КАРИНА. Секундочку!
БОВА. Карина Эдуардовна, минута максимум. (Павлу.) Павел Сергеевич, покончим уже с этим. Неловко, честное слово.
ДЕРГОБУЗОВ. Если я правильно понял, ты, Юра, подсунул мне подделку? И мало того. Я эту подделку подарил своему другу на день рождения?
КАРИНА. Да послушайте же!
ПАВЕЛ. Не беспокойтесь, Иван… Глебович, правильно?
ДЕРГОБУЗОВ. Как же Глебовичу не беспокоится, когда это оскорбление, унижение в квадрате. Позорище! Я такого ни в жизнь не прощу!
ПАВЕЛ. Успокойтесь, Иван Глебович, ваша картина – подлинник.
БОВА. Ну вот, Вань, видишь, и прояснилось. Павел Сергеевич – дока. Результат – сто процентов. Постойте-ка, но что ж выходит, остальные две картины – подделки?
ПАВЕЛ. Пока не начнёте их продавать – копии.
БОВА. Хм, нормально.
КАРИНА. И каким же, интересно, макаром подлинник нашего Жеро попал в лапы господина Дергозубова? А, Юра?
ДЕРГОБУЗОВ. Я – Дергобузов, Карина Эдуардовна.
КАРИНА. Тем более странно. Юра?!
ЮРИЙ (тихо). Мне пришлось…
КАРИНА. Громче!
ЮРИЙ. Пришлось отдать в уплату разбитой статуэтки.
КАРИНА (Дергобузову). Эта статуэтка, господин-не-баран, числится разбитой ещё со времени её перевозки с места раскопок. Поэтому мой муж вам ничего не должен. Вы – мошенник. Покиньте мой дом, или я вызову полицию.
ДЕРГОБУЗОВ. Карина Эдуардовна, я бы так не горячился на вашем месте. Дом уже не ваш. А полиции я скажу, что вы пытаетесь мне отомстить за карточный проигрыш вашего отца.
БОВА. Ой, сейчас-то зачем, Глебыч? А ещё мне пеняешь…
ДЕРГОБУЗОВ. Расклад-с.
Картина вторая
2005 год. Дом Эдуарда Викторовича.
Эдуард Викторович, Аркадий Филин, Карина.
ФИЛИН. Уверен, Эдуард Викторович, у вас картина будет в полной безопасности.
РУНЕЦ. И в сохранности.
ФИЛИН. Не сомневаюсь.
РУНЕЦ. (Зовёт Карину.) Сейчас она придёт, и вы с ней всё по страхованию решите.
ФИЛИН. Редкая удача, что мне именно вас порекомендовали.
Входит Карина.
КАРИНА. Папа?
РУНЕЦ (Филину). Вот, Аркадий Ильич, познакомьтесь, моя дочь, Карина.
ФИЛИН. Весьма польщён. Филин. Аркадий Ильич. Бизнесмен.
РУНЕЦ. Ой, Аркадий, не скромничайте! Магнат! Олигарх!
КАРИНА. Запольская. Карина Эдуардовна. Скромничать не буду. Папина дочь. И, насколько я понимаю, вас интересуют услуги моего страхового агентства.
ФИЛИН. Да-да, Карина Эдуардовна, очень интересуют. (Расчехляет картину и ставит её на напольную подставку для картин.)
РУНЕЦ. Изумительно! Кариночка, ты посмотри только!
КАРИНА. Это не тот Жеро, за которым гоняется весь мир коллекционеров и аукционистов?
РУНЕЦ. Тот, тот, он самый. Твой Юра сойдёт с ума. Пусть не наш, но хоть в хранилище побудет.
КАРИНА. Не поняла. Ты его не покупаешь?
РУНЕЦ. К сожалению, нет. Аркадий Ильич оставляет мне её на хранение. Уезжает за границу, к супруге, и оставляет.
ФИЛИН. Да, уезжаю. Видимо, надолго. Одних контрактов на десять лет вперёд – до пятнадцатого года.
КАРИНА. Так арендовали бы хранилище в каком-нибудь банке. Зачем вы отдаёте её в частные руки?
ФИЛИН. Что вы, Карина Эдуардовна, какой банк?! Картине нужны условия, это же не какой-то там мешок с деньгами – бросил и забыл. А у Эдуарда Викторовича всё продумано. Хранилище оборудовано по последнему слову и с любовью к искусству.
КАРИНА. Ну, допустим. А с собой взять? Если она вам так дорога, как же вы без неё? Тем более едете, говорите, надолго. Супругу порадовать, нет? Выставлять будете. Вы куда отправляетесь, в Париж небось, или Лондон?
ФИЛИН. В Конго.
РУНЕЦ. Какая экзотика, да, Карина? Африка! Экватор! Что там ещё? А какая жена у Аркадия Ильича красавица. Покажите фото Карине, Аркадий Ильич, если можно.
ФИЛИН. (Показывает фото Карине.)
КАРИНА. Ой, какая пёстрая юбка! Они там всей деревней так одеваются, из лоскутков шьют?
