Девушка словно в то же мгновение забыла о присутствии брата в своей комнате, тут же оставляя его в одиночестве и вновь направляясь к рабочему столу. Уже практически не глядя, Алекс развела небольшую часть белого порошка в заранее приготовленном стакане с водой и затем в несколько глотков выпила шипящий сладкий напиток.
В миг успокоившаяся и удовлетворённая Хастерман на ватных ногах с трудом добрела до своей кровати, по пути в полутьме наталкиваясь и наступая на различные предметы, однако сейчас это её мало тревожило. Девушка упала на мягкую поверхность, словно проваливаясь в нежную перину — только сейчас Алекс окончательно поняла, насколько она устала за прошедший день и как сильно ей не хватало такого приятного отдыха. По изнурённому телу сразу же прошла окутывающая волна убаюкивающей неги, невольно призывающей Хастерман провалиться в безмятежный и беззаботный сон.
Как давно девушка начала увлекаться наркотиками? Она уже точно и не помнила. После той ужасной, роковой аварии, произошедшей два года назад, жизнь Алекс кардинально изменилась, превращая её из размеренного и радостного бытия в бесцельное и жалкое существование. В автокатастрофе погибли её мама, Шарлотта Хастерман, и самый любимый человек на свете, единственный за всё время парень Алекс — Эдгар Фостер, с которым девушка чуть ли не с самого рождения была вместе. В тот вечер они всей семьёй Хастерман возвращались с чудесного летнего пикника, но стоило Астору, отцу Алекс, отвлечься лишь на секунду, чтобы поцеловать свою очаровательную жену в щёку, как на дорогу, по безжалостным законам жанра, на всей скорости вылетел фургон. Легковую машину молниеносно отбросило на огромное расстояние, где она, несколько раз полностью переворачиваясь, слетела в кювет. Спасти тогда удалось только отца и дочь.
Астор один год проходил вдовцом, после чего женился на сестре-близняшке погибшей жены — Мишель Саверьен. Тогда Алекс обрела новую семью, а вместе с этим получила и новую дозу страданий в лице старшего двоюродного брата. Практически каждый день он насиловал девушку, которая никак не могла дать ему отпор из-за постоянного наркотического опьянения, значительно ослабляющего Хастерман. Зачастую только этим Тайлер и пользовался, ведь в нормальном состоянии, в котором Алекс пребывала довольно редко, она отчаянно сопротивлялась, из-за чего на её теле оставались крупные синяки от крепкой хватки парня. Просто прийти и рассказать всё отцу девушка не могла, так как прекрасно понимала, какой раздор в новой семье она принесёт. Хастерман видела, что мужчина вновь начал улыбаться и выглядеть хоть немного счастливее, а нарушить его гармонию Алекс просто не имела право, так как слишком любила Астора. Однако видеть мачеху, имеющую невероятную исключительно внешнюю схожесть с погибшей родной матерью, для девушки являлось непосильным трудом, поэтому она начала частенько сбегать из дома. Только вот куда бы она ни ушла — Тайлер находил сестру везде, практически в целости и сохранности привозя домой.
Дверь балкона негромко хлопнула, тут же возвращая Хастерман в суровую и неизбежную реальность. Алекс с трудом приоткрыла тяжёлые веки, помутнённым взглядом посмотрев в сторону широкого окна. Высокий силуэт, очертания которого всё время расплывались, не давая девушке возможности сфокусироваться на цели, неторопливо приближался к её постели, занося вместе с собой хорошо ощутимый запах сигарет.
========== Часть 3 ==========
— Уходи, — тихо прохрипела Хастерман, вновь закрывая глаза и поворачиваясь к парню спиной. Галлюцинации уже давно пропали, только лишь один Тайлер всё никак не мог исчезнуть, значительно напрягая Алекс одним лишь своим присутствием.
— Но ведь кто-то же должен наблюдать, чтобы ты здесь не откинулась, — раздался в ответ бархатистый голос Саверьена, в невозмутимом тоне которого явственно проскальзывала очередная усмешка.
