Уже переодетая в привычный образ Рейн решила не снимать маску, закрывающую ее алхимический ожог. И тогда это неспешно сделал я, уверив смятенное лицо напарницы, что все хорошо. Дрожащая от предвкушения рука достала из кармана ампулу, откупорила крышку и неглубоко окунула туда указательный палец. Сначала нужно было убедиться, что Нерон не проявил на себе чудеса иллюзии, прежде чем экспериментировать сразу со всем этим личиком. Холодная серая жидкость объяла кончик, и я осторожно направил его к самому нижнему пятнышку ожога — на уголок губ Рейн.

— Что ты… — только задала она очередной вопрос, как я расплылся в еще большей облегченной улыбке. Омертвевший розоватый островок быстро впитал всю смесь и стремительно видоизменился буквально на глазах. Слившись со здоровыми продолжениями губ и цветом, и высотой, и, словом, прежней нормальностью.

— Теперь держи, — торжественно вручил я ей ампулу, закупорив крышку, — и держи крепко. Его здесь не слишком много, так что нам потребуется время и предельная аккуратность для равномерного распределения по всей поверхности. А это будет возможно только когда мы выберемся.

Рейн все еще не понимала, что происходит, как вдруг нащупала то место, к которому я прикасался. И я тут же увидел ее в новом образе. С неподдельным и искренним удивлением, плавно перетекающим в самое настоящее счастье. Выражение человека, впервые услышавшего голос родного человека спустя тридцать лет врожденной глухоты.

— Они должны быть где-то здесь! — словно гром посреди ясного дня раздались эти слова из коридора, не успел я толком насладиться просачивающимися на свет эмоциями моего партнера.

— Нет времени вползать обратно в тот узкий проход. Прорвемся через парадную дверь, — подала здравую идею Рейн и засунула ампулу в переднюю часть своего пояса. Я собрался обойти ее и отворить большой сундук с моими вещами, как она тут же преградила мне дорогу и протянула мою черную сумку. Хорошая девочка.

Не было времени нацеплять на себя родную экипировку со всеми приблудами. Только схватить первые попавшиеся теплые вещи для противоборства морозу. Крепкая теплота Нэйди может и справилась бы с этой задачей без всякой поддержки, но не станем же мы выдавать наше положение преследователям на протяжении всего пути отсюда.

Теперь уже навсегда покинув эту комнату, мы рванули дальше по коридору, прямиком к выходу наружу. Согласно уверенным заявлениям фиолетового болтуна на заставе, нас ожидала массивная створчатая дверь, способная закрываться снаружи. По пути попалось несколько выходивших покурить обывателей, которые в шоке прижались к стенам, пропуская нас мимо. Свернув в очередной угол, мы увидели темное окошко спасения вдалеке, в котором бушевала неслабая метель. За ним должны были стоять по крайней мере два охранника с обеих сторон. Мы сбавили шаг, я с удовольствием переключил режим с огнемета на клинок одним резким разворотом правой руки, даже не прикасаясь к ней второй, и напряг всю конечность. Из предплечья выдвинулось еще длиннее и отполированнее прежнего лезвие, что тут же словило ошеломленный взгляд Рейн, достающей маленький, но острый кинжал.

Едва порог наружу был пересечен, как мы тут же развернулись по бокам и атаковали стоявших на крыльце охранников в утепленных белых формах одним движением рук. Оба грохнулись на снег, заливая его алой кровью, и я уже хотел кивком показать напарнице о скорейшем продолжении пути. Как вдруг на полуслове меня оборвали несколько просвистевших между нами стрел. Осторожно заглянув в коридор, я увидел несущийся сюда фиолетовый отряд ярости с щитами и мечами, подкрепляемых уже вновь заряжаемыми луками.

— Они достанут нас в открытой местности, если мы не сделаем этого! Помоги! — быстро сказал я, отодвинул клинок и прижался телом к холодной заснеженной поверхности внешней части левой дверной ставни. Рейн быстро сориентировалась, убрала кинжал в ножны и сделала то же самое с другой стороны. Мы надавили изо всех сил, несмотря на холод и хлопья снега, насмешливо разбивающиеся о наши лица. Дверь в улей начала лениво закрываться, а из уменьшающегося прохода продолжали вылетать острые жала.

