Мы обе немало удивились, когда вчера, после ужина, прошедшего снова в компании клыкастых любительниц просвещения, коими считали себя Ивонн и Джаннет, профессор Василевич, оставшись с нами наедине, передал что его студентке срочно, жизненно необходимо встретиться с нами утром. Пришлось отложить новую поездку к таинственным яблоням.

– Эти вампирские штуки не доводят до добра! – страстно воскликнула староста. – Если вам так нужны деньги, можно устроить платные просмотры видео с северными сияниями. Профессор говорил, у вас куча записей.

– И это сработает? – заинтересовалась Тали.

– Конечно! У одного моего знакомого есть отличный проектор, а у кузины другого знакомого есть знакомый с собственным залом… – тараторила Жанна.

Эта схема, не внушившая бы на родине доверия, из ее уст звучала железобетонно.

– Хорошо, – легко согласилась сестра. – Но сегодня покажи нам спелые яблоки. Странно, что этот расхваленный сорт не употребляют в доме у Ивонн. Только сыры из лепестков и всякие джемы и повидла. Впору вообразить, что с этими яблоками что-то не так!

– О! С ними действительно кое-что не так! – усмехнулась Жанна. – Во всем городе вы не найдете ни одного спелого яблока этого сорта.

– Но делают же из них как-то яблочные десерты.

– Об этом лучше не спрашивать. Это все для любимчиков вампиров.

И бросив эти загадочные слова, Жанна потащила нас в ближайший магазинчик, на витрине которого блестели солнцезащитные очки.

Лекции профессора Василевича длились до двух часов дня. Хоть и без перевода с французского, они затягивали. Но сказать по правде, мы больше наблюдали за студентами, чем пытались вникнуть в иностранную речь. Когда все закончилось, мы с Хенриком смогли прогуляться по городу, где еще продолжался рабочий день, заканчивавшийся на удивление рано. К счастью, прогулка обошлась без болтливой Жанны, из которой так и не удалось выудить тайну.

Профессора интересовали совсем другие магазины, нежели его студентку, потому к нашему восторгу мы очутились в книжной лавке. Во время же прогулок с Жанной, у нас создалось впечатление, что подобных мест в городе не существует.

Хенрик направился куда-то вглубь помещения, а мы застряли у витрины, где покоился огромный фолиант, толщиной в ладонь.

«Сто и одна версия причин Конца Света» – гордо гласили золотые буквы на английском, который при определенном желании могла прочитать даже я. Обложка, имитировавшая кожу, радовала глаз золотым тиснением, а вот ценник никакой радости не вызывал.

Но Конец Света – наша с Тали вторая после Антарктиды любимая тема. Сколько нераскрытых тайн оставило после себя это событие! Некоторые считали, что во всем виновато изобретение аксбертоновой ртути. Якобы, именно из-за нее мертвецы смогли ходить и разговаривать. Ее же воздействию приписывали быструю трансформацию материка Северной Америки в груду новых островов… но тут эта версия давала серьезный сбой – ни в России, ни в других странах, где зафиксировали применение этого вещества, с почвой не произошло настолько масштабных и невероятных изменений. Строго говоря, и первые зафиксированные случаи «воскрешения» мертвецов никак не связаны с аксбертоновой ртутью. Что уж говорить о трансформировавшемся материке, образцы с которого запрещено брать, кроме океанской воды вдалеке от островов? Удивительно, но у этой версии по-прежнему остаются сторонники….

– Смотрите, профессор! – позвали Василевича мы. – В этой книге собраны все-все версии о возникновении Конца Света!

Профессор не торопясь отошел от стеллажа со скучными книгами, чьи одноцветные обложки, содержащие лишь названия, одним видом убивали желание их прочитать.

– Журавлевы, милочки! Положите сейчас же эту ересь туда, где взяли! Истина погребена под годами и пустой болтовней! Вспомните Атлантиду, которую так и не нашли! Сейчас ее место в литературе занял Конец Света. Если вам хочется что-то почитать, я охотно одолжу вам свой экземпляр несокращенной «Психологии вампиров» Эрики Сандрелли на русском языке, когда мы вернемся в дом, – и Хенрик Василевич направился к кассе с одной из тощих книжонок, давая понять, что не одолжит нам ни гроша на призывно блестящий позолотой том.

