– Идиот. Я за любые эксперименты, детка, – кивает он, берет меня за руку и ведёт по длинному коридору. Там же запихивает в одну из комнат. Как я понимаю, это его личная спальня, сделанная в отвратительно красных тонах.

Целует, слюнявя мой рот. А я абстрагируюсь, потому что желаю лишь губы одного единственного мужчины. Более жестокие. Желаю, чтобы другие руки снимали с меня платье. Более грубые, и запах не такой приторный…

– Надеюсь, ты не решила меня отстрапонить? – ржет Николай, и я не могу не ухмыльнуться, пока он не видит.

– Нет, нет. Что ты! Давай я покажу тебе. Расслабься, – толкаю его на кровать. Смотрю на то, как он со скоростью света начинает скидывать с себя одежду, оставаясь в одних боксерах. А я рассматриваю его тонкий член, скрытый тканью. Мило, но ней вау. – Мне нужно тебя привязать.

Мой властный голос возбуждает его еще больше, и он начинает дрожать в предвкушении ласк.

– Ты же не против?

– Да, детка, не против. В тумбочке есть наручники.

Интересно. Прищуриваюсь и окончательно снимаю с себя платье, оставаясь в нижнем белье. Пускай смотрит, главное, чтобы не трогал.

– Отлично, – нахожу атрибут и пристегиваю до крайности возбужденного Николая, вижу по взгляду, как ему это нравится.

Дурачок. Недолго он будет таким счастливым.

Иду к шкафу с одеждой и достаю оттуда два чёрных галстука.

– Зачем это? Я хочу тебя видеть, – хнычет немного испуганно, как маленький мальчик.

– Молчать! Ты же хочешь получить лучший отсос в свой жизни? – закрываю его глаза одним галстуком, а рот другим.

Любуюсь не своё творение. Идеально.

Вот сейчас повеселимся на славу, да так, что кобель надолго запомнит своё двадцатипятилетие.

Открываю двери и тихонько зову Филипа, что ждет в коридоре.

– Филипп… Твой выход, – машу ему рукой, подзывая. – Камеру взял?

Часто удивлялась тому, как снимают порно. Да еще и с разных ракурсов, на протяжении нескольких часов. Но пока не испытаешь на своем личном опыте, ничего и не поймешь.

Даже не осознавала, насколько это сложно и изнурительно!

Нужно сделать все так, чтобы захватить в кадр самое важное, чтобы свет хорошо падал, а эмоции на лице четко прослеживались. Без кривляний.

Так что прямо сейчас мне предстоит постараться изо всех сил. Ощутить, как трудно работать в порно индустрии. Вот только мне сложнее, ведь второго дубля не будет и самое главное…. Как не заржать, когда Николай так сладко и протяжно стонет: «Алла!», уверенный, что толкает член мне в рот.

Это и правда очень смешно. А на самом деле трахает Филиппа, который с огромным удовольствием, словно собака, завидевшая палку, бросился на его тонкий член и заглатывает так глубоко, что становится страшно за его здоровье.

Я бы точно так не смогла, вбирать настолько глубоко, до самого конца, чтобы яйца с силой шлепали по подбородку. Но ничего. Тот даже причмокивает, руками поглаживает гладко выбритые яйца.

И, видимо, не врут, когда говорят, что лучше всех минет делают как раз-таки мужики, потому что хорошо знают, как может понравиться партнеру. Или я это придумала… В любом случае… Стоны Николая настолько искренние, что я шокировано пялюсь на данное представление.

– О, да, детка… Так мне еще не сосал никто…

«Не сомневаюсь», – смеюсь про себя и продолжаю снимать интересное кино.

Да, такого в моей жизни тоже не было и вряд ли когда-то будет, поэтому я наслаждаюсь по полной. Интересно же я придумала… Впервые так жестко. Обычно ограничивалась оставлением без одежды или разбитой тачкой. Но по поступку и наказание.

Направляю камеру на лицо Николая, которое поддернуто дымкой похоти и страсти. Галстук с его рта я специально сняла, чтобы были слышны его стоны и пошленькие высказывания. Далее на лицо Филиппа, что был совсем не против и с жадностью заглатывал чужой конец, одновременно массируя себе анус пальцами. Затем продвигается вперед и целует хозяина вечеринки, перемещается таким образом, чтобы его задница оказалась напротив заветной цели.

