— Даже в старших классах?

— Да.

— А после её смерти?

Во рту образовался ком. Она не хотела говорить об этом. Даже читая дневник Дженни, ей казалось, будто её сестра всё ещё была жива. Если оглядываться на год назад, то почувствовала ли себя Рэйчел одиноко? Несомненно. В тот день она осознала, насколько она была одинока. Как ей не хватало сестры последние месяцы. И как ей стало плохо и одиноко последующие месяцы.

— Да, — ответила Рэйчел, тяжело сглотнув. — Я почувствовала одиночество.

— И тогда появился твой друг по переписке.

— Ты прав.

Спаситель был лучом света в той тьме. Она рассказывала ему всё, что творилось в тот момент на душе. Рэйчел пыталась неосознанно заменить им сестру, которую она потеряла. А теперь этот человек пропал. Её телефон был сломан, и было неизвестно можно ли его восстановить. Рэйчел не хотела потерять ещё и этого человека.

— Кто он для тебя?

— Мне кажется, будто из нас двоих психолог именно ты, — усмехнулась Рэйчел, пытаясь перевести тему, так как чувствовала, как на душе кошки скребут. — Хочешь заглянуть мне в душу?

— Что, если и так? — спросил он, на секунду оторвавшись от дороги и посмотрев ей прямо в лицо.

— Там слишком темно. Можно заблудиться в темноте.

— Я не боюсь темноты. Уверен, где-то на стене есть выключатель, с помощью которого можно зажечь свет.

Рэйчел хмыкнула и отвернулась к окну. Они уже подъезжали к школе, к которой постепенно подходили ученики. Практически ни у одного из них не было на лице счастья от грядущей учёбы, и это было понятно. Стоило машине остановиться на парковке, как Рэйчел схватила свою сумку и открыла дверь, чтобы выбраться наружу.

— Я за тобой заеду, — произнёс Дерек, смотря на неё. — Во сколько ты заканчиваешь?

— В четыре, — заторможено ответила девушка.

— Хорошо, буду ждать на стоянке в четыре. Удачного дня.

— Да, и тебе, — поспешила Рэйчел с ответом и закрыла дверь.

Она старалась не оборачиваться, когда направлялась к школе, но перед самым входом всё же обернулась и заметила, что машина продолжала стоять на месте, а Дерек смотрел ей вслед. На прощание он махнул ей рукой, и тогда, почувствовав, как горят щёки, Рэйчел отвернулась и поспешила в школу. В коридорах она не встретила никого из учителей, кто мог бы раскритиковать её внешний вид, чему она была безмерно счастлива. Ей пришлось пройти в самый дальний угол коридора, чтобы дойти до двери, где висела табличка с надписью: «Школьный психолог». Открыв дверь ключом, Рэйчел зашла в знакомый кабинет и села за стол, бросив свою сумку на комод. Она тяжело вздохнула, вспоминая взгляд, которым её провожал Дерек. Этот мужчина будто не хотел покидать её мысли.

Она должна была заняться работой, а не думать о своём соседе, поэтому, вытянув из сумки документы, Рэйчел начала раскладывать их по местам. Когда прозвенел звонок, и коридоры опустели, а шума и гама больше не было, Рэйчел начала создавать тест на адаптацию первоклассников. Она занималась этим тестом почти два часа, пока к ней не постучались в кабинет.

Оторвавшись от своего занятия, девушка попросила человека войти, и стоило двери открыться, как на губах появилась лёгкая улыбка. Камилла сама пришла к ней до того, как Рэйчел её нашла. Она была рада видеть девочку, но, увидев на её лице синяк, улыбка тут же сошла с лица.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Рэйчел. — Проходи.

— Меня послала учительница, — обиженным тоном проговорила девочка.

— Почему?

Камилла закатила глаза и развела руки в стороны, тяжело вздохнув. Она закрыла за собой дверь и присела на удобное кресло прямо перед столом Рэйчел. Девушка озадачено смотрела на маленькую девочку, которая явно была не в духе. Она надула свои щёки и опустила взгляд в пол.

— Ну? Рассказывай.

— Нечего рассказывать, — буркнула Камилла. — Это не я начала.

— Что произошло?

— Клара начала доставать меня ещё на первом уроке. Все начали рассказывать о том, как прошли их летние каникулы. Все они хвастались тем, что летали отдыхать с родителями к морю, а мне нечем было похвастаться. Когда спросили меня, то я ответила, что всё лето провела дома с папой и его друзьями.

