Литмир - Электронная Библиотека

Но зато внутри каюты на стенах висели знакомые фотографии – молодой папа рядом с непутевым старшим братом и маленькая Тали, с интересом щупающая вмятины на голове дяди-мертвеца. Выглядело это так, словно малютка пыталась выдрать дяде Владимиру волосы.

Мама с маленькой мной верхом на белом медведе – я смутно помнила огромного ручного зверя, приведенного к детскому саду фотографом с пушистыми усами, а потом папины крики о безответственности глупой жены, готовой сфотографироваться и в пасти крокодила…

Незнакомые люди, корабли, киты – похоже, дядя уступил свою каюту на время путешествия.

Как капитан, он скрупулезно проверил наши документы. Тали не успела дома обновить паспорт и сделала это на ледоколе – новое правило, которому перевалило уже лет за тридцать-сорок, разрешало «передвижным населенным пунктам, с населением, превышающим сто пятьдесят человек, и не покидающим свой населенный пункт в течении полугода, иметь свои собственные органы регистрации», и «Таймыр-10» как раз по штатному экипажу превышал это число, даже без пассажиров. Но дядя все равно ворчал и пристально разглядывал новый паспорт сестры, с двумя фотографиями – прижизненной и посмертной, выискивая огрехи, которые неумехи с ледокола конечно просто не могли не оставить. Под его взором и документы Ылкэпэнера, казавшиеся при получении могущественным щитом от пограничников, превратились в сомнительную бумажонку, купленную в сувенирной лавке. Дядя всерьез заставил нас понервничать, но, в конце концов, признал документы годными и вернул их.

«Астра», не имевшая препятствий в виде льда, двигалась гораздо быстрее ледокола. Потому, не прошло и недели, как мы оказались у морской границы.

Как ни странно, больше всего норвежских пограничников заинтересовал радиоприемник Тали. Над нами для порядка махнули сканерами и оставили в покое, а вот его долго рассматривали с суровым выражением лиц, водили над ним какими-то детекторами и вообще хотели разобрать.

Тали не удержалась и с помощью английского сообщила, что внутри живет «шумный дух» который помогает ей при общении с шаманами нганасан, коряков, алеутов и манси. Чукчи понимают ее так, без помощника.

Лица пограничников окаменели. От злости или еще от чего-то – непонятно. Успокоились они только после того, как сплавали на базу и вернулись с распечатанными моделями радиоприемников едва ли не всех стран и народов и долго сверялись с этой кипой бумажек, изображая детективную деятельность. Наконец, радиоприемник опознали, взвесили и сверили вес с цифрами на бумажке и только после этого согласились не разбирать наш любимый шипящий кирпич.

Тали напоказ с облегчением вздохнула и поделилась опасениями, что после их следственного вскрытия приемник пришлось бы обматывать скотчем, что опознавалось бы всеми еще издали как бомба и вызывало массовую панику. А Хенрик Василевич напоследок радостно поблагодарил пограничников за знатный цирк, заставив их покраснеть от злости.

Как бы то ни было, нас, скрипя зубами, пропустили, и «Астра» продолжила путь в иностранных водах. Когда мы отплыли достаточно далеко и все на борту успокоились, дядя подозвал нас с Тали к себе и показал несанкционированную видеозапись с пограничниками, суетящимися вокруг «опасного прибора» и сестренку, изо всех сил хамящую служащим при исполнении.

– Если вы будете плохо себя вести, я отправлю это видео вашему отцу, – улыбаясь, поставил нас в известность дядя Владимир. И напомнил, что некоторые люди склонны подозревать виновными за произошедший Конец Света другие страны. В основном роль «злодея» отводилась сгинувшей Северной Америке, но некоторые с удовольствием подозревали Россию. А потому, хоть прошло несколько сотен лет и до правды этой версии как пешком до нашей любимой Антарктиды, стоит вести себя прилично.

Пришлось промолчать о задании Петра Георгиевича попугать французов самоварами, похожими на роботов и пресловутыми мишками с автоматами.

Больше нам не выдалось возможности рассказывать легенды про радиоприемник – на ближайшей к берегу метеорологической станции нас ждал такой радушный прием, словно мы привезли голодающим провизию, а не записи северных сияний.

