– Сейчас посмотрю. Вам с наращиванием?

– Нет, обычный. Французский. «Не хватало еще терять столько времени и денег!»

– Тогда есть одна очередь, но только с самого утра, с десяти до одиннадцати. Вам подходит это время?

– О, да, я – ранняя пташка. «Ничего себе, раннее утро! Да я в одиннадцать уже об обеде мечтать начинаю».

– Ваш мастер – Кристина. Как Вас записать?

Марина назвалась, ничего не выдумывая, и повесила трубку. Она принципиально не стала уточнять цену, надеясь, что остатка зарплаты на карточке ей хватит.

Андрей довольно болезненно отреагировал, когда Марина еще разок заикнулась, что не мешало бы все-таки наведаться в «Элину». Он погрустнел, вздохнул, ласково погладил ее по голове и сразу сменил тему. Тогда Марина организовала выезд на базу так, как ей было удобно. Сначала условились ехать на двух машинах: Андрей с Мариной заберут Игоря и Ульянку, а все лыжи и сноуборд Олега повезут Ярославские.

Потом Марина «вдруг» нашла для Маши совершенно новый горнолыжный комбинезон, да еще и красный. Однокашница Марины Настя, которая купила его в Австрии этой весной, собиралась стать мамой. Она предлагала его Марине еще в сентябре. Но ей не нужен был второй комбинезон, да еще и тесноватый. Теперь, когда Маша, к восторгу мужа, сказала, что хочет освоить горные лыжи, этот комбез пришелся как нельзя более кстати. А красный цвет очень шел Маше, и, к тому же, горячо одобрялся Олегом. Но заехать к Насте можно было, якобы, только в субботу после десяти утра.

Марина обнародовала новый план, согласно которому компания выдвигалась из города уже на трех машинах: на «Ауди» – Андрей, Игорь и Ульяна, на «Джипе» – Олег и снаряжение, на «Вольво» – Марина и Маша. Причем, первые два экипажа стартуют раньше и обеспечивают третью машину местом парковки у подъемника. А Марина с Машей заедут сначала в больницу, где той надо проведать сложную пациентку, потом – за обновой, и на часок позже присоединятся к мужьям.

Собственно, обманом было только то, что вместо Насти, сестры заехали в салон «Элина». Комбинезон, который они забрали у Насти еще в пятницу, Марина сразу положила в большой пакет вместе со своим. Переодеться вполне можно на базе, а в салоне ее спортивный стиль не оценят. Джинсы – куда ни шло, они фирменные, и джемпер – самый нарядный, ажурный, светло-бежевый. Но куртка или комбинезон исключаются. Марина нарядилась в красивую, но совершенно непрактичную – короткую и широкую – французскую шубку из норки.

Шубку Марине подарил свекор в честь окончания Университета. Это именно ему принадлежали слова о том, что женщине следует дарить предметы роскоши, а не кухонную утварь. Андрей был солидарен с отцом, но ему трудно было угнаться за ним, ведь Виктор Александрович вполне подходил под определение «олигарх». Марине регулярно приходилось выслушивать намеки от людей, узнавших про их родство. Она парировала это по-разному. «По мне, так лучше олигарх, чем пьяница», – это она сказала Денису из своей группы, любителю заложить за ворот. А еще были варианты: бомж, лодырь, наркоман, пустой болтун, альфонс. Как правило, ее собеседники сразу понимали намек, и тема тут же закрывалась. Марина много не знала в прошлой и нынешней жизни свекра, но что его сутки расписаны буквально по минутам, а отдыхать он себе позволяет только две недели в год, она знала точно.

Марина пошла в «Элину» делать маникюр и ждать назначенной встречи, а Маша осталась сидеть в машине с медицинским журналом. Она не верила в реальность голоса, но видела, что этот сон очень встревожил Марину, и сделала все, чтобы сестра смогла успокоиться.

Кристина, молодая привлекательная брюнетка в сиреневом шелковом халатике, уже ждала клиентку и встретила ее так приветливо, что Марина засомневалась в своей платежеспособности. Но прейскурант ее немного успокоил: простой маникюр стоил двадцать долларов. Она выбрала бледный лак, почти натурального тона, чтобы светлые краешки ногтей не бросались в глаза. Однако здесь все было не просто. Кристина стала делать ей какие-то примочки, массаж, маску для рук. Ее ловкие небольшие ручки с коротко обстриженными ногтями, так и порхали: то втирая гель вокруг ногтей, то подрезая кутикулу, то нанося лак. Когда она закончила колдовать над ногтями Марины, итоговая сумма утроилась, хорошо, что денег на карточке было достаточно.