И спустя пару мгновений его член полностью оказывается в заднице Филиппа, который выгибается и стонет как сучка.

А я чувствую, как от происходящего меня начинает мутить. К такому нельзя привыкнуть или начать относиться проще. И дело не в двух мужиках, а просто это все слишком для моего восприятия.

Даже выглядываю в окно, чтобы отвлечься и дать мальчикам порезвится вовсю, как вдруг замечаю Тамерлана.

Собственной персоной.

Мамочки…

Так и знала, что он приедет лично.

Пока сердце отсчитывает удары, он общается с парнями из охраны, а затем резко, словно почувствовав мой взгляд, поднимает голову.

Я в момент прячусь, держась за сердце, и думаю, а что, собственно, делать дальше?!

Но дело надо закончить, и я быстренько вынимаю флэшку из камеры и прячу себе в сумочку, краем глаза продолжая наблюдать за гейской еб*ей, которая кончается бурным оргазмом. Капец. Такого даже в порно не видела. Настолько ярко это было, словно они оба насладились лучшим сексом в своей жизни.

Немного завидно, наверное. Ведь мне не было так хорошо, когда Тамерлан два года назад драл меня. Он ведь не думал обо мне, а только наслаждался собой и моей покорностью. Эгоистичный ублюдок, которому стоит преподать еще не один урок.

Филипп, помогая себе рукой, сбрасывает сперму на постель, а затем, пошатываясь, идет в ванную, а у меня есть лишь доли секунды для того, чтобы подумать о своих дальнейших действиях.

Думай, Алла, думай!

Решение приходит мгновенно, план, который поможет убить сразу двух зайцев. И я быстро ложусь к Николаю, накрываю нас одеялом, одновременно снимая с него наручники и повязку с глаз, а с себя трусики. Все должно быть правдоподобно.

Улыбаюсь во все тридцать два.

– Понравилось?

– Ты лучшая…. – он, весь такой удовлетворённый, довольный как котяра, налакавшийся жирной сметаны, хочет меня поцеловать, но я подставлю шею именно в тот момент, когда заходит в комнату Тамерлан.

Вот сейчас начнётся главное веселье. Но вместо эйфории по телу пробегает озноб.

– В чем дело?! – орет Николай, собственнически прижимая меня к себе. – Не видишь, занято! Пошел вон!

Тамерлан молчит, цепким взглядом осматривает комнату и постель, а самое главное разбросанные шмотки. Морщится так, словно лимон проглотил.

– Что такое? Не ожидал, что я успею отсосать другому? – спрашиваю ошарашенного Тамерлана.

Мне даже кажется, что на его лице мелькнуло разочарование. Или боль? Тамерлан сжимает кулаки, затем разжимает, а Николай продолжает орать.

– Я сказал, вышел!

Тамерлан берет себя в руки и уже более спокойно произносит:

– Аллу Мельникову ждут в полиции по обвинению в хранении и распространении наркотиков. Сейчас она уйдёт со мной.

– Где ордер? – не отстаёт парень, щупая меня за зад.

– Оставил в машине, – отвечает Тамерлан, не сводя с меня агрессивного взгляда. – Алла…

– Я никуда не пойду, не видишь, я влюблена в нового любовника, и мы продолжим заниматься страстной любовью в этой страстной постели! – что я несу? Но надеюсь, что он не такой дурак, чтобы прилюдно набрасываться на сына мэра?

В подтверждении своих слов накидываю на Николая обнаженную ножку, мелькая задницей, показывая, что мне тут вполне комфортно. Надеюсь на то, что Тамерлан уйдет в закат, как это сделал два года назад.

Только никак не пойму, почему эти мысли вызывают острую боль в груди? Агония – это хорошо, действует отрезвляюще.

– Не волнуйся, – хрипит Тамерлан, быстро и решительно подходит к кровати и, завернув меня в одеяло, резким движением закидывает к себе на плечо, как первобытный человек. – Теперь твоим любовником будет правосудие.

Николай еще что-то орал вслед, а я только и успеваю, что схватить сумку и продолжать висеть на плече этого неотесанного гиганта.

Неужели даже это его не отвернуло?

– Отпусти, а то я все папе…