– Димочка, ты, когда приедешь домой? Я сама приготовлю ужин.

Он берет мою руку, целует ладонь. Его губы поднимаются выше.

– Моя дорогая, какой подарок ты желаешь на Новый год?

– Что-нибудь необычное, из сказки.

– Вместо сказки мне проще было бы купить тебе что-то материальное, но сказка, так сказка, я постараюсь.

Регина заходит в кухню.

– Лика, ты не забыла, нам пора ехать в салон.

Значит, Регина опять поедет со мной. А как же Марина? Всю дорогу я думаю о Марине. Она должна узнать меня. А если нет никакой моей знакомой Марины, и я случайно набрала чей-то номер?

* * *

Марина сортировала электронную почту, поступившую в адрес ее рубрики по проблемам русского языка. Место заведующей она получила, не прибегая к протекции мужа. Марина сразу заявила, что жена главного редактора – это не профессия. Свой журналистский опыт она приобретала еще студенткой МГУ, тогда же складывался ее стиль и определился почерк. Но постепенно она стала перерастать свой первый псевдоним. «Марина Белова» писала только о хорошем, и неустанно выискивая такие примеры в наше непростое время. Позиция борца за чистоту русской речи потребовала иного слога: ироничного, высмеивающего. Она взяла себе имя маминой мамы, московского врача, а фамилию – папиной мамы, новосибирской учительницы. Появилась новая рубрика «Думай, что говоришь», которую она вела как Алла Толмачева. Игра с читателями приносила обильную почту. Порой присылали такие «перлы» – вся комната покатывалась. Но сегодня Марина ни разу не улыбнулась над почтой, не поделилась с коллегами анекдотами из жизни.

Мысли ее все время возвращались к Тане. Незадолго до трагедии они с Машей приезжали в ее маленький салон стричься. Марина отращивала волосы, но спереди стриглась коротко и часто меняла форму челки и оттенки цвета. На зиму она делала волосы светлее, а летом возвращалась к своему естественному каштановому цвету, чтобы загорелая кожа не казалась слишком грубой. Маша подравнивала кончики, но цвет не меняла никогда, так с рождения и ходила платиновой блондинкой. В этот раз, под настроение, Таня уговорила ее сделать легкое мелирование. Теплый золотисто-бежевый тон окрашенных прядей очень подошел к карим глазам Маши.

В салоне они были одни. Даша, взятая Таней вторым мастером, ушла пораньше домой, а маникюрша болела. Пока шел процесс двойной стрижки-покраски, подруги оживленно болтали. Колокольникова записалась на курсы парижского стилиста, и уже была на первом занятии.

– Мне сертификат очень пригодится для престижа, вот здесь повешу. Так что всю неделю меня не будет, а в пятницу – выпускной, поставим угощение мэтру и сами обмоем. Если у кого есть желание бесплатно приобрести супермодную прическу "а-ля Монмартр", звоните, устрою. Нам модели понадобятся. А то приходится друг на друге упражняться. Потом предки в дом не пускают, спрашивают: «Вам кого?».

Таня артистично изобразила ошалевших родителей, потом рассказала о новых направлениях. Марина сразу отметила пару идей для себя.

– Сделаем, подруга, в лучшем виде, – заверила Таня. Она иногда разговаривала «простецким» языком, хотя была очень начитанной.

– Надо уметь подстраиваться под клиенток, но не идти на поводу. Быть убедительной, но не подавлять, что бы они думали, что решают сами. Кстати, о сертификате. Когда стали записывать точные паспортные данные, я впервые узнала, как настоящее имя Эллы Тишкиной. А мы с ней уже который год знакомы, вторые курсы вместе проходим, и эту модную прическу она мне делала. Ни за что не угадаете!

– Элеонора? – первой подала идею Маша.

– Нет.

– Элен? Селена? Что-нибудь типа Электрификации? – Марина не хотела сдаваться. – Электрона?

– Скажи еще – Электрокофеварка, – фыркнула Таня. – Ладно, скажу, а то ты сейчас напридумываешь имен. Элефтерия!

– Да уж, имечко редкое, – признала Марина. – Она – гречанка?

– Да, на четверть. У нее дедушка по матери – Иониди. А ты как узнала?