До назначенного времени осталось не так уж много. Марина присела у столика с журналами на креслице напротив входа. Она с деланным вниманием просматривала каталог какого-то парикмахерского конкурса, не упуская из виду дверь. От некоторых причесок неподготовленного человека мог бы «хватить Кондратий», как говорила Колокольникова. Эта особа появилась без пяти одиннадцать, и Марина едва не кинулась ее обнимать. Хотя эта расфуфыренная дамочка не могла быть Таней, у Марины сердце из груди выпрыгивало от ее сходства с покойной подругой. Марина, затаив дыхание, ждала, когда ее заметят. Заметили, но взгляд равнодушно скользнул дальше по залу, потом снова обратился на Марину – и опять не задержался. Конечно, Марина накрасилась ярко, нацепила много украшений, надушилась, что ей было совсем не свойственно. Но подруга, с которой они росли в одном дворе, не обозналась бы.

«Нет, это не Таня, но как она похожа на Таню! Только прическа другая и макияж непривычный. Таня, правда, тоже сделала стрижку в октябре, чтобы соответствовать образу хозяйки салона, но не так коротко. Эта одета очень дорого и держится самоуверенно. При ней целый эскорт: какая-то девушка с льстивой улыбочкой (если не прислуга, то компаньонка) и плечистый парень – водитель или телохранитель. Ее здесь знают и хорошо принимают. Нет, в любом случае, это не – не Таня, ведь я сама ее хоронила. Но кто же она? Двойник? А может, родственница? Сестер у Тани не было, даже двоюродных, но кровь может сказаться и у дальней родни. Странно, и возраст примерно одинаковый. Она меня явно видела, но не узнала. Тогда зачем звонила? Или звонила не она? Нет, она. Не может быть еще и третий такой же голос!»

Марина поднялась, и, надевая шубку, вплотную приблизилась к женщине, похожей на Таню, которая, отдав распоряжения шоферу, собиралась пройти к своему мастеру. Та в третий раз мельком взглянула на нее. С тем же результатом. Ничего не оставалось, как уйти, но Марина еще медлила, подглядывая в зеркальную стенку, как усаживается «Лже-Таня». С соседнего кресла встала высокая стройная девушка с весьма причудливой прической и подошла перекинуться с ней несколькими словами. Потом помахала рукой и пересела на маникюр. Марина поспешно вышла, пока Юля Грибова не заметила ее. Вот кто ей расскажет про незнакомку! А теперь – на базу, и – «прочь все заботы, прочь все печали»!

Напевая «Санта Лючию», Марина добралась до машины и сразу ответила не невысказанный вопрос Маши.

– Нет, никто ко мне не подходил, – она уселась поудобнее, расстегнула шубку и, поворачивая ключ зажигания, добавила. – Была Юля Грибова, но она меня не ждала, даже не заметила. И я не стала навязываться, тем более, что мы спешим.

– Так Юля в Москве? Будет на следующем обеде?

– Наверное. Впрочем, это не наше дело, пригласит ли ее Виктор Александрович.

– Как же не наше? Она же почти что твоя родня. Разве она не станет вот-вот мачехой Андрея?

– Маша, я думаю, что сама Юля не против этой роли. Что касается Андрея, то он уже «взрослый мальчик» и мачеха ему не страшна. Но Краснов может иметь и другие кандидатуры на это место или… – Марина тормознула, как раз вовремя, так как мерседес впереди вдруг повернул налево из крайнего правого ряда, вызвав скрип тормозов по всей улице, и юркнул в переулок.

– Нет, ты подумай, какой козел! Спал-спал и проснулся! Вспомнил, что ему налево! Чтоб у тебя шина лопнула! А я-то думала, что самые отпетые придурки – на джипах.

– Хорошо, что у всех тормоза сработали, а то бы… Да, ты не договорила.

– Нет, какой идиот! А о чем мы говорили?

– Про женитьбу твоего свекра.

– А, я говорю, что Виктор Александрович, может быть, вообще никогда больше не женится. Подумай, зачем ему терять свободу? Женщин он может менять, мигнув глазом. Юля всегда под рукой для официальных случаев. А жена начнет права качать, детей рожать, то да се, на доходы замахиваться.