Вопрос с оплатой решился мгновенно, и через пару минут мы уже оказались вдвоём в замкнутом пространстве вип-комнаты.
Я планировал выдохнуть и сначала поговорить. Сначала. Не просто так она плачет. Не просто так она меня вызвала. Беда какая-то приключилась.
Но Принцеска явно пришла сюда не разговаривать.
Едва за нами захлопнулась дверь, она со стоном скользнула на колени и принялась расстегивать ширинку джинсов.
И, пока я приходил в себя от «с места в карьер», она уже со всем справилась и насадилась ртом на мой член прямо до горла.
И, еб твою ма-а-а-ать!
Это было самое лучшее переживание в моей, богатой на переживания жизни!
Ее рот был охренительно горячий, влажный и так правильно обнимал меня, что я не смог больше ничем управлять. И думать не смог.
Управляла она. Мной.
А я, как телок на веревочке, только подавался с радостью и удовольствием ей навстречу. Смотрел, как мой член появляется и исчезает в ее рту, весь влажный от слюны, как она смотрит на меня снизу своими огромными блестящими глазами, умудряясь выглядеть невозможно нежной и невинной!
Как такое возможно?
Как возможно выглядеть милой нежной Принцеской, делая глубокий минет в вип-кабинете бардака, я не знаю.
Но она смотрелась именно такой.
И от охерительного диссонанса я сходил с ума, рычал, стонал и прихватывал ее за затылок, жестко направляя себя, стремясь перехватить хоть немного инициативы…
И не получая ее!
Кончил я неожиданно даже для самого себя, прижал ее крепче, не позволяя отстраниться и заставляя глотать все, до последней капли.
А потом, когда все кончилось, чуть второй раз не кончил, видя, как порочно и невинно одновременно она облизывает измученные губы…
Сука, она делала со мной страшные вещи!
Она лишала меня трезвой головы, рассудка, с ума сводила!
А я сводился, поддавался с готовностью!
Не в силах больше видеть ее на коленях, подхватил под мышки, поднял, опрокинул на диван и задрал то недоразумение, которое она называла юбкой.
Раздвинул тонкие ножки в чулочках, рыча от негодования, потому что какого хера?
Вечером, в баре, в микроюбке и чулках?
На блядки выползла?
А зачем меня? Меня зачем вытащила?
Злоба затопила так быстро, что я даже не успел сообразить ничего. Сжал тонкое горло ладонью, жестко двинулся, врываясь в податливую плоть и бешено глядя в расширенные от кайфа глаза.
– Зачем я? А? – прорычал в губы непонятно, о чем спрашивая, непонятно, что пытаясь услышать. И набирая сразу жестокий темп.
Но она поняла меня.
– Просто… Ах… Просто… Я… С тобой… С тобой… Хочу-у-у-у… Ах…
Что она хотела со мной тогда? Заняться сексом? Поговорить? Сбежать?
Нам так и не удалось выяснить.
И поговорить больше не удалось.
Принцеска билась подо мной, стонала, выкрикивала мое имя, звучащее сладкой музыкой в ее порочных губах, обхватывала мои бедра ногами, врезаясь пятками в ягодицы, словно понукая, словно приказывая быть еще грубее, еще жестче.
И это отлично совпадало с моими желаниями.
Хотелось ее одновременно придушить, затрахать до обморока и зацеловать до безумия.
Так дико я сексом еще никогда не занимался. И не получал от этого такого бешеного удовольствия.
И не кончал так долго и ярко. С удовольствием помечая нежную кожу Принцески укусами, засосами, синяками от пальцев и спермой.
Мне казалось, что только так я полностью удовлетворю свое животное желание… Не желание даже – похоть, непонятно, откуда взявшуюся.
Я почему-то решил, что поговорим мы потом. Между третьим и четвертым заходом. Или между четвертым и пятым…
Но как раз тогда ей захотелось пить, а мне не захотелось, чтоб кто-то сюда заходил к нам, чтоб хоть кто-то видел ее, такую, измученную, затраханную, с горящим взглядом и спутанными волосами. Это только мое зрелище. Личное. Только для меня такое.
