БРУН. Яблоко от яблони. А что у Карины с яблоней? Вам что-то известно?
ШАТРОВА. Так папаша у неё какой-то старый интеллигент. То ли искусствовед, то ли коллекционер. Какие-то у них там корни.
БРУН. Корни сами по себе ни обвинение, ни приговор, ни наказание. Мой дед тоже выходец из немецкого дворянства, но меня не интересуют чужие… побрякушки.
Картина шестая
1987 год. Квартира Юзиных.
Карина, Нина, братья Нины.
Бегают два пацанёнка примероно одного возраста. Звонок.
НИНА. Мам, я открою. (Пацанятам.) А ну, брысь!
Входит Карина.
КАРИНА. Привет, Юзя! Я к тебе.
НИНА. Ну привет, Крошка Ру. Понятно, что не к маме и не к ним вон…
КАРИНА. Ты знаешь, что меня обвиняют в краже часов у Миранды?
НИНА. Тоже мне новость! Вся школа знает.
КАРИНА. Уже вся?
НИНА. Дерьмо быстро растекается.
КАРИНА. Нина! Но их же ты взяла!
НИНА. Чего это?
КАРИНА. Я помню. Положила беретку сверху и… унесла.
НИНА. Ох, прям мисс Марпл. Может, Пашка твой взял. А? Точно, Пашка! На Новый год тебе их подарит, вот посмотришь!
КАРИНА. Нет, Юзь, не сходится. Паша к мирандиному столу не подходил. И пробыл-то всего минуту, а то и пол. С другой стороны он подошёл, только меня успел… Это… Ошибку у меня заметил и ушёл сразу.
НИНА. Ой-а!
КАРИНА. А ты долго была, философствовала и про часики говорила и говорила, хотя они уже под береткой твоей лежали. Как тебе не стыдно, Нина?!
НИНА. Не стыдно? А мне стыдно. Стыдно на голодных братьев смотреть. На вечно усталую больную мать. На эти грязные сырые обои. Стыдно рваные колготки прятать под длинной юбкой, пока вы с девчонками коленками да ляжками сверкаете.
КАРИНА. Нина, я, может, и не могу до конца понять тебя, но сочувствую. Я же и денег тебе на обеды давала, вспомни, и на кино тоже? Зачем ты меня-то подставляешь? Я-то чем перед тобой виновата? Шла бы в ПТУ после восьмого или работать. Чего ты в девятый пошла тогда?
НИНА. Пошла, потому что отец был жив. Могла себе позволить такую роскошь – синусы с вами зубрить. А ты нет, не виновата. Только я, видать, одна кругом виновата. Да на, забери. (Нина достаёт тряпочный свёрток.) Ты сейчас чем рискуешь? Золотую медаль не дадут? Ах ты, бедненькая! На, иди, скажи, вот, мол, пропажа, нашлась. Тебя отблагодарят! Ещё и срок дадут. Условно, конечно. Или, может, пожалеют, не дадут, но за всю жизнь не отмоешься. А так покудахтают, ничего не докажут. Свидетелей нет, часов тоже. А нам вчетвером на эти деньги месяца три жить, а то и четыре.
КАРИНА. Юзя, что, и мама твоя знает?
НИНА. Да ты дура, что ли, Крошка Ру? Мать умрёт, если узнает. Продам втихаря, буду ей давать понемногу, как будто заработала.
КАРИНА. Дай сюда. (Выхватывает у Нины свёрток.) Ты, Нина, совсем полоумная. Понимаю, трудности, тяжело тебе, но так нельзя. Нельзя, Юзя, не выход это. Это – тупик! Не обочина, не откос – пропасть, понимаешь. Упадёшь, и обратной дороги не будет. Одумайся, глупая! Если ты человек, расскажи в школе, как дело было.
НИНА. Нет уж, это дудки. Мать, если и переживет, когда узнает, не справится с братьями, если меня вдруг в тюрьму посадят.
КАРИНА. Прощай!
Карина выходит.
НИНА. (Кричит ей в след.) Иди-иди, дура! Я тебе в колонию пришлю медаль. Из картошки. (Хлопает дверью, садится под вешалкой с верхней одеждой и плачет.)
Картина седьмая
1987 год. Улица перед домом Нины Юзиной.
Карина, Павел.
Выходит Карина.
ПАВЕЛ. Ну что, отдала?
КАРИНА (всхлипывает). Отдала. Но, Паш, она права. Теперь-то что будет.
ПАВЕЛ. Ты о чём, вообще? Часы у тебя?
КАРИНА. У меня. В том-то и дело. Ты не понимаешь?
ПАВЕЛ. Нет.
КАРИНА. Они у меня теперь. То есть я их и взяла, получается. Про Юзьку никто и не узнает теперь.
ПАВЕЛ. Тьфу, ерунда. Давай, выбросим их, и вся недолга.
КАРИНА. И меня всё равно без медали оставят. Вот ведь вляпалась! Что за бред, Паш?!