– В Универе был факультатив по греческому языку. Элефтерия по-гречески – «свобода».

– Ну, Элка, по-моему, даже этого по-гречески не знает. Зато ведет себя, ну, очень свободно. Такие авангардные цвета для волос подбирает, что даже месье Шевалье оторопел. А может, от количества сережек, они у нее во всех местах.

– И что же, она их все демонстрирует? Да еще и в декабре! – возмутилась Маша. – Не понимаю, как можно сверкать голой поясницей в разгар зимы. Это же верное воспаление придатков, пиелонефрит или цистит.

– У тебя, Маша, как и положено врачу, подход к одежде функциональный, – не по моде, а по погоде. А у большинства девчонок – по русской пословице: «Форс мороза не боится».

– Ну, почему же, у девчонок – тоже функциональный, только цель другая. На голый пупок мужики хорошо клюют. Элка постоянно хвастается.

– А ты что, ей завидуешь? – подколола Марина, отлично знавшая подругу.

– Конечно, нет. Мне такие связи – без надобности.

После моды перешли на семейные проблемы. Аккуратистка Маша удивлялась, как Олег умудряется ставить вымытую посуду в полном беспорядке.

– Она и в шкафчик не входит, и найти ничего невозможно. А замечание сделать неудобно: он же старается меня разгрузить. Я ее потом сама переставляю.

– А мой Андрей ее просто не моет, в раковину складывает – и привет. А если специально попрошу, то половину забудет: всякие крышки, кастрюли, сковородки. Это у него с детства осталось: то бабушка мыла, то домработница, а передо мной была уборщица. Но я тоже не ругаюсь, а подвигаю его на покупку посудомоечной машины.

– Думаешь, на день рожденья подарит? – с завистью спросила давно разведенная Таня.

– Ха! Попробовал бы он! День рожденья – это предметы роскоши, сувениры, что-нибудь с выдумкой, очень личное. Тем более – 25 лет, юбилей. А на годовщину свадьбы, так и быть, пусть хоть стиральный порошок покупает.

– Марина, а какая тебе разница, у тебя и то и другое 3 января? – Удивилась Маша.

– Два праздника, значит, и подарка – два, – стояла на своем Марина.

– Ой, девочки, а мне и поругаться не с кем, и подарков ждать не от кого! – вздохнула Таня. – Развела меня свекруха, рассорила нас с Федькой. А я бы с ним жила!

– Знаете, по-моему, наш разговор можно в анекдот перевести, – Марина на секунду задумалась и выдала.

Встретились три подруги. Одна жалуется:

– У меня муж плохо посуду моет.

Две другие с завистью одновременно:

– Ой! У тебя муж посуду моет?

– Ой! У тебя – муж?

Колокольникова смеялась громче всех. Она совершенно не завидовала подругам, вышедшим замуж за успешных бизнесменов, хоть и не крупных. Вкалывала, как вол, одно название, что хозяйка салона, расплачивалась с долгами, да еще и пыталась подруг за полцены обслужить, как будто они все еще студентки. Марина и Маша ткнули пальцем в ее же собственный прейскурант. Тогда она сдалась, но все же установила им скидку как постоянным клиентам. Потом они пили чай с пирожными, которые принесли сестры Белых, вспоминали какие-то анекдоты и забавные истории из жизни. В этот вечер они веселились от души, даже не подозревая, что 31 октября на Москву нагрянет резкое похолодание, снег и гололед, вызвавший многочисленные аварии на дорогах. И жизнь подруги оборвется…

* * *

Когда таймер напомнил Марине, что уже десять, она позвонила в «Элину». На другом конце трубки предельно вежливый мужской голос объяснил, что на стрижку, прическу, загар и визаж до середины января вся очередь уже расписана.

– Я просто в отчаянии! – Разыгрывала Марина капризную дамочку. – Мой стилист отбыл во Францию, кинул меня самым наглым образом.

– Сочувствую, но у нас много постоянных клиентов, – прозрачно намекнул он.

Марина призадумалась: «Туда просто так с улицы не войдешь. Надо какую-то зацепку».

– Ну, хоть маникюр в эту субботу можно сделать? – с надрывом спросила она.