Рэйчел поджала губы, понимая, что её отец снова пил в её присутствии. Она не раз обсуждала этот момент с её отцом, но он, судя по всему, не видел в этом никакой проблемы и продолжал делать так, как ему хотелось. Но Камилла будто боялась вновь трогать тему алкоголя и обходила её стороной, не говоря это так прямолинейно. Она защищала своего отца.

— После моего ответа Клара постоянно тыкала меня в спину и говорила, что это ужасные каникулы — проводить их с какими-то неизвестными взрослыми дядьками. Она говорила, что мой папа, видимо, настолько скучный, что мама ушла от него. Потом она начала говорить, что ни мама, ни папа меня не любят, раз не берут меня на море или в путешествия. А затем она начала хвастаться тем, что её отвезли в Диснейленд Парк.

— И что произошло дальше? — выжидающе спросила Рэйчел.

— Я ударила её, — хмыкнула Камилла, складывая руки на груди. — И нисколько не жалею. Я готова ещё много раз её ударить, если она откроет свой рот.

— Агрессия — это не выход, Камилла, — заверила её Рэйчел, доставая папку с делами детей, которые к ней приходили.

У Рэйчел была приличная стопка папок, и одной из них была Камиллы. Она открыла документы и начала писать об инциденте, параллельно слушая девочку, которая начала рассказывать о своих переживаниях по этому поводу. Рэйчел разговаривала с девочкой и пыталась вновь побороть в ней ужасную агрессию, которая вновь появилась после общения с отцом на протяжении летних каникул. Сначала Камилла не хотела её слушать, но уже к концу начала прислушиваться и сказала, что поняла, что поступила неправильно. Она пообещала Рэйчел, что больше не будет бить одноклассниц, а также заверила её, что зайдёт к ней на следующий день после уроков для повторного сеанса. Камилле нужна была помощь, и с первого раза всю проблему невозможно было решить. Она также понимала и то, что ей придётся вызвать в школу отца, чтобы поговорить и с ним заодно и рассказать всю ситуацию и причину, почему его дочь так себя вела. Отец Камиллы был ещё больше импульсивным, чем девочка, поэтому Рэйчел должна была морально подготовиться к тому, что на неё могли накричать, как и в прошлый раз.

Этому мужчине самому нужна была помощь, но он не хотел её принимать. Рэйчел не могла насильно заставлять его обращаться к психологической поддержке, поэтому всё возвращалось на круги своя. Девушка, смотря в открытые документы, думала о том, как на сей раз разобраться в сложившейся ситуации. У неё в запасе было пару приёмов, которые ей рассказывали ещё в институте. Закусив губу, она размышляла о том, с чего бы следовало начать, когда в её дверь вновь постучали.

— Войдите, — произнесла она, закрывая папку.

Она убрала дело Камиллы и спрятала его в шкаф, когда дверь вновь открылась, и в кабинет вошёл мальчик. Его светлые волосы были идеально уложены по бокам и достигали почти до плеч. Он выглядел вполне опрятно, будто одет с иголочки, а в руках у него находился рюкзак с эмблемой знаменитого бренда. Рэйчел сразу подметила эти детали, а затем, подняв взгляд на его лицо, заметила тёмные глаза, в которых поселилась грусть. Худой мальчик замер на месте, не решаясь войти в кабинет, держа сумку перед собой, и тогда Рэйчел мило улыбнулась и махнула ему рукой.

— Заходи, — позвала она его. — Меня зовут Рэйчел. Как тебя?

— Питер Броук, — представился он, закрывая дверь. — Правда, это не моя настоящая фамилия.

Рэйчел открыла новое дело и начала записывать его имя, но приподняла на мальчика взгляд, когда он сказал про фамилию. Её бровь слегка вздёрнулась наверх, и мальчик, замявшись у двери, ответил:

— Я приёмный.

— Понятно, — тут же ответила девушка, продолжив писать. — Присаживайся, Питер. Все будет хорошо, я не кусаюсь.

Питер медленно прошёл к креслу и сел в него, поставив на колени свою сумку. Он с осторожностью смотрел по сторонам, оглядываясь на шкафы, заваленные книгами, и дипломы, что висели на стенах. Также его внимание привлекли часы в форме лебедя, что стояли на столе.