— Выкрасть из Деревни Скрытых Горячих Источников данные, где должны раскрываться политические взгляды и намерения Страны Огня и соседних стран. Пейн предполагает, что в той деревни находится ценная информация.
— И мы что, никого не будем убивать? — фыркнула Джашинистка.
— Если это потребуется, то будем, — усмехнулся Кисаме, закидывая свой меч на плечо.
Мейко поджала губу, явно не радуясь такому раскладу. Итачи же тем временем следил за выражением лица девушки, и отметил про себя то, как именно напарница отреагировала на то, что они направляются в её родную деревню. Учиха слышал о том, что прежде чем Хидан ушёл из родной деревни, он убил практически половину населения. И теперь Итачи гадал, проделала ли что-то похожее это девушка или же нет.
В вновь образовавшейся тишине они продолжили своё путешествие, не говоря больше ни слова. Каждый был погружён в свои мысли, и те мысли, которые обитали в голове у Мейко, заставляли её тело слегка сотрясаться в лёгкой дрожи. Джашинистка не думала, что когда-либо вернётся в свою деревню, и мысль об этом пугала её. Она ушла оттуда и не собиралась возвращаться ещё несколько лет, но у Пейна были другие планы.
Девушка не думала, что они найдут какие-то ценные бумаги. Она помнила свою страну и свою деревню, и ничего, кроме горячих источников, там не было. Эта страна была хороша для туристов и для любителей оставить свои деньги, но военная часть у страны была слегка слаба по сравнению с другими Великими Пятью Странами. Мей помнила в своей деревни лишь горячие источники и бесконечные пустые улицы, населёнными жилыми домами. Лишь в начале улиц развивалась торговля и находились различные деревянные одноэтажные отели, которые пользовались спросом у путешественников.
Мей старалась каждый раз отгонять от себя плохие воспоминания, когда чувствовала, как они начинают полностью поглощать её, забирая из реальности. Мейко старалась каждый раз мотать головой, приходя в себя, и держать свой взгляд сконцентрированным на дороге. Хотя это было сложно сделать, и, в конечном итоге, Джашинистка даже не заметила, как полностью стемнело, и они остановились на перевал.
— Я схожу за хворостом, — проговорил Кисаме, когда они остановились в лесу.
Среди мощных стволов деревьев было принято разбить на ночь лагерь, и Кисаме решил добровольно отправиться за хворостом и ветками для костра. Тем временем, пока мечник блуждал по лесу, Итачи осматривал местность, а Мейко осталась сидеть в лагере. Аппетита у девушки, к удивлению, не было, поэтому она просто устало прислонилась к стволу дерева и бездумно смотрела куда-то вдаль.
В скором времени вернулся Кисаме с охапкой веток в руках, и скинул это всё в кучу на землю. Затем мечник присел на корточки и стал осторожно складывать ветки друг на друга, создавая крепкую основу для костра. Но пока его руки были заняты делом, рыбьи глаза всё натыкались на задумчивую девушку, что выглядела ещё более отрешённо, чем раньше.
— Всё в порядке? — спросил нукенин, обращаясь к Мей. — Ты какая-то не такая.
— Я в норме, — устала выдохнула девушка, притягивая колени к груди, чтобы опустить на них свой подбородок. — Просто устала.
— Или такое настроение у тебя от того, что мы направляемся в твою родную деревню? Я ведь прав?
Мей перевела свой усталый взгляд на мечника, и слегка насупила светлые брови. В её взгляде читалось лёгкое неудовольствие от того, что этот мужчина пытался влезть ей в голову, и это несказанно начинало бесить девушку. Она не любила, когда кто-то лез в её душу и мысли, хотя сама частенько любила такое проделывать с другими.
— Значит, прав, — хмыкнул нукенин, заметив на себе недовольный взгляд. — Что там случилось?
— Много чего, — ответила Мейко, в ответ хмыкнув.
— И из-за этого ты и стала отступницей?
— Ты хочешь об этом поговорить? — приподняла свою бровь девушка.
— Я хочу больше о тебе узнать, — пожал плечами мечник. — У каждого были свои причины для того, чтобы уйти из своей деревни и вступить в Акацуки. Я предполагаю, что Хидан просто сошёл с ума по своему Богу, поэтому и начал всех резать направо и налево, но не думаю, что с тобой было также.