ФИЛИН. Это она в национальном наряде.
КАРИНА. Я догадалась, что это не Карден. У неё, наверно, большая семья. У вас теперь целое племя родственников?
ФИЛИН. Во всяком случае, больше, чем у меня было. У неё отец, три брата и ещё…
КАРИНА. И вы едете к ним поднимать животноводство, да?
ФИЛИН. Кстати, это неплохая идея! Кое-какой опыт в сельском хозяейств у меня имеется. Но нет, семья Мудивы́ на другом поприще подвизается.
КАРИНА. Муди… Кого?
ФИЛИН. Мудива́. Мою жену так зовут. «Возлюбленная» в переводе.
КАРИНА. И чем же живёт ваша возлюбленная, если не животноводством? Неужто собирательством?
РУНЕЦ. Ну-ну, Кариночка! Аркадий Ильич ещё подумает, что ты против… Можно тебя на пару слов?
Отходят.
КАРИНА. Пап, а я действительно против. Если даже это и не афера с подставой, то добром эта сделка точно не закончится. Зачем тебе этот головняк?
РУНЕЦ. Это же Жеро! Всякий раз, когда меня будут вспоминать, станут уточнять, мол, не тот ли это Рунец, у которого Жеро?
КАРИНА. Ой! Рунец и жир. О! Велика гордость! Не хочу связываться с этим свинопасом.
РУНЕЦ. Да о чём ты, Карина?! Жена его из семьи алмазных промышленников.
КАРИНА. Да? Уже как-то спокойнее. Не так обидно, когда тебя поимел алмазный рудокоп. Какая сумма страховки, он не говорил?
РУНЕЦ. (Шепчет Карине на ухо.)
КАРИНА. Да ладно! Серьёзно? Вот прям столько миллионов?
РУНЕЦ. Долларов.
Входит Юрий.
ЮРИЙ. Привет честной компании! Эдуард Викторович, готово! Пробил, как вы просили. Да, Жеро… Ой… Аркадий Ильич, моё почтение.
РУНЕЦ. Простите, Аркадий Ильич, такт не наша сильная сторона.
ФИЛИН. Что вы, что вы, Эдуард Викторович, я всё понимаю. Бдительность и контроль – слагаемые профессионализма.
КАРИНА. Надо ещё у Павла проконсультироваться.
ЮРИЙ. Я как раз от него.
КАРИНА. Что ж с вами делать, Аркадий? Вы меня, конечно, не убедили, но отказа мне мужчины не простят. Идёмте оформляться.
Картина третья
2010 год. Дом Эдуарда Викторовича. Гостиная.
Карина, Юрий, Бова, Дергобузов и Павел.
КАРИНА. Ой, не смешите меня!
ДЕРГОБУЗОВ. Это мы ещё завещание читать не начали.
КАРИНА. Какой вы наглец, Иван Глебович!
ДЕРГОБУЗОВ. Мошенник, наглец… Карина Эдуардовна, честное слово! Такая культурная, воспитанная дама…
Входит Пётр.
ПЁТР. Карина Эдуардовна, к вам дама.
КАРИНА. Ко мне? Что за дама? Культурная и хорошо воспитанная?
ПЁТР. Я бы сказал, немного необычная.
КАРИНА. Вечно ты загадками изъясняешься, Петя. Она что, со странностями? И наверняка у неё ребёнок, да, Петь?
ПЁТР. Да, у неё…
КАРИНА. Вот! Началось!
ПЁТР. Пригласить её?
КАРИНА. А я теперь и не знаю. Дом, говорят, не мой. Спрашивай вон у господина Дерго… У Ивана Глебовича, короче.
ПЁТР. Пока ваш.
КАРИНА. Пока?! Да я продам несколько картин и рассчитаюсь по папины долгам. Делов-то!
ПЁТР. Он и сам хотел… Продать и рассчитаться… Но не успел.
ЮРИЙ. Он не успел, а мы успеем…
КАРИНА. Нет больше никаких мы, Юра! Да и не было, если разобраться. Я тебе по гроб жизни благодарна за целых три года маминой жизни. Но, считай, выкупила у тебя эту благодарность, все долги сполна оплатила. Нас теперь ничто вместе не удержит…
ПАВЕЛ. Карина!
КАРИНА. Да, Паша, может быть, мы ещё успеем с тобой побыть счастливыми.
ЮРИЙ. Я подозревал, что вы с ним всё это время…
КАРИНА. Юра не опускайся ниже, чем тебя опустили эти господа. Ты знаешь каждый мой шаг… Видеть тебя больше не хочу!
ДЕРГОБУЗОВ. Эффектная семейная сцена! Но это ваши дела. Меня, кстати, деньги не интересуют. Мне дом Эдика нравится, я его давно хотел. Предлагал купить – ни в какую. А тут вот расчувствовался и поставил.
БОВА. Честно говоря, удивляюсь, что он картины никогда не ставил.
ПЁТР. Картины Эдуард Викторович и на более важные дела не пускал.
КАРИНА. Петь, иду уже, свободен.
