Соколовский уже ждал меня. И как только я вошла, он утянул меня в самый конец комнаты. За стеллажи, заставленные книгами. Где нас никто не мог увидеть. И стоило нам скрыться с глаз студентов, как мои губы оказались во власти его губ.

И как это всегда бывает, все остальное потеряло значение для меня.

С тихим стоном прижимаюсь к нему, обнимая за шею. Я обожаю с ним целоваться. Лучше него просто никто не может быть. Он профессионал в этом деле. И я так рада, что именно с ним я познала все тонкости этого искусства.

— Тише. — смеется Лешка, чуть отстраняясь от меня. — Ты же не хочешь, чтобы нас выгнали отсюда.

— Тогда прекрати меня целовать. — возмущаюсь, не скрывая легкой улыбки.

— Это не так просто сделать. Я просто не могу держать себя в руках, когда ты рядом.

— Льстец.

— Это чистая правда, детка.

— Прекрати. — убираю его руки со своей талии. — Нам нужно серьезно поговорить. А это может подождать.

— Ты невероятная зануда, Зара. Но именно за это я тебя и люблю.

Снова улыбаюсь, понимая, что только этому охламону удается так красиво хамить. И вызывать у меня чувство невероятной нежности.

— Разговор, Соколовский. Именно за этим мы сейчас тут.

— А я думал, что тебе просто не терпелось меня увидеть.

— Это тоже, но это подождет.

— Говорю же, ты — зануда. — Обиженно дует губы, усаживаясь на пол. — Хорошо, убедила, давай поговорим.

Фыркаю и усаживаюсь рядом, укладывая голову ему на плечо. И за это получаю легкий поцелуй в макушку.

— Только давай договоримся сразу. Ты сначала выслушаешь меня, не перебивая. И прежде чем дать свой ответ, сначала все обдумаешь.

— Хорошо.

— Леша, я тебя знаю. И поэтому знаю, какие глупости ты можешь натворить, если тебе не понравятся мои слова.

Поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Соколовский посмотрел на меня с таким удивлением, и таким возмущением, словно я наговариваю на него.

— Я буду паинькой. — хитро улыбается. — По крайней мере, пока ты наконец-то не скажешь все, что творится в твоей красивой головке.

Вздыхаю, понимая, что большего от него не добьешься. Этот упрямец все равно сделает по-своему. И мне только остается надеяться, что у меня хватит сил его удержать, когда он вздумает пойти и устроить разборки с моим отцом. А зная его, это просто неизбежно.

Я словно между молотом и наковальней.

И это начинает жутко бесить.

Когда же я перестану быть такой трусихой?

— Ладно. — снова вздыхаю, на секунду прикрыв глаза. — Леша… Ты должен знать, что я тебя очень люблю. И если бы могла, то без сомнения сделала все, чтобы быть с тобой. Но… Моя семья этого никогда не допустит. Если папа узнает о том, что я сделала, то… Меня просто отправят в ссылку. Туда, где ты никогда не сможешь меня найти. Да и я навряд ли смогу оттуда выбраться. Я буду позором семьи, а это значит, что отец захочет раз и навсегда избавиться от этого. И боюсь, что не только я могу пострадать. Тебя это тоже коснется. — снова смотрю на него, но Соколовский на меня не смотрит. Он сверлит взглядом какую-то книгу, и губы его сильно сжаты, словно он берется с желанием сказануть какую-нибудь грубость. — Нам нельзя быть вместе. Это очень опасно. И потом… Совсем скоро мне придется выйти замуж за другого. Это неизбежно. Как бы я ни мечтала об обратном. — Его рука дергается, и я вижу, как он сжимает кулак. — Леш, пожалуйста, дослушай до конца. Я люблю тебя и всегда буду любить, но тебе придется меня отпустить. Это будет лучшим решением. И ты не пострадаешь.

Он все-таки меня не слушает. Вырывает руку и подскакивает с места. Его глаза светятся от бешенства. А руки сжимают кулаки, что невольно заставляют поежиться.

Таким злым я его никогда не видела.

— Леш..

— Заткнись!

От его голоса, полного злости, я вздрагиваю.

— Не смей больше ничего говорить, Зара. Все, что ты сказала, не имеет никакого значения, если ты не будешь со мной. И мне плевать на ваши законы и всю эту чепуху. ТЫ — МОЯ! И этого никто не отнимет у меня. Ни ты, ни твой придурок-папаша. И запомни, я не боюсь его. И совсем скоро это тебе докажу.

