом за собой границы сущей действительности. Они с упоением растворялись друг в друге, забывая обо всём на свете, обо всех проблемах и заботах. Сейчас были только они двое, только огненный танец двух изгибающихся от всепоглощающего удовольствия тел.
Приятная истома, неспешно разливаясь убаюкивающей волной, застала пару одновременно. Сонливая усталость, появившаяся довольно неожиданно, упорно окутывала Алекс и Фауста, ласково обнимающихся на мягкой постели. Тяжёлые веки девушки опускались сами собой, постепенно затягивая Хастерман в умиротворяющее забвение, поэтому вскоре, положив голову на грудь оборотня, Алекс начала медленно проваливаться в безмятежный сон. Через пару минут она уже тихо сопела, а Фауст, довольно улыбаясь, всё ещё продолжал заботливо гладить Хастерман по мягким растрёпанным волосам, временами осторожно целуя её в макушку и вместе с этим вдыхая такой родной и неповторимый запах единственного любимого человека на свете.
