— Только не сорвись посреди всего. Нам еще выбираться оттуда.

Четыре дня. Полно времени для подготовки к чему угодно. Но не в этом случае. Полдня ушло на обдумывание и реализацию сохранения недельной иллюзии того, что занятый нами сторожевой пост еще функционировал, в чем любезно помог его плененный обитатель. Еще полдня на пытки, выяснение всех известных тому подробностей касаемо Иммортеля с его грядущим собранием выдающихся личностей, касаемо Химер с их Арайей и, разумеется, касаемо Тьмы с ее высшим кругом. И опять мне пришлось заткнуть болтливого, где не надо, ублюдка прежде, чем он назвал имя главного человека. Прежде чем испортил половину впечатлений… Ну и два последних дня на обдумывание плана действий, разряжаемого совместными тренировками с напарницей и любопытными разговорами чуть ли не обо всем на свете.

— Мы здесь, — на случай присутствия в конце уже почти вертикального пути посторонних лиц прошептала мне Рейн, слегка повернув голову. — Держи ноги, я осмотрюсь.

Внезапно порученная задача заставила меня врасплох. Я и себя-то держал уже на последних силах. Но не говорить же девушке такого. Кое-как переместив собственные ноги вперед тела в этом крайне узком и наклонном пространстве, я уперся и носками ботинок, и коленями, и задницей, и плечами, и даже лбом в стенки. После чего осторожно взял напарницу за лодыжки и крепко сжал их.

Рейн выгнулась вперед как натянутая змея, полностью распрямив тело, и обхватила ладонями края трубы, начав вытягивать вниз и голову с заблаговременно завязанными волосами. Я отчаянно пытался справиться с тряской мышц, судорожным дыханием и желанием крякнуть ей, чтобы поторопилась. Уже до боли сдавливая веки и сжимая зубы, я наконец услышал пресвятое:

— Никого. Там сетка, отпускай.

Не сразу поверив, я еле разжал глаза и всмотрелся в пространство между прижимаемой ко лбу стенкой и стройным телом висящей без напряжения барышни. Она права. Упругая сетка — не совсем подушка, но для смягчения приземления скатывающихся по трубе коробок с вещами подходила даже лучше.

На всякий случай озвучив ей быстрейший, ускоряемый жаждущими отдохнуть мышцами обратный отсчет, я расправил пальцы на руках, и моя добыча устремилась вниз. Полностью вылетев из трубы, Рейн перевернулась в воздухе на спину и плюхнулась на натянутую сетку. Та приняла ее как родную, прогнулась и тут же вытолкнула обратно. Девушка ловко подалась вперед и сразу же приземлилась на ноги, будто бы занималась подобными развлечениями всю жизнь.

— Ладно, удачи там с поимкой лидера, я полез обратно, — после выпускания лишнего веса и дополнительной опоры руками держаться стало чуть легче, но все равно было тяжело. Однако я не упустил идеальную возможность сказануть это и даже сделать вид, что забираюсь наверх.

— Эй, — уже не приглушенным голосом бросила она, задирая голову кверху и слегка нахмурив бровки. Отсюда лицевое увечье Рейн почти даже не виднелось, и это при учете растительного источника света на ее воротнике. — Так сильно хочешь быть спихнут оттуда лозой?

Вдохнув, я расслабил сразу все тело и как кусок мяса полетел вниз. Сетка прогнулась куда сильнее, и ответный толчок был соответствующим. Поэтому, не рассчитав, я не встал на ноги как Рейн, а снова грохнулся, только животом и на твердую землю.

Под приглушенный смех напарницы и собственный стон я отжался от земли и поднялся на ноги. И тут же с удовольствием расправил спину и размял все мышцы. Вокруг было довольно темно, но Рейн быстро отыскала самый отдаленный от двери огонек и зажгла его, освещая достаточную часть заставленного различными одеждами помещения средних размеров. Увиденное заставило меня присвистнуть. Десятки шкафов без дверок. Дюжины перекатываемых вешалок. Куча полок. Все это было заполнено и увешано разнообразной непрактичной одеждой, которую обычные люди называют «красивой». Платья, рубашки, кофты, юбки, туфли, брюки, накидки. Словом, враги подготовились к мероприятию со всей серьезностью.