Я оделся и вышел за водой.
А, когда вернулся… Випка была пуста.
Охрана на выходе сказала, что Принцесса села в такси и умотала.
Я вернулся в вип и со всей дури ебанул стакан и графин о стену.
Потом оплатил счет и поехал домой.
По дороге прикидывал свое состояние. Каково это – ощущать себя мужиком по вызову?
Выходило хреново.
Но, как ни старался, разозлиться именно на Принцеску не получалось. То ли виной тому были ее слезы горькие в самом начале встречи, то ли то ощущение невозможной искренности, с которой она отдавалась мне… Не играют так. Точно знаю. Значит… Значит, не могла по-другому.
Почему?
Ответ на свой вопрос я получил, когда приехал домой и полез в интернет, внимательней рассматривая рожу придурка, лапающего Принцеску на камеру.
Недавно выложенная фотка.
Кольцо в красной коробке, с огромным камнем. Букет длинных роз кровавого цвета.
Слащавая надпись: «Самой лучшей девушке на свете – моей невесте».
И лицо Принцески. Улыбающееся. А в глазах – паника.
Я ей набрал тут же. Не знаю, зачем, что хотел сказать… Что спросить.
Но она не ответила.
Потом пришло смс.
«Прости меня, пожалуйста».
А потом она меня заблокировала.
Глава 11
Алина
Я не понимаю, зачем вообще все это делаю. Вернее… Понимаю. Наверно.
Тупая ситуация, в которой я оказалась из-за своего неумения отстаивать себя и подростковых всплесков, настолько частых и глупых, что на них уже никто не обращает внимания, все больше превращается из ситуации в воронку.
И засасывает меня с дикой скоростью.
Вот я и цепляюсь за то, что считаю незыблемым. За того.
За того, кто может защитить.
Не хочет, но может.
Это очень странное ощущение. Всегда считала, что моя защита и опора – папа. Он любой ситуации мог вытащить меня из проблем, из беды.
В любой.
Кроме той, в которую сам меня толкнул.
А в руки Расщепаева именно он меня отправил. Еще и ленточкой перевязал, праздничной.
А я сразу и не поняла, что характерно! Настолько не ожидала от него подобного, настолько не была готова в такому поведению, что вначале лишь недоумевала и смеялась.
Потом, после того, как придурок Вовка в приватной беседе ляпнул, что папаша его уже все решил, и скоро будет свадьба, так что ты готовься, коза, я офигела.
Ляпнула придурка по роже и пошла к отцу за разъяснениями.
Ну и как вы думаете, получила я их?
А вот нифига! Вообще не получила!
Отец, с непроницаемым лицом, сухо подтвердил исходные данные про свадьбу и жениха, дату оставил на усмотрение Расщепаевых.
И ни мои крики, ни мои слезы, ни угрозы всякие и многое другое – не помогли.
Генерал Савин, когда ему было надо, мог в легкую превратиться в совершенно деревянное существо, которое ничего не трогает. И никто.
Это случилось уже после моей феерической прогулки по родной стране в компании странного и интересного чувака с няшной рожицей и опасным взглядом.
Вот честно, знала бы, что так будет, не возвращалась бы! Не возвращалась! Спряталась бы где-нибудь… Да, хотя бы, напросилась бы к Лехе! Просто смирила бы гордость и напросилась!
Но тогда, раздосадованная его холодностью, тем, что он так легко со мной попрощался, а еще немного напуганная замкадовскими реалиями, я покорно вернулась к отцу.
И он, кстати, был мне ужасно рад.
И даже несколько месяцев не приставал со своими приказами и прочим. Я, признаться, удивилась, ожидая после своевольства не меньше, чем домашнего ареста. Но ничего не случилось, все было нормально.
Правда, отец ходил более напряженный, чем обычно, со мной говорил мало, работал много, пропадал ночами, но, в принципе, зная его работу, это обычное дело.
Я успокоилась, опять начала учиться, ходить в институт, общаться с подружками… Вести свою обычную жизнь. Только иногда по ночам снились мне острые опасные глаза, хриплый горячий шепот и руки, умело делающие со мной всякие развратные вещи…