Оказалось, сегодня мы приглашены в гости к Джаннет. К ее дому мы подъехали засветло – Северин остался дома, машину на этот раз вел Патрис. Мадам Ивонн накинула на себя солнцезащитную вуаль, к тому же в машине подняли вторые, затонированные почти до черноты стекла – сквозь них я с трудом разглядела поле. Похоже, пристанище Джаннет находилось от города еще дальше, чем скромный особнячок ее подруги.

Дом казался картинкой из журнала – деревянная веранда и окошечки с резными ставнями выглядели очаровательно и нереально. Наверное, так показалось бы любому выходцу с севера. Внезапно я почувствовала себя предательницей, любуясь в последних ярких лучах подстриженным газоном.

Фантазия нарисовала голубеющие льдины на месте зеленых лужаек и снег на крыше. Будь я мертва так же, как сестра – могла бы без проблем жить среди снегов в подобном домике…

В гостиной поразил портрет – большая фотография в рамке. Джаннет под руку с Ивонн на залитой солнцем улице, обе с зонтиками. Джаннет как обычно улыбалась, сверкая клычищами невидимому фотографу.

Скорее почувствовав, чем заметив мой интерес, хозяйка дома остановилась и стала изъясняться с нами на английском, не желая привлекать к разговору профессора:

– Окажись вы всего двадцать лет назад в Париже, а на фото одна из его улиц… впрочем, не только там! В любом городе вы бы увидели степенно прогуливавшихся под солнцем бессмертных, защищенных от смертоносных лучей всего лишь зонтиками. То время назвали золотым… как быстро оно закончилось! Я помню аромат нагретых солнцем цветов и сейчас! Обычные люди редко обращают внимание на такие мелочи…

– Почему же оно закончилось? – старательно выговорила на французском Тали.

– Что может быть уязвимее нежной девушки или юноши, чья жизнь зависит от палочки с клочком материи?! – стеная, откликнулась Джаннет. – Вначале ничто не предвещало беды. Стоило подуть сильному ветру, как прохожие бросались на помощь. Какой мужчина устоит перед соблазном почувствовать себя защитником бессмертной мадам, даже в такой мелочи? – на личике вампирши промелькнуло мечтательное выражение.

В этот момент мало кто удержался бы от желания предостеречь бедняжку, озвучив перечень всех тех, кто с удовольствием прикончил бы клыкастую, воспользовавшись редким случаем. Но Джаннет в ответе не нуждалась. Французы любили задавать риторические вопросы и тут же сами на них отвечать:

– Конечно же, нашлись негодяи, совершавшие обратное! Сначала это представляли как несчастные случаи. Они росли, как растет горная лавина. Мерзавцы писали в газетах – приверженцам новой моды разгуливать при свете дня не хватает опыта и внимания! Они сравнивали нас с кротами, выбравшимися на поверхность земли и пытающимися там жить! А затем… затем террористы осмелели и стали нападать не только на одиночек в безлюдных местах! «Несчастные случаи» перестали имитировать – нападения происходили в центре города, на глазах у многих сотен! Психологи уверяют, так эти изверги пытались спровоцировать толпу повторять их действия. Нам пришлось оставить солнце – когда преступников стали массово арестовывать, те пустили в ход специально обученных собак! Несчастных животных выдрессировали вырывать зонты и сбивать с ног, а их хозяева всегда могли сказать, что купили собаку недавно, или в какой-то кинологической школе собак в тайне так выдрессировали без ведома владельцев! Мы до сих пор не можем быть уверенны, что все эти террористы арестованы!

Рассказ Джаннет произвел неизгладимое впечатление. И я, и сестра, принялись утешать всхлипывавшую бедняжку, ужасаясь, как несправедлив к ней мир, и уговаривая поскорее забыть перенесенные ей ужасы. Даже Ылкэпэнер на руках у Тали то подвизгивал, то подвывал всхлипываниям француженки.