— Только погляди. Сколько тут добра, — воскликнула Рейн, подойдя к нескольким висящим платьям, и начала их щупать. — И нацепляется на таких отбросов мира. Как всегда.

— Да уж. Тьма тратит ресурсы не только на еду, перевозки, подкупы и битвы. Мне кажется, или здесь преобладающее количество фирменной одежды северо-запада мира? — заподозрил я, увидев знакомые узоры и почерк на ближайших клочках ткани. За двадцать один год проживания на родине, будучи сыном главного торговца и кавалером любительницы банкетов, невольно запомнишь и такое.

— Ты прав. Похоже, Тьма привезла их с собой из Империи. Неужели у них именно там главное логово? — вопросительно посмотрела на меня Рейн, будто я должен был знать ответ. Но я лишь пожал плечами.

— Меня больше интересует, какому это богу они услужили, что обрели благословение так быстро ко всему готовиться. Не успела Арайя отъехать, как склады Химер завалились одеждами для ее музыкальных проводов, да еще и с избытком.

— Может они хранятся тут годами, и сейчас какая-нибудь Ева приказала их все почистить, кто знает… — Рейн повернулась, приложив к телу темно-синее, насколько можно было судить в полутемных условиях, платье. — Не слишком открытое?

На секунду я вдруг подумал, будто она старалась в первую очередь угодить моим, известным всему миру пожеланиям, и уже во вторую своим. Такое было не впервые. Может, она разделяла мои предпочтения, что безупречно. А может, просто лукавила, как-бы незаметно напоминая мне, кто я на самом деле такой.

— Боюсь, получше ты здесь не найдешь, — ляпнул я, и тут же перевел тему, продолжив осматривать каждую полку. Пока наконец не наткнулся на более или менее удобоваримую однотонную черную рубашку, рядом с которой висели такого же цвета штаны: — Жаль, что в броне туда не пустят. Придется возвращаться в облик прежнего мира.

— Думала, что ты скучаешь по разнообразию. Да и хоть разок, но за долгое время побаловать себя надо. Тем более, без этого мы не осуществим задуманное, — активно продолжила она разговор, и добавила, зайдя за какой-то шкаф: — Не подглядывай.

Вяло улыбнувшись, я глубоко вдохнул, постаравшись убрать нахлынувшие воспоминание о прошлом банкете у Эмбер, и тоже начал переодеваться. Не совсем, конечно, переодеваться, но что-то наподобие. Стянув бордовую накидку и спустив штаны, я облачился в темную праздничную обертку прямо поверх брони. Как и многие другие привычные для всех вещи, я не понимал годовщин смертей. Зачем их отмечать? Выставлять все как праздник, приглашать столько гостей и в некоторых случаях еще и заставлять их наряжаться в цирковое облачение. Неужели о покойном все забудут, если перестать собираться и пить в его честь? Уверен, что про память все думают в последнюю очередь, а про алкоголь и общение в первую. То же самое и сейчас. Мероприятие с музыкой по поводу смерти их конунга. Неужели они все настолько ненавидели ее?

Неважно. В данном случае все это неважно. Потому что они верят, что смогут возродить ее из мертвых.

— Скучаю, конечно, но в узком направлении. Не буду же я для разнообразия работать пастухом в поле, к примеру. Или нянчиться с чужими детьми. Или спасать… — я запнулся, и неуверенно продолжил, уставившись куда-то в темноту, — или спасать жизни.

— А чем мы, по-твоему, сейчас занимаемся? — прозвучал голос Рейн из-за шкафа. — Только представь, скольких мы спасем, покончив с Тьмой.

— Спасти то спасем. Но признай, об этом мы думаем далеко не в первую очередь.

— Признаю. Но кто в нашем мире не выводит личные мотивы поверх глобальных? Если мы в итоге добьемся успеха, который нужен чуть ли не всем, то столь ли важно, что именно было нашим первоначальным двигателем?

— Важно то, что мы двигались, и двигаемся в верном направлении… О нас еще сочинят песни и напишут книги, будь уверена.

— Ага. И названия еще какие-нибудь подобающие. «Как спасти мир одними лишь убийствами». «Некоторые могут быть куда способными, чем многие». «Убийцы против синдиката».

— «Убийцы зла», — с улыбкой подставил я и свою версию, на что услышал задумчивое хмыканье и последующее одобрение. — Малость банально и напыщенно, но если копнуть глубже…