И закрывалась она слишком медленно. Они наверняка доберутся сюда и зарубят нас на месте, прежде чем мы закончим со ставнями. Поэтому дуло огнемета уже поспешило выглянуть из-за занятой мною позиции. И огромный поток пламени озарил воздух в здании.

Явная громкая дезориентация в рядах противника. Звуки бранных слов, проклятий и, что удивительно, драки, насколько можно было разобрать. Огонь ведь не умеет бить людей, или я что-то путаю? Или они усовершенствовали мою Нэйди до такого невообразимого уровня?

Ради безопасности я не остановил извержение, перегнувшись через барьер рукой, даже когда вернулся к давлению на свою половину этой проклятой двери. Оставалось не так уж много.

Но как только мы с Рейн поддержали порывы друг друга напряженными рычаниями, произошло нечто буквально ошеломляющее. Я сначала не сразу понял, что именно. Какой-то мощный толчок изнутри двери, словно в нее ударил боевой таран. Рухнув на пол, я успел увидеть, как Рейн грохнулась еще сильнее, а из щели между ставнями, немного раздвинув их, извергнулось что-то в ответ.

Не было времени обращать внимание ни на удар затылком о заснеженное крыльцо, ни на мороз, который продолжал пронзать меня насквозь. Я резво поднялся со все еще не выпавшей со спины сумкой, чтобы прикончить самого бойкого фиолетового, сумевшего прорваться сквозь мой огонь. И едва я снова занес руку с огнеметом, передо мной возник он. Бросив на землю щит со значительными следами горячих черных отметин. Заставив меня задержать дыхание.

Дайлер грубо надавил на мое устройство ладонью сверху вниз. Он не переставал смотреть мне в глаза, попутно еще и качая головой. Пока, наконец, не выдавил из себя поразительные и, очевидно, столь неприемлемые для себя слова:

— Пора нам наконец объединить наши фронты.

Я не успел даже поднять брови от такого совершенно невообразимого заявления, сказанного последним годившимся для этого человеком. Как что-то молниеносно повалило детектива на землю прямо на моих глазах.

Это была Рейн. И первые увиденные мною слезы. Даже сквозь все усиливающуюся метель. Отчаянные всхлипы. Даже когда ее решительные действия совершенно противоречили настроению. Она сковала Дайлера тонкими, но прочнейшими лианами из сумки, водя дико дрожащими руками в воздухе. И со стиснутыми зубами обвила дополнительной, острейшей зеленой гадюкой его ногу в нижней части бедра.

Что с ней? Мы еще не проиграли, это неожиданное вторжение самого странного гостя мероприятия не должно было повлиять на исход. Наоборот, дополнительные мозги и мускулы сейчас будут очень кстати. Почему…

И тут я разглядел. Разбившуюся в прах надежду. Обретенное и потерянное всего за несколько минут спасение. Толчок щитом по ставням, что оттолкнул нас с Рейн на землю, не прошел бесследно. Я упал на спину, а она каким-то образом рухнула на живот. Не думал бы и секунды, если бы сейчас кто-то предложил обменять Нэйди на еще одну ампулу. Или вручил бы возможность вернуться в прошлое, где я смог бы сохранить эту ценность у себя и порадовать ее уже после победы. Закрепленная на передней части пояса напарницы ампула разбилась, излив все чудотворное содержимое в снег.

Но предаваться сейчас сожалениям я тоже не мог себе позволить. Выйдя из секундного забвения в тяжелых мыслях, я снова услышал оживленные голоса изнутри парапета. Очевидно, прибывало подкрепление. Ноги ломанулись к левой ставни двери, а тело надавило на нее с новыми усилиями. Я пытался окликнуть Рейн, пытался убедить ее, что происходящее сейчас важнее. И если мы не закроем эту дверь, то поплатимся не только ампулой. Но она не слушала. Я в очередной раз увидел ее в новом свете. Мстительном и безрассудном.

Дайлер кричал, когда острая лоза впивалась в его конечность по всей окружности прямо под набедренным титановым щитком. Рейн растягивала напряженные до предела ладони в воздухе, приказывая удивительному оружию закончить дело. И оно закончило. Сузилось до такой степени, что каждой точкой на окружности соприкоснулось с противоположной. Разделив правую ногу детектива на две пульсирующие кровью части.