— Мы еще даже не в клубе, и я чувствую себя неверной, — призналась Рози, обхватив колени руками. — Я нахожусь в этом странном месте, где я не уверена, боюсь ли я разозлить Доминика или это именно то, чего я хочу. И я бы никогда не посмотрела на другого мужчину, пока мы все еще женаты — это не то, что я имею в виду. Может быть… может быть, я никогда не смогу смотреть на другого мужчину. Но этого платья и этой
ситуации, когда он не может подтвердить мою безопасность, было бы
достаточно, чтобы свести его с ума.
Бетани вздохнула.
— Мне жаль, что сейчас все так сложно, — сказала она. — Посмотри на это так — если выхода в сексуальном платье достаточно, чтобы заставить его потерять самообладание, дело сделано. Дерьмо было потеряно. Но ты здесь. С таким же успехом можно расслабиться и наслаждаться жизнью.
Они обе посмотрели в другой конец лимузина, где Кристин пыталась поправить прическу Джорджи, но ее руку отшвырнули.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы знакомиться с мужчинами, Рози. Мы, девочки, будем просто танцевать и лечить похмелье. В этом нет ничего плохого.
Позвоночник Рози выпрямился.
— Ты права. — Она выдохнула. — Я заслуживаю этого.
— Ты чертовски права, ты заслужила, — протянула Бетани, допивая остатки ее шампанского.
— Я буду танцевать, пока не покроюсь волдырями.
— Ой, да. Кто сказал, что веселье не может быть кровавым?
Лимузин начал подпрыгивать на булыжниках, что означало их прибытие в Мясокомбинат. В окне появился пункт назначения, и уровень возбуждения Рози возрос, затмив ее тревогу. В тот вечер, когда они собирались, Бетани потчевала ее историями о ночах в отеле Гансеворт. Это было гладкое черное здание, возвышающееся высоко над переполненной улицей в пятницу вечером. После того, как водитель помог им выйти из лимузина, женщины взялись за руки и, щелкнув каблуками, направились ко входу.
Как только, казалось бы, одинаковые швейцары распахнули двойные двери, сексуальная, земная музыка прокатилась по обнаженной коже Рози, и она вдохнула мириады ароматов дорогих духов, одеколона и насыщенных, изысканных тонов вестибюля отеля. Внутри отеля было темнее, чем на улице, персонал выглядел почти устрашающе красивым в полностью черной униформе.
Женщины ввалились в лифт с несколькими незнакомцами и нажали на кнопку с надписью "Лели на крыше". Он доставил их в клуб в пентхаусе ровно за три секунды, и они оказались в одном из самых декадентских помещений, которые Рози когда-либо видела. Как и внизу, атмосфера была темной, со вкусом освещенной современными люстрами и приглушенным красным светом свечей. Клуб занимал всю крышу здания, раскинувшись во всех направлениях с лаунж-зонами и танцполом, с баром в центре всего этого. С каждой стороны клуба открывался разный вид на мерцающий горизонт Нью-Йорка и реку Гудзон за ним. Это было роскошно и волшебно.
— Вау, — выдохнула Джорджи, выходя из лифта рядом с ней. — А я думала, что набережная освещена, — сказала она, имея в виду любимое место для свиданий в Порт-Джефферсоне. — Я должна была попрактиковаться в танцах, прежде чем мы пришли. Я буду выглядеть там как безвкусная курица.
Рози хихикнула-фыркнула.
— Нет, это не так.
Бетани сделала знак проходящей официантке, сказала несколько слов, обращенные к ней, и их провели сквозь колышущуюся массу людей, через другие стеклянные двери, только для того, чтобы усадить в самом углу закрытой террасы на коллекцию низких кожаных диванов. Вокруг них проспекты тянулись между высокими зданиями, как руки, окутанные
рождественскими гирляндами. Они были достаточно высоко, чтобы видеть разрастающийся центр города, который составлял Нижний Манхэттен и верхний город к Эмпайр-стейт билдинг, который был освещен оранжевым и желтым для осени.
— Ты не шутила, когда сказала, что это не будет девичник для слабаков, — пробормотала Рози, когда Бетани подошла к ней, чтобы посмотреть на город.
— Я была бы счастлива с необычными суши и романтической комедией.
Ее подруга явно пыталась не выглядеть самодовольной. И потерпела неудачу.
