Алексей Мартынов, скромный по натуре парень и к тому же очень ранимый скинув с себя шлёпки, водрузил свои ноги на валявшую рядом берёзовую чурку. Одна ступня у него была перевязана бинтом.

Дорогой, обратив внимание на травмированную ногу друга, спросил:

– Где культю поранил?

– Если бы, – ухмыльнулся Мартын, – эта культя и стала поводом моего увольнения. Накрылась теперь моя квартира котлом для варки смолы, – огорчился он. – Меня Софья совсем запилила. Спасу никого нет. Я, конечно, глупо поступил. Мне надо было больничный лист взять, а меня как лоха развели в бригаде. Сами же скоты, мне ногу сожгли битумом по своей халатности, и я виноватым остался. Запугали, что если возьму больничный, то составят акт производственной травмы, где виноватым окажусь в любом случае я сам, потому что нарушил технику безопасности. Говорят, что должен был не тряпочные кеды на ноги во время работы обувать, а кирзовые сапоги. Мало того, что я пострадал, так они пообещали меня турнуть из управления по 33 статье, с которой меня и в ад не пустят. Короче бригада посоветовала мне добровольно уйти и как можно скорее, чтобы их премии не лишили.

Дорогой поднялся с шезлонга, сорвал с грядки свежий огурец и немытым засунул половину себе в рот. Раздался приятный хруст, и он громко рассмеялся. Разжевав и проглотив огурец, он укоризненно взглянул на друга:

– Ты Мартын иногда такие умные жизненные примеры приводишь, слушать приятно, но, чтобы из тебя сделали лоха мне что-то с трудом верится. Думаю, что во всём виновата твоя скромность. И ещё я тебе скажу ты излишне наивен, а твою наивность не каждый «двор» принимает. Правильно Софа тебя долбит за нерешительность. Неужели ты не понимал куда, попал работать? Это бригада троглодитов, а ты грамотный парень. Законы их волчьи надо было им в рожу бросить. А кто ошпарил тебе сваю, – ткнул он в больную ногу друга, огрызком огурца. – Того надо было с ног до головы обмундировать чёртовой смолой. Я вот ни дня нигде не работал, а знаю, что будь я на твоём месте, то лежал бы до конечного упора вот в этом шезлонге, – показал он пальцем на старый шезлонг. – Получал бы на законных основаниях хорошие денежки. Всё-таки мне как бойцу трудового фронта на боевом посту был нанесён вред здоровью. А моё здоровье государство должно охранять, как Монетный двор Советского союза. Не можете охранять, платите контрибуцию. А профсоюзный комитет пускай меня регулярно навещает, но только не с цветами, а с добрыми харчами. Сами понимаете, цветами здоровье не поправишь.

Мартын осторожно убрал ногу с чурки и, не смотря в глаза другу, пробурчал:

– Дождёшься от них добротных харчей. Держи карман шире!

Дорогой вопросительно покрутил пальцем у виска:

– Ты же вроде говорил мне, что они в обед только мясные деликатесы уминают.

– Да, – промямлил Мартын, – а ещё в карты лихо на деньги играют. За день до травмы я проиграл им всю зарплату и сто десять рублей остался должным. Если бы моя Софья узнала, заела бы меня до костей, а мослы в каменке сожгла. Для неё символ счастья, не дружная семья, а много денежных знаков.

Для Дорогого это была ужасная новость, Мартын – всегда скромный, довольно-таки разумный парень, не веривший даже в государственную лотерею, вдруг хронически подсел на карты, как наркоман на иглу. Это был нонсенс!

– Вот про карты я впервые от тебя слышу. Ты же даже в спортлото никогда не играл, – сморщился Дорогой. – А тут карты! Это серьёзно! Надо понимать, что у тебя на лбу все твои очки будут высвечиваться? Зачем ты залез в это болото? Ты же парень не азартный, с головой вроде всегда дружил? Лил бы себе смолу по крышам и в ус не дул. А хату бы получил, помахал им ручкой и сказал: «Адью Навоз».

Мартын в ответ хмыкнул:

– А они не игровых работников быстро укрощают. Либо садишься за карты, либо паши за всех. А за всех мне не в жилу рога мочить. Поэтому я подсел на карты. Была у меня дома заначка, вот я её один раз и прихватил с собой на работу. Так они утром увидали её и как свора гончих накинулись на меня. «Играй да, играй». Один, правда, мужик там нормальный, а все остальные шакалы.

Он сделал паузу, и тяжело вздохнув, грустно добавил – а на моём месте ты бы никогда не мог быть. Ты же в детском саду ещё хотел царём стать. У тебя другой характер, да и в карты, если тебе верить, ты бы их задрал. Неграмотные совсем немыслящие люди, но хочу заметить, считать они могут и неплохо.

Олег на слова Мартына только хитро улыбнулся, но посвящать друзей, какая ему в этот миг пришла идея, пока не торопился. После они резко сменили тему разговора, предаваясь приятными воспоминаниями детства. Они отвлечённо сидели на лоне природы, пили лёгкие спиртные напитки и хрустели свежими огурцами и другими овощами с грядки. Внезапно, где-то совсем близко раздался сильный взрыв, что Дорогой от неожиданности присел к земле, чем вызвал смех у друзей.

– Совсем ты Олег отвык от наших взрывов, – не переставая смеяться, сказал Цветок. – Я же тебя предупреждал сегодня – что четверг у нас как был, так остался в карьере взрывным днём.

Дорогой знал хорошо, что в 15 километрах от города стоит карьер. И знал, что по четвергам в карьере производится взрыв. Отбывая, в заключении приличный срок действительно отвык от мощных взрывов. Поэтому к четвергам он ещё совсем не привык и ему нередко приходилось испуганно реагировать на взрывы. Он поднял голову к верху и увидел, как из «исполинской чаши» – главной хранительнице богатейших залежей железной руды в небо взмыло густое жёлто – серое облако.

– Вот там бы я ни за какие калачи не стал работать, – кивнул он в сторону карьера, – а на работу устраиваться край надо. Не то опять на «каторгу» сошлют. Участковый уже ходит через день, то к матери, то ко мне.

– А ты иди к нам в ателье, – предложил Цветок, – полгода в учениках походишь, потом разряд дадут. Ежедневный левый заработок всегда будет. Я вон себе мотоцикл, за калымные деньги купил.

Цветок блаженно зевнул, прикрыв глаза, но рот закрыть, не успел. Дорогой засунул ему туда огрызок огурца:

– Нет, Паша, диоды и триоды – это не моя стихия. Наверное, я пойду смолу варить. Есть такое поверье; кто при жизни варится в смоле, тому после смерти жить в Эдеме.

– Что и моя бригада в рай попадёт? – захлопал глазами Мартын.

– А как же – засмеялся Олег, – и они туда попадут. Только им любой рай, хуже самого плохого ада покажется. Пойду я работать к вам в управление и желательно в твою передовую бригаду. Там я пройду трудовую реабилитацию. Хату вскоре получу, да и с картишками немного пошалю. – Он перевёл взгляд на Мартына. – Только вот с этим лохом собеседование ещё раз завтра проведу. Сегодня не хочу на реальные темы говорить, а завтра ты мне Алексей подробно расскажешь всю эпопею своей беды. Постараюсь, я заехать в гости на пару месяцев в твою бригаду, создам им кучу проблем, затем как Властелин победитель со знаменем в руках направлюсь другие вершины покорять, – пообещал он.

– Да зачем тебе с этой необразованностью связываться, – заканючил Мартын. – Мне один умный человек сказал, что каждый безграмотный это практически условный пациент психушки.