ПАВЕЛ. Вот, Юзька сволочь! Кто бы подумал…
КАРИНА. И потом, вы с ней друг друга видели. Кто знает, что она теперь может рассказать. Она намекала сначала, не ты ли часы украл. Говорит: «Он тебе на Новый год их подарит», представляешь?! (Закрывает лицо руками и плачет навзрыд.)
ПАВЕЛ. Где они хоть, покажи.
Карина достаёт свёрток.
Дай-ка мне!
Хватает свёрток и убегает.
КАРИНА. Паша, ты куда?! Вернись!
Картина восьмая
1987 год. Школа. Кабинет директора.
Брун, Шатрова, Павел, Карина.
БРУН. Павел, как же вы могли?
ПАВЕЛ. Не знаю.
ШАТРОВА. Но зачем?
ПАВЕЛ. Хотел подарить на Новый год любимой девушке.
БРУН. (Смеётся.) Какой кошмар.
ШАТРОВА. Инесса Леопольдовна, у меня нет слов. (Павлу.) Так ты заходил в мой кабинет, когда Рунец писала работу?
ПАВЕЛ. Да.
ШАТРОВА. И она тебя видела?
ПАВЕЛ. Не знаю. Она увлеклась решением, могла и не заметить.
ШАТРОВА. Да, тригонометрия – увлекательный раздел, оторваться невозможно.
БРУН. Мирра Андреевна, будьте добры, пригласите Карину Рунец, спросим у неё.
Шатрова выходит.
БРУН. Павел, что происходит? Подарить девушке? Что вы говорите? Если бы на вашем месте стоял другой молодой человек, я бы задумалась, но вы! Что за цирк, объясните мне!
ПАВЕЛ. Не знаю. «Бес попутал» лучше звучит?
БРУН. Ёрничаете? Понятно, что попутал. Вы кого-то выгораживаете?
ПАВЕЛ. Нет.
БРУН. Карину?
ПАВЕЛ. Нет.
БРУН. А кого? Это Карина?
ПАВЕЛ. Нет, Инесса Леопольдовна, Карина точно не при делах.
БРУН. Боже мой! Быстро вы сменили стиль речи. Значит, она этого не делала?
ПАВЕЛ. Нет.
БРУН. А кто?
ПАВЕЛ. Я.
БРУН. Угу, вижу… Вы понимаете, что Строгоновское училище для вас теперь закроется, может быть, даже навсегда? Ваш талант пропадёт даром, вы это понимаете?
ПАВЕЛ. Ничего, пойду в оформительское ПТУ.
Входят Шатрова и Карина.
ШАТРОВА. Вот наша красавица.
БРУН. Карина, скажите, Павел заходил в кабинет, когда вы писали работу?
Карина удивлённо смотрит на Павла, он кивает.
КАРИНА. Паша?
ПАВЕЛ. Заходил я, заходил.
КАРИНА. Да… Заходил.
ШАТРОВА. Что ж ты сразу не сказала? Это же уголовное преступление – недонесение о правонарушении.
КАРИНА. Заходить в ваш кабинет – правонарушение?
БРУН. Мирра Андреевна, что вы в самом деле?.. Карина, почему вы не сказали при нашем первом разговоре?
КАРИНА. Я испугалась. Мирра Андреевна решила бы, что Павел мне помог. А он заходил всего на несколько секунд. Просто сказал, что ждёт меня на улице.
БРУН. И больше никто не заходил?
Павел и Карина переглядываются, отвечают быстро и одновременно.
ПАВЕЛ и КАРИНА. Нет! Никто не заходил!
БРУН. Ну, яс-сно… Идите, подумайте, глядишь, вспомнятся ещё какие подробности.
ШАТРОВА. Тригонометрию, Рунец, пересдашь. В моём присутствии, и дверь закроем на ключ.
Картина девятая
2010 год. Дом Эдуарда Викторовича. Гостиная.
Карина, Павел, Юрий, Бова, Дергобузов, Пётр, Мудива.
Бова, Дергобузов, Юрий и Павел суетятся, собираясь покинуть гостиную. Входит Мудива в сопровождении Петра.
ПЁТР. Вот, Карина Эдуардовна… Имя, правда, я так и не запомнил.
Все застывают, разглядывая высокую стройную чернокожую женщину.
МУДИВА. Добрий дэн. Жё мапель Мудива́ Мадаки́-Фили́н.
ПЁТР. Её зовут Мудива Мадаки-Филин.
ДЕРГОБУЗОВ. (Бове.) Я правильно расслышал? Это точно французский?
БОВА. На твоём месте, я бы не спешил повторять вслух.
КАРИНА. Господи! Этот кошмар никогда не закончится!
МУДИВА. На ваш язик – Люба Мадакова.
БОВА. Лучше, но не намного.
КАРИНА. И чего вы хотите?
МУДИВА. Жё сьюи жина Аркады Филин.