Высказав все, Леша просто развернулся и ушел, оставив меня сидеть на полу с открытым ртом.

На какой-то момент мне вдруг стало страшно.

Сейчас он мне так сильно напомнил моего отца…

Хоть, я и знаю, что это не так, но почему тогда меня так сильно трясет?

Я был зол.

Нет, я был в бешенстве.

И когда покидал библиотеку, хотел лишь одного.

Свернуть тонкую шейку своей избранницы.

Впервые в жизни меня так сильно выводит из себя женщина. Точнее, не впервые, но женщина одна и та же. И она сильно рискует своей упругой задницей, если решит продолжить в том же духе.

Я на грани того, что как следует ее наказать. А еще лучше забрать к себе и посадить под замок, чтобы она не выкинула еще какой-нибудь херни, пока я буду разбираться с ее отцом.

А им я займусь в ближайшее время.

С меня хватит.

Он не отец, он — тиран, который запугал свою дочь, контролируя каждый ее шаг. Зара шугается любой тени, и меня это жутко раздражает.

Толкаю дверь, выходя из библиотеки. И тут же нарываюсь на мужика в черном. Он резко разворачивается и сверлит меня взглядом. По его лицу я вижу, что он меня признал. Уверен, ее долбанный папаша дал четкие указания своим шавкам по поводу меня.

— Что-то хочешь сказать? — напираю на него, делая шаг вперед.

Сейчас я в том состояние, когда мои руки просто чешутся, как следует кого-нибудь отколошматить.

Мужик мотает головой, делая шаг в сторону, пропуская меня. Но это не то, чего я добивался.

— А ты скажи. — снова шаг к нему, кидая вызов.

— Пацан, иди, куда шел. Не ищи неприятностей.

Ну, не-е-ет!

Неприятности — это то, что мне сейчас нужно.

— Мне и тут хорошо. Может, это тебе лучше свалить, раз что-то не устраивает?

Этот чувак в черном хватает свою рацию и зовет к себе кого-то еще.

— Что? Один, боишься, меня не вывезешь? — усмехаюсь, делая еще один шаг вперед.

Он продолжает стоять на месте, даже не реагируя на то, что наши носы практически соприкасаются. И это бесит меня еще сильнее.

— Соколовский, тебе лучше уйти, иначе будут проблемы.

Ну надо же, он знает мою фамилию. Значит, я угадал, когда предположил насчет папаши Зары, что у того имеются на меня данные.

— У меня другое предложение. Как ты смотришь на то, чтобы выйти на улицу, где я смогу спокойно дать тебе по роже?

Я мог бы сделать это и здесь, но тогда Зара, которая может выйти из библиотеки в любую минуту, может стать свидетелем всего этого. А я хоть и зол на нее, не хотел бы, чтобы она это все видела.

Ей и без того хватает всего этого дерьма.

Краем глаза замечаю, как к нам быстро приближаются еще двое шавок ее папаши.

— А вот и подкрепление. — ухмыляюсь, не замечая того, что в этот момент чувак, стоящий передо мной, резко хватает меня, заламывая мне руку.

— Зара внутри. Ждите ее появления. — дает указ прибывшим, мужик заставляет меня двигаться вперед по направлению к выходу.

— Отпусти, п*дла. — ругаюсь, пытаясь освободиться.

Но его захват только усиливается, и это выводит меня из себя еще больше. Дергаюсь, хоть и понимаю, что это бесполезно. Но адреналин в крови заставляет меня продолжать сопротивляться. А пелена гнева застилает разум.

Я просто вне себя.

Оказавшись на улице, этот придурок отшвыривает меня от себя, наблюдая за тем, как я приземляюсь на землю, поцарапав при этом руку. Но сейчас я совсем не обращаю на это внимание. Подскакиваю и тут же кидаюсь на него, желая порвать на части.

— Тебе хана, с*ка.

Замахиваюсь, целясь в его морду, но промахиваюсь и получаю сильнейший удар в живот, что заставляет меня сложиться пополам.

Боль дикая.

Даже в глазах потемнело.

Но и это не может меня остановить. Делаю еще попытку, но каждый раз меня ждет поражение. Раз за разом оказываюсь на земле, чувствуя вкус крови на губах.