Хродмар снова спотыкается, но на этот раз подворачивает ногу и падает. Он поднимает голову и видит вверху: разрастающийся из темной бездны невероятных размеров корень древа, который подобно орлиной когтистой лапе обхватил серую гладкую глыбу. В глыбе широкая трещина, из нее льется изумрудный поток в колодец, наполненный до краев. Там перебирает свои перья белый лебедь. У колодца восседают три девы. Их бесконечные волосы раскинуты повсюду. На каменной ступеньке сидит молодая девочка, выше стоит зрелая женщина, а рядом с ней, на плоском валуне лежит пузатая старуха. Изумрудный свет едва озаряет их лица, спрятанные в тени. Девы плетут красные нити. Красные нити намотаны на их пальцы, на их локти, ноги и даже волосы, нити паутиной простерты между ними, выросшие из-под их ногтей, вышедшие из-под их век. Их светящиеся глаза, резко двигаясь, слегка встряхивают весь этот красный ковер душ, будто где-то задувает ветер.

Хродмар встает. Что-то движется под его одеждой. Он пугается и быстро достает оттуда двух черных птиц размером с ладонь. Каждая рука держит по ворону. Они медленно и одновременно поворачивают к нему свои головы.

Вдруг они начинают увеличиваться в размерах.

Более не в силах их удержать, Хродмар ослабевает хватку, и те бросаются на его глаза. Он истошно кричит, пытаясь отделаться от них, но тщетно. Падальщики вырывают по глазу и взлетают. Однако Хродмар не лишается зрения, а продолжает видеть, более того, он в состоянии управлять своим телом. Внезапно один из воронов проглатывает глаз. Хродмар чувствует и видит, как один глаз падает в темную бесконечную пропасть, а вторым замечает, как старуха молча поднимает нож, намереваясь обрезать одну из нитей.

Это его нить жизни! Он знает это! Он пытается добраться своим телом до источника, открыто наблюдая за всем происходящим сверху. Тело с окровавленными глазницами путается ногами в волосах, оно падает, снова встает и продолжает идти.

Оно неуклюже поднимается по каменным ступенькам… старуха перерезает нить. Тело Хродмара, путается в нитях судьбы, не может освободиться и падает лицом в воду. Кровь из глазниц смешивается с изумрудной водой и кроваво-черным туманом тянется к лебедю. Его белые перья окрашиваются в багровый…

***

Вся семья давно разбежалась по делам, а Хродмар все нежился в постели. Глаза лень было открывать, сон не отпускал и нежно обволакивал лицо. Тут нечто противное тыкнуло его в бок, и сну захотелось убежать. «Нет-нет, подожди, не уходи» – пробормотал Хродмар. Ингольв больно хлопнул по щеке Хродмара, словно прибил муху, тот подпрыгнул, взявшись за голову – загудела.

– Ты чего? – прохрипел Хродмар.

– Почему не в кузне? – укорил его Ингольв.

– Сплю, не видно, что ли?

– Все давно работают, а ты валяешься, как медведица, давай, одевайся, нам тоже следует поработать.

– Куда-а? Заче-е-ем? – голова раскалывалась у Хродмара.

– Покажу, где твой клад спрятан.

Боль тут же прошла, Хродмар вскочил, мигом натянув портки, и вышел на улицу раньше Ингольва.

– Все! Готов! Пойдем! – заторопил его кузнец.

– Может рубаху натянешь хотя бы, не в баню ведь идем?

– Тьфу, точно, вот растяпа, – сказал сам себе Хродмар.

Они пришли в гавань. Дул морской ветер. Мужчины загружали корабли, перекидывались фразами и громко хохотали. Вдруг с одного новоприбывшего драккара, неуклюже перевалился через борт человек в рясе с лысой макушкой. На груди у него висел деревянный маленький крестик, в руках держал книгу. Нервно дыша, он принялся ходить по всей гавани из одного угла в другой, что-то покрикивая на своем языке. Никто его не понимал, но внимание он несомненно привлек. «Ты зачем привез этого в платье?» – спросил, проходя мимо, Скъёльд. «Так это, он сам пришел, хочу, говорит, к вам, заплатил!» – ответил моряк, звякнув в доказательство мешочком. Монах всем быстро надоел, подобные ему не впервой тут шастали. Люди продолжили дальше заниматься своими делами, а он в смятении все выкрикивал со смешным акцентом разные слова: Бог, крест, человек, что-то еще. «Чего он хочет?» – спросил один. «Тролль его знает!» – ответил другой. Братья тем временем готовили рыбацкое судно. Ингольв поинтересовался:

– У вас часто они тут ошиваются?

