На следующее утро я была просто поражена: так сильно вырос цветок за одну ночь!

Я по-настоящему гордилась собой. Похоже, мне удалось обеспечить ему идеальный уход: воды не много и не мало, место освещённое, но не слишком солнечное.

И ещё я знала от бабушки, что со своими растениями нужно периодически разговаривать. Как с домашними животными. И, как и им, комнатным растением нужно имя.

В последние каникулы я познакомилась с девочкой по имени Лизи. Она была такой красивой!

– И ты тоже красивая, это точно! – сказала я своему цветку, решив назвать его Лизи.

– Ти-и-ильда! Ты собираешься спускаться? – крикнула мама.

Вообще-то я не люблю понедельники. Но сегодня я даже рада, что нужно идти в школу. Из-за Анни.

– Если повезёт, Анни будет учиться в моём классе! – сказала я Лизи. – Вот почему я так радуюсь!

– Откройте учебник на странице пятьдесят шесть и прочитайте стихотворение про себя, – сказала фрау Воннемайер на первом уроке.

Я никак не могла сосредоточиться на стихотворении. Неужели Анни в параллельном классе?

Наконец хлопнула дверь, и вошёл директор вместе с Анни.

– Это наша новая ученица: Аннемари Куммер, – объявил он. – Она будет учиться в вашем классе.

Ох, как я обрадовалась! Тем более что фрау Воннемайер посадила Анни на свободное место за столом моей группы.

– Это лучший стол во всём классе, – прошептала я ей.

И это так и есть. Стол моей группы стоит прямо у окна, а оттуда открывается вид на гигантский каштан. Весной он очень красиво цветёт, а осенью я могу смотреть, как каштаны падают на землю. Но самая красивая здесь – белочка. Она всё время возвращается на каштан, и тогда все дети с визгом бегут к окнам. Только фрау Воннемайер это не очень нравится. Из-за переполоха. Ну ничего.

Единственный вредина за столом моей группы – Эмиль.

Пока фрау Воннемайер писала на доске задание по немецкому, Эмиль шепнул Анни:

– Не думал, что ещё кого-то зовут Аннемари, кроме моей древней бабушки.

Я бы с радостью швырнула Эмилю в голову свой пенал, но тогда бы мне пришлось остаться в классе на перемене. Потому что всякое насилие в школе строго запрещено. Но я всё равно сердито посмотрела на него.

Анни прошептала в ответ:

– Зато тебе повезло, что тебя зовут как моего дедушку. Эмиль! Очень современно, должна заметить!

Эмиль хрустнул пальцами, но сказать он больше ничего не мог, потому что в этот момент к нашему столу подошла фрау Воннемайер.

На перемене я показала Анни, где находится женский туалет, а потом комнату учителей. Мы вместе убрались в её ящике для художественных принадлежностей, а на второй перемене вместе ходили на ходулях. Было так классно!

Пока перед нами не появился Эмиль.

– Теперь в нашем классе две большеротые лягушки, – сказал он и растянул себе рот пальцами. Это выглядело глупо.

– Отстань! – ответила я.

Эмиль рассмеялся.

И тут Анни спросила глубоким голосом:

– А почему у большеротой лягушки такой ужасно широкий рот? – Она на мгновение замолчала, а потом прорычала: – Чтобы ей было легче тебя сожрать! – И, широко раскрыв рот, она прыгнула на Эмиля.

Эмиль бросился наутёк.

Я так смеялась, что схватилась за живот.

Анни сказала:

– А мне нравятся лягушки, большеротые они или нет!

Я сомневалась, что Эмилю тоже нравятся большеротые лягушки, но это совсем не важно. Мы с Анни прыгали остаток перемены по школьному двору, словно большеротые лягушки, и в итоге хорошо повеселились.

В тот понедельник я невероятно быстро выполнила домашнюю работу, потому что мы с Анни хотели снова наведаться в сарай.

Только я закрыла тетрадь по математике, как в мою комнату вошла Лени.

– Можешь дать мне корректор? – спросила она.

Я не люблю что-то одалживать Лени, потому что она никогда ничего не возвращает и потом мне приходится вечно искать свои вещи в её бардаке.

– Ну ладно! – всё равно ответила я.

Лени плюхнулась на мою тетрадь и стала рыться в моём пенале. Из заднего кармана её обтягивающих джинсов раздался звонок, и Лени достала неоново-зелёный телефон.

– Привет, Тим! – ответила она очень высоким писклявым голосом. Вот так Лени разговаривает с Тимом. Ещё и хлопает ресницами как ненормальная.

Она засеменила к окну.

И тут я увидела прямо рядом с сестрой свой цветок – Лизи. Она была прекрасна! Её цветок открылся, и в нём было много оттенков: небесно-голубой, фиалково-синий, чернильно-синий, сизо-голубой и сливовый. А из центра цветка весело торчало много маленьких зелёных тычинок. Я никогда в жизни не видела такого красивого растения.

– Круто! – просвистела Лени в мобильный и дёрнула за пушистый листик Лизи.

Это мне не понравилось. И вообще, пусть разговаривает по телефону в своей комнате!

Но как бы не так! Лени сунула свой прыщавый нос в зелёные тычинки…

Пх!

Я протёрла глаза.

Лени исчезла!

– И правда круто! – щебетал голос Лени у окна.

– Лени? – позвала я.

– Тсс! – шикнул голос сестры. – Не видишь – я разговариваю?

Она всё ещё была здесь, но невидимая!

Я жадно глотнула воздуха.

Голос Лени сказал:

– Прости, Тим! Моя младшая сестра меня раздражает! – и её голос прошёл через мою комнату и исчез в коридоре.

Я подавила прилив паники и бросилась за ней.

– Лени! – крикнула я и заглянула в её комнату.

– Отстань! – взвизгнул голос Лени.

Но этой глупой индюшки видно не было.

– Анни! – прошептала я в телефон. – Ты должна прийти! Сейчас же! Случилось что-то невероятное!

Анни удивилась, когда я показала ей прекрасную Лизи. И ещё больше удивилась, когда я рассказала ей о невидимой Лени.

Она прильнула к замочной скважине комнаты моей сестры.

– Дай и мне взглянуть! – прошептала я.

Но Анни не захотела оставлять свой пост, поэтому я прижала ухо к двери. Лени всё ещё болтала по телефону своим высоким голосом, который использовала специально для

Тима.

Неожиданно дверь комнаты распахнулась. Я отшатнулась и уцепилась за руку Анни.

– Ой! – вскрикнула Анни и грохнулась на пол комнаты Лени, потянув меня за собой. Мы лежали на лиловом ковре Лени, словно два жука-навозника.

– Мама! – завизжал голос Лени. – Сделай что-нибудь! Эти малявки не дают мне спокойно поговорить по телефону!

Анни лежала неподвижно, словно окаменев. Только её взгляд искал Лени.

– Что такое?! – визг Лени стал пронзительнее.

Её всё ещё не было видно. А она даже не заметила.

Я потянула Анни за платье и, шепнув «Пойдём!», выползла в коридор. Наконец Анни тоже поднялась на ноги и последовала за мной.

Лени захлопнула дверь за нашими спинами.

– Тильда, что там у вас случилось? – крикнула мама снизу.

– Ничего! – прохрипела я. А потом громче: – Совсем ничего!

Мама ни в коем случае не должна подняться сюда наверх, ведь она ужасно волнуется, даже из-за мелочей. А невидимая Лени просто сведёт её с ума, в этом я не сомневалась.

Но вскоре я услышала шаги мамы на лестнице.