"Мораль сей басни такова", - закончил он эти размышления, - "До субботы нога моя не должна быть около нее. Командовать парадом буду я", - вспомнил он Остапа Бендера. "Диспозиция прежняя - сегодня волочиться за Таней". Но тут же, ослепленный блеском своего гордого фатовства все же уловил, что мысль эта слегка коробит его; и сейчас же понял: слово "волочиться" по отношению к Тане режет ухо. Он стал примерять это слово к другим девушкам и задумался: есть ли что оскорбительное для девушки в намерении волочиться за ней.

  В это время послышался аккорд на рояле, и из зала полился в тихую весеннюю ночь приятный голос Тани. Она пела старинный цыганский романс "Глаза зеленые". Музыка и немудреные слова сладко и грустно волновали душу.

  Сергей очень любил цыганские романсы. В них слышится бескрайний простор русской степи под ночным звездным небом, дым костра, тоска, щемящая грудь молодую; в них звенит удаль лихая и волнует горячую кровь.... А над степным простором, над ночью - она, Виола, ее светлые глаза, а в них загадка - великая, горькая или сладкая тайна любви.

  Ему захотелось поблагодарить Таню за радость, которую приносило ее пение. Он вошел в зал и тихонько сел у рояля рядом с Галой.

  Таня спела еще, а потом, захлопнув крышку рояля, повернулась к слушателям: - Ну, кажется довольно.

  - Танечка, еще что-нибудь!

  - Вы очень хорошо поете, - сказал Сергей. Таня повернула к нему голову, продолжая тихо улыбаться.

  - А знаете, что, - продолжал Сергей, вдруг задумав что-то, - Вы поете "Лунную рапсодию"?

  - Пою, если есть настроение.

  - Давайте попробуем; мы с Галой станцуем под ваш голос.

  Она мгновенно задумалась, а потом согласилась. - Давайте попробуем.

  Гала была хорошей партнершей, она раньше училась в балетной школе, любила танцевать и умела. Им не раз приходилось танцевать вдвоем, даже отстаивая приоритет одесситов во время поездок их спортивной команды на соревнования в другие города. Сергей считал Галочку одной из лучших своих партнерш. В ней была та музыкальность движений танца, которая всегда так радует глаз и которая встречается так же не часто, как и музыкальность голоса.

  Окружающие с интересом смотрели, как Таня повернулась к роялю и заиграла аккомпанемент, а Сергей и Гала, слегка улыбаясь, заняли позицию и плавно, ритмично скользнули на середину зала. Таня запела. Грустная и нежная мелодия полилась по залу и в ритм ей, слегка покачиваясь, красиво скользила их пара, привлекая внимание всех присутствующих.

  Сначала взгляды зрителей немного смущали Галу, да и Сергей испытывал некоторую связанность, но потом мягкий задушевный голос, мелодия, ритм танца увлекли их, и они забыли обо всем, скользя и кружась, послушные только очарованию музыки. Они испытывали легкость и приятное воодушевление, сложные движения стали слаженными, эластичными, точными и красивыми. ... На них было приятно смотреть и Таня, следя за ними, тоже чувствовала, что она поет вместе с этой танцующей парой.

  Она чудесно спела, а они хорошо станцевали.

  К концу песни Сергей в затухающем темпе танца подвел Галлу к роялю и остановился вместе с заключенным аккордом музыки.

  - Мы с Галочкой хотим сказать вам спасибо, - обратился к Тане Сергей.

  - Я тоже с интересом смотрела на вас, у вас хорошо получается.

  - Рад слышать это, так как похвала относится отчасти и ко мне, тем более рад, что это, кажется, первый комплимент, который заслужил от вас на этом вечере молодой человек, это дает мне надежду, что вы оцените и другие мои качества, - шутя, ответил Сергей.

  - А вы не очень радуйтесь; когда девушка говорит комплимент молодому человеку, то это чаще всего значит, что она не предполагает в нем никаких других достоинств.

  - В таком случае я очень опечален, так как являюсь единственным молодым человеком, достоинств которого вы не признаете.

  - Как вам хочется быть единственным.... А что касается ваших чувств, то столь быстрый переход от радости к отчаянию обнадеживает, что вы столь же легко перейдете к радости.

  - Я хочу вас предупредить, что если вы будете продолжать третировать меня и ни в грош ставить мои чувства, я могу тоже влюбиться в вас.

  - Ну, это уж ваше сугубо личное дело. Я могу только напомнить вам плакат ваших любимых Ильфа и Петрова: "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих"

  Вокруг засмеялись.

  - Над кем смеетесь? Над собой смеетесь! Кого хотел я чистым чувством тронуть? - декламировал Сергей близким к лоханкинскому ямбу размером. - О, я безумец!

  - Ты - лопух! - язвительно вставил Васька.

  - Вот дружбы приговор, - трагически продолжал Сергей. - Все рухнуло, и дружба и ...любовь. Таня! - проникновенно сказал он, подымаясь, - идемте танцевать!

  - Танцевать? Идемте, если вы не будете признаваться в любви.

  - Больше не буду.

  - Сергей дал в любви осечку, - подытожил кто-то среди смеха.

  А он, заметив холодный и равнодушный взгляд Виолы, которым она скользнула по нему, услышав о его любовной осечке, улыбнулся про себя и вспомнил: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей".

  Музыка играла "Старинный вальс". Немного грустные, мягкие и лирические звуки плыли по залу. Медленно кружась и удерживая Таню на вытянутой руке, Сергей взглянул ей в лицо. Она задумчиво, из-под приспущенных ресниц смотрела куда-то в сторону. Вероятно, и ей было хорошо скользить в этих навевающих легкую задумчивость и приятную грусть звуках.