Кисаме почувствовал на себе тяжесть взора малиновых глаз, но прежде, чем девушка сумела что-либо сказать, из лесной чащи вышел Итачи. Мужчина прошёл к веткам, которые собрал мечник, и с помощью техники сотворил огонь. Струя пламени вылетела из рта Учиха, соприкасаясь с сухими ветвями, которые моментально вспыхнули и загорелись.
Мейко следила за тем, как Итачи вместе с Кисаме в тишине уселись подле костра, начав вытаскивать припасы из походной сумки. Девушка смотрела на то, как мужчины кушают, но сама при этом чувствовала лёгкую тошноту, которая подступала к горлу. Поэтому, дабы не испытывать себя и свой организм, Мей перевела свой взгляд на огонь, который потрескивал у основания.
Жёлтые языки пламени манили и притягивали к себе взгляд, танцуя, будто пытаясь одурманить и загипнотизировать. Пламя двигалось будто в такт неведомой музыки, темнея на концах. Мейко полностью выпала из реальности, смотря на это чудо природы, и даже не заметила, как мужчины покончили с ужином, а Кисаме лёг на землю вдоль костра, подставляя теплу свою спину.
Над лесом стояла глубокая ночь, и ночное тёмное небо было усыпано множеством ярких звёзд. Кругом был слышен стрекот цикад, которые были столь шумными, что, казалось, их в этом месте было миллион. Но Мейко будто и не слышала их пение, как и то, как мелкие грызуны сновали по округе. Девушка не обращала внимание ни на что, упорно смотря на пламя костра, пока глаза непроизвольно сами не начали закрываться.
Стоило Мейко закрыть глаза, как перед глазами стали вырисовываться картины прошлого, того самого, когда родители ещё были живы, а Хидан был любящим братом. Он таскал её на руках и играл практически каждый день, когда приходил домой после тренировок. Смотря на то, как старается её брат, Мей последовала по его стопам, закончив школу ниндзя. Она была слишком нежна и невинна для всего этого, и с трудом смогла закончить школу, ведь ей была невыносима мысль кому-то причинить боль. Или, того хуже, если бы боль причинили ей.
Её мысли ушли не в то русло, вспоминая закрытые гробы родителей, над которыми Мей склонилась, плача и проклиная всё на свете. Их Деревня была небольшой, и, хоть шиноби здесь было и мало, но их частенько отправляли на различные задания. Мей помнила, как провожала своих родителей, а затем к ним пришли и сообщили, что их убили. Кто? Непонятно.
Гробы были закрыты, потому что их тела были слишком изуродованы. Мейко хотела взглянуть на них в последний раз, но её удерживали на похоронах. Крепко сжав её плечи, Хидан держал свою сестру, не позволяя ей слишком близко подойти к яме. На его лице не было ни одной эмоции, не было даже никакой скорби по смерти родителей. Мей тогда была слишком опечалена, чтобы это заметить, ведь её глаза были наполнены слезами.
Вспомнив, как она хотела броситься в яму вслед опускающимся гробами, Мей непроизвольно вздрогнула. Она дёрнулась всем телом, приходя в себя, пытаясь нормализовать своё дыхание. Глаза продолжали быть закрытыми, но в скором времени, когда сердце перестало биться как сумасшедшее, Мей глубоко вздохнула, возвращая контроль над своим телом.
— Не спится? — прозвучал холодный голос.
Мей резко распахнула глаза, смотря на Итачи, что находился около костра. Кисаме вовсю спал и даже слегка посапывал, в то время как обладатель шарингана нёс дежурство. Его чёрные глаза с лёгким интересом рассматривали Мейко, которая слегка приподнялась и вновь облокотилась на ствол дерева, не заметив, как слегка сползла вниз.
— Нет, — честно призналась девушка, устало проводя ладонью по лицу.
Может быть она и чувствовала себя сонной и желавшей отдохнуть с дороги, но сон никак не шёл из-за мыслей, которые постоянно крутились у неё в голове. Мейко давно не размышляла о том, как именно умерли её родители, и давно не вспоминала день их похорон. Тогда ей казалось, что она была слишком мала, чтобы пережить их смерть.