— Владелец клуба задолжал мне небольшую услугу. Мы вели торги за некоторые светильники в Интернете. Я позволила ему выиграть в обмен на VIP-обслуживание, когда в следующий раз отправлюсь на Манхэттен. Она широко раскинула руки. — Посмотри на трофеи декоративной войны.
Они дали друг другу пять.
— Но подожди, это еще не все. — Бетани поскользнулась что-то похожее на кредитную карточку достала из сумочки-клатча и вложила в руку Рози. — Он снял для меня бесплатный номер в отеле. Я подумала, что тебе не помешала бы ночь, чтобы прочистить мозги.
— Я остаюсь здесь? — Рози взяла блестящую золотую карточку, повертела ее в ладони с надутым смехом. — Я не взяла с собой пижаму.
— Разве ты не знаешь, что сейчас я думаю обо всем этом?
Рози хотела расспросить подробнее, но Бетани оставила ее стоять у перил и пошла, чтобы сесть. Сделав еще один глубокий вдох города, она последовала за ней.
— В Джорджии не так много таких мест, как это, — сказала Кристин, когда все они опустились на роскошные кожаные диваны. — Это тот тип истеблишмента, против которого церкви подписывают петиции в моем родном городе. Держу пари, моя мама чувствует мою близость к дьяволу прямо в эту секунду. У нее, наверное, руки чешутся устроить бурю.
— Способ увековечить сексуальную атмосферу, Кристин, — сказала Джорджи, похлопывая свою невестку по плечу. — Итак, мы заказываем напитки в баре или…
В этот момент огромная бутылка водки была опущена в ведерко со льдом в центре стола вместе с набором миксеров для фруктовых соков.
— О, хорошо. Я могу разобраться с этим.
— Держу пари, Стивен сейчас вне себя, — выдохнула Кристин с радостным выражением лица. — Он чуть не умер, когда я сказала ему, что его ужин в микроволновке. Я вылетела из дома, как индейка, пытающеюся сбежать от Дня благодарения. Его лицо. Я никогда этого не забуду.
Джорджи повернулась к Кристин.
— Почему тебе так нравится мучить нашего брата? — она спросила. — Не пойми меня неправильно. Я знаю, что он — естественная мишень, потому что все проникает ему под кожу. Но тебе, кажется, доставляет особое удовольствие причинять страдания.
— Если и есть что — то, что передается по наследству между женщинами в моей семье — помимо нашего рецепта пирога со сладким картофелем, — так это знание того, что мужчину всегда нужно держать в напряжении. Как только он устраивается поудобнее, магия исчезает. — Она поерзала на своем сиденье, шмыгнув носом. — Я планирую, что меня будут преследовать и успокаивать, пока я не окажусь обеими ногами в могиле.
— Как это поднимает настроение. — Бетани хлопнула в ладоши. — Я планирую с удовольствием наблюдать за этим со стороны.
— О, нет, ты этого не сделаешь, — парировала Кристин. — За тобой самой будут гоняться.
— Кто?
Кристин вытянула шею, как горделивая голубка. — Ты знаешь, кто.
— О-о-о, — пробормотала Рози, выуживая бутылку водки изо льда и начиная разливать напитки для всех.
— Уэс? — Бетани скрестила ноги и согнулась пополам, смеясь достаточно громко, чтобы привлечь внимание окружающих посетителей. — Ты не можешь быть серьезной. Ты думаешь, Уэс собирается преследовать меня? Если бы он попытался, я бы выбила из него эго обеими руками.
Джорджи подняла бровь. — Ты немного подумала об этом.
— Я не думала о нем. Ни в коем случае.
— Итак, Бетани, — медленно произнесла Кристин. — Прошлой ночью между вами двумя было достаточно искр, чтобы разжечь пожар. Не дергай меня за ногу и не говори, что идет дождь.
Рот Бетани открылся, а затем захлопнулся.
— Может быть, такой антагонизм между мужчиной и женщиной нормален для тебя, Кристин, учитывая, как ты терроризируешь моего брата ради развлечения. Но это ненормально. Мы с Уэсом на самом деле недолюбливаем друг друга.
— Антагонизм — это весело. Заставляет его усерднее работать между простынями. — Кристин проигнорировала всеобщие стоны, толкнув Джорджи локтем. — У вас с Трэвисом была своя доля размолвок, и это только заставило его работать усерднее, чтобы заслужить твое расположение. Скажи мне, что я ошибаюсь.