Хродмар задумчиво поднял бровь:

– Ну, в последнее время они чаще появляются, раньше такого не было. Верят в Христоса какого-то, я не разбираюсь в этом, да и всем плевать на них, хотя во-о-он там, на том конце гавани, живет Дюри, вот он предал наших богов, но мы надеемся, что он одумается, а ведь он и раньше всем нам придурковатым казался.

Братья снарядили лодку. Туда положили факелы, провизию, удочки, мешки для ночевки и многое другое – Ингольв основательно все подготовил.

Монах увидел проходившую мимо девушку с корзиной полной хлеба. Он нагло взял один батон, подняв его вверх, чтоб все видели и крикнул: «Тело Христос! Тело!» Девушка отняла хлеб, пошла себе дальше. Тогда монах заметил, что на одном из судов стояла бочка, где наверняка, по его мнению, хранилось вино – несусветная редкость для Скандинавии и высшее лакомство, не спроста ведь из всех богов Один был единственный, кто пил вино? Монах попытался ее откупорить, но ничего не вышло. «Так он просто бухать хочет!» – крикнул кто-то так, словно прозрел. «А-а-а!» – и все всё поняли. Один из мужиков, быстро сбегав за пивом, попытался поднести рог к его губам. Монах повел носом, закачал головой, что-то пролепетал. Тогда второй принялся держать его сзади, говоря: «Да ладно тебе, не стесняйся, мы радушные ребята!» «А ну пей! Кому говорят!» – кричал первый. Монах глотнул, потом еще раз и еще, и не получилось ему устоять перед хмелем. «А? – вопросительно кивнули ему, – годно ведь? Пойдем выпьем!» И его куда-то потащили.

Тем временем братья отплыли и спустя некоторое время причалили к песчаному берегу какого-то острова, где грели свои спинки серебристые тюлени. Дальше они направились в лес, куда-то свернули, пока не вышли к опушке. Тут Ингольв бросил все вещи с предложением перекусить.

– Куда мы забрались, это здесь? – спросил Хродмар, в душе он немножко волновался, но старался не подавать виду.

– Здесь-то здесь, только не сейчас, – загадочно ответил Ингольв, разложив спальный мешок.

– Мы здесь что, ночевать собираемся? – ему стало не по себе.

– Как пойдет, можешь пока поваляться, ты же любишь это дело, – сухо сказал Ингольв.

Так они просидели до заката. Ингольв решил, что время пришло и попросил Хродмара следовать за ним, ни в коем случае не оборачиваясь:

– Смотри ровно мне в спину и ничего не делай!

Ингольв зашагал кругами, что-то проговаривая. Хродмар не слышал, что именно, просто шел за ним, как было сказано. Волк сделал несколько кругов в одну сторону, остановился, повернул обратно. Во время этого странного действа Хродмар принялся скулить и сетовать, взмахивая руками:

– Что мы делаем? Ты так решил посмеяться надо мной, да? Щас упадет колесо Мани меж нами, я угадал?

– Заткнись! – раздражался Ингольв.

Своим движением он в уме очертил что-то вроде нескольких колец, которые в итоге пересек прямой линией и обернулся к зашедшему солнцу. Хродмара утомило это занятие. Он, зевнув, тоже развернулся и поперхнулся собственной зевотой. В том месте, где ранее все проросло кустами, появился холм. Хродмар пришел в себя и не знал, что сказать, поэтому глупо съязвил:

– За тобой всегда появляются холмы, когда ты ходишь кругами?

– Это курган, – поправил Ингольв.

Если до этого Хродмару было боязно на одиноком островке в компании Ингольва, то теперь ему стало действительно страшно.

– А кто там захоронен?

– Вроде бы Старкад, – пожал плечами Ингольв.

У Хродмара душа ушла в пятки.

– Кто? Старкад? Я не ослышался? А где же, как ты говоришь, мой клад?

– Там и есть твой клад, – Ингольв развел костер.

– Как там может быть мой клад, если там захоронен Старкад?