Хастерман промолчала, не в силах сейчас спорить со старшим братом. Как бы она его не ненавидела, но всё же готова была признать, что за её здоровье он, так или иначе, всё же беспокоится. К тому же Алекс знала, что это именно Тайлер отговорил её отца везти дочь на серьёзное обследование в престижную клинику, когда сам Астор начал замечать за девушкой странные вещи, откровенно говорящие о её нестабильном психическом состоянии. В тот раз парень просто сослался на богатую фантазию сестры и её чрезвычайную впечатлительность, поэтому с лёгкостью смог заверить отчима, что всё в порядке. Да и вообще очень часто прикрывал Хастерман перед семьёй, когда та в который раз бесследно пропадала и возвращалась далеко за полночь, говорил, что Алекс всего-навсего оставалась у подруги. И ещё никогда не ложился спать сам, пока не убеждался в том, что девушка находится дома.
Несомненно, Тайлер был хорошим парнем, только вот его тёмная сторона, о которой знала лишь одна Хастерман, вынуждала её всей душой, мягко говоря, недолюбливать своего двоюродного брата.
Через пару секунд Алекс почувствовала, как кровать рядом с ней прогнулась под весом Саверьена, от чего сердце девушки мгновенно стало набирать бешеный ритм. Дышать и без того было довольно трудно, а теперь воздух и вовсе перестал проникать в скованные лёгкие, тем самым вызывая острую покалывающую боль внутри. Неприятное чувство страха из груди начало медленно разрастаться по всему телу, невольно вызывая лёгкое оцепенение, без которого и так пошевелиться было практически невозможно. Хастерман вновь оказалась в душераздирающем ожидании собственной пытки.
Лёгкое прикосновение горячих уст к бледной коже на тонкой шее невольно заставило девушку вздрогнуть, словно такое с ней происходило впервые. Хастерман снова ощутила, как крепкая рука Тайлера начинает аккуратно обнимать её за талию, чуть придвигая сестру ближе к себе. Нежные поцелуи неспешно покрывали лебединую шейку Алекс, иногда надкусывая острыми клыками чувствительную кожу и затем слабо, но до невероятной дрожи и мурашек по телу её посасывая.
Первое время Хастерман всё же пыталась сопротивляться: отбивалась от брата, насколько это вообще было возможно в том состоянии, в котором она пребывала, и иногда кричала, однако затем быстро умолкала, не желая ни тратить последние силы, ни тем более привлекать внимание старших. Девушка прекрасно понимала, что Саверьен, в свою очередь, лишь сильнее разгорался необузданным желанием от её жалких попыток неподчинения, поэтому Алекс решила действовать иначе. Хастерман замолчала. Совсем. Она беспрепятственно позволяла делать с собой всё, что вздумается Тайлеру, а на её лице не проскакивало ни единой эмоции — так девушка понадеялась, что брат быстро потеряет к ней какой-либо интерес. Не хотела доставлять Саверьену удовольствия своими страданиями, но ошиблась и в этот раз.
Всё это время унижаться и просить милости не трогать Алекс ей просто не позволяла собственная бескрайняя гордость — девушка не хотела показаться слабой. Только вот сегодня, кажется, Хастерман готова была сдаться. Тайлер сломил сестру — больше она этого выносить не могла.
— Не надо, — жалобно прошептала Алекс, посмотрев со слегка поблёскивающим от навернувшихся слезинок взглядом прямо в янтарные глаза старшего брата. — Пожалуйста…
Хастерман чувствовала, что она полностью подавлена. В принципе, ей было уже всё равно, что о ней сейчас будет думать Саверьен — лишь бы оставил в покое и не трогал хотя бы одну ночь.
Тайлер ничего не ответил. Несколько мучительно долгих секунд он не смел прерывать пристального зрительного контакта с сестрой, что почему-то и напрягло Алекс, однако Саверьен, кажется, решил прислушаться к её словам. Вскоре парень лишь чуть ближе наклонился к лицу Хастерман и, ещё немного помедлив, заботливо прикоснулся к её в приоткрытым и потрескавшимся устам, не углубляя поцелуй и почти сразу же отстраняясь от девушки.
На самом деле, Алекс меньше всего ожидала от старшего брата такой ответной реакции и до последнего не верила, что он её послушает. Всё же приятно удивившись и словно всем телом ощутив внезапный прилив сил, граничащих с возродившейся неподдельной радостью, девушка молча и неотрывно наблюдала за тем, как Тайлер встаёт с постели и неохотно покидает комнату, оставляя Хастерман в полном одиночестве.