И мне, и Тали даже стало жаль, что «Астра» шла не в Норвегию, а дальше. Все-таки любители не могли себе позволить арендовать или купить корабли, а каких-то постоянных маршрутов в этих краях не сформировалось. С международной связью для «простых смертных» тоже все обстояло плохо.

Новые друзья за горячим чаем фантазировали, как бы приручить злых пограничников передавать с проходящими мимо кораблями материалы между станциями и на чем свет стоит ругали депутатов, вампиров и вообще всех, кто хоть близко чем-то мешал заниматься наукой без ограничений на страну.

Мы оставили им все контакты наших знакомых и прощались чуть не со слезами на глазах, хотя дядя по секрету и сказал, что пройдохи всегда давят на жалость и не стоит представлять ситуацию настолько плачевной, как рассказали местные метеорологи. Заступившемуся за них профессору дядя популярно разъяснил – финансирование и прочие условия здесь, может, получше наших будут…

Между тем, «Астра» приближалась к Северному морю и очередным зарубежным границам, для широкой души мореплавателя на таком «небольшом пространстве» стоявшим как кость в горле.

Но чем дальше мы заплывали, тем менее злыми становились досматривавшие нас пограничники. Некоторые даже приглашали за стол и рассказывали истории из своей работы. Дядя неизменно ворчал по этому поводу, а Тали с сияющими глазами каждый раз слушала заново историю про изобретение «горизонтальных весов», один в один похожих на простые детские качельки. Весы предназначались исключительно для мертвецов – когда обычные весы показывали подозрительные цифры, на «качелях» проверяли, не напихали ли предприимчивые покойнички внутрь себя какой-нибудь контрабанды. Пограничники хвастались, что если тайник располагался в черепе, тот мгновенно перевешивал. Однако на невинный вопрос, что в их краях считается контрабандой, мы получили ошеломительный ответ о незаконно выращиваемой капусте, не прошедшей пищевой сертификации.

Когда мы отплыли от базы гостеприимных пограничников, я легла ничком на палубе «Астры», сотрясаясь от неудержимого смеха. Дядя погрозил мне пальцем, сказав, что грешно смеяться над людьми, ведь они не виноваты, просто у них такая работа, но и сам ухмылялся, а Тали всерьез обсуждала с профессором Василевичем создание эпоса о нашествии капустоголовых контрабандистов.

Интерлюдия 1

ХХ год после Конца Света

Мертвец на костылях. Ну не бред ли? Во-первых: мертвые боли не чувствуют. Можно и наступать на поврежденную конечность. Во-вторых: сломанные кости, естественно не срастаются. Но зато их можно «починить», а то и заменить целиком. И не надо быть врачом с дипломом, чтобы справиться, а красиво зашить разрез после самоуправства может каждая вторая, не девушка, так бабушка.

Но незнакомый мертвец упрямо ковылял на костылях. И было в его походке что-то не то. Не ходят так ни мертвые, ни живые. Илья пригляделся и заметил, что мертвяк по очереди наступал на обе ноги, следом перемещались костыли, а спина прямая, словно столб, не сгибалась ни на сантиметр, но наклонялась в такт ходьбе и если бы не лишние опоры-костыли, незнакомец рухнул бы плашмя.

Илья хотел записать мужчину в психи, но слишком глубокие следы тот оставлял на песке игровой площадки срезая через нее путь. Мертвяк не прикидывался, что с трудом передвигается, и причиной тому служил немалый вес.

– Эй, космонавт! К каким перегрузкам готовишься? Юпитер штурмовать собрался? – крикнул мертвяку Илья.

Незнакомец закачался, выровнялся и неспешно повернулся в сторону Ильи. Блеснули стекла круглых очков в розовом свете искусственного заката.

– Экспедиция на Сириус, готовлюсь к ускорениям в десять g, – беззлобно, даже весело, сказал мертвяк Илье. Казалось, вот-вот козырнет и назовет «товарищем». Парню стало не по себе, но глупую шутку назад не вернуть. Он оглядел незнакомца повнимательнее, под белым халатом не просматривалось ничего выступающего, не иначе мертвяк-ученый напихал железок себе внутрь.

6
{"b":"785686","o":1}