– Постараюсь этого не делать. Но вообще я не понимаю, почему вы опять так себя ведёте, вы же извинились в прошлый раз? Я приняла извинения и готова сделать вид, что ничего не было, если сейчас вы будете обычным гостем, который озвучивает заказ, говорит «спасибо» и идёт мыть руки. Вы же можете побыть таким? Или роль циника с ненавистью к людям вам нравится больше?

Соня

– Ладно, ты права. Я перестарался, – короткими фразами разговаривает со мной этот товарищ, который уже претендует на звание «персонального» клиента. – Американо и спагетти с морепродуктами.

О, вот так бы сразу. На работе я предпочитаю работать.

Нет, такие гости однозначно отвлекают, потому что этот мужчина подходит под то описание, которое Эрика называет «типажом Сони»: взрослый, сильный, красивый, весь такой чудесный и прекрасный, но все равно по поведению – чистый козел.

– Да, хорошо, американо и спагетти, кофе я попрошу принести за меня, дабы не нарываться. Могу забрать меню? – по правилам спрашиваю, он кивает в ответ. – Хорошего вечера.

– Спасибо, – не самым любезным тоном произносит вредный тип. Мог бы и взаимно пожелать, но куда уж мне. Перебьюсь.

Захожу на кухню, отдаю заказ, затем спускаюсь на первый этаж и озвучиваю заказ по кофе на баре. Заодно вылавливаю свободного официанта и прошу его помочь мне отнести кофе, прикрываясь тем, что сама зашиваюсь. Возвращаюсь наверх, быстро оцениваю ситуацию за «своими» столиками. У кого-то освободились тарелки, кому-то нужно принести счет, кто-то заждался подачи блюда, но вопросы не ко мне – на кухне сегодня какой-то легкий бедлам. Залетаю туда, хватаю сразу три тарелки для моих гостей, а ведь когда я пришла сюда впервые, мне казалось, что носить три тарелки сразу – это что-то невероятное. Но девчонки и парни как только не умудряются сразу больше блюд набрать, чтобы быстрее обслужить посетителей.

Когда я в очередной раз приношу посуду на кухню, меня за воротник рубашки хватает та самая Наташа, с которой мы в прошлый раз обсуждали моего странного гостя.

– Соф, там твой отец, кажется, – шепотом сообщает Ната.

Хорошо хоть руки свободны были, а то бы я сто процентов разбила посуду, а лишние штрафы мне не нужны. И без того в первый месяц подпортила свою репутацию парой раскрошенных тарелок.

– Что? Как ты это поняла?

– У него на груди написано «Самойленко А.А.», что я должна была подумать? Ты ведь Софья Андреевна?

– Угу, – киваю, зажав в зубах резинку для волос, пока перевязываю свой пучок.

– Самойленко?

– Угу.

– А там мужик в форме, на вид лет сорок пять, и фамилия…

– Ладно, я поняла, – не даю ей договорить, поправляю готовый пучок и одергиваю рубашку, которая упрямо выскальзывает из-под ремня. – Где сидит?

– За перегородкой, слева от твоего гостя. Ну того красавчика.

Господи боже мой, за что! Мой отец сидит в метре от того столика, который мне нужно обслуживать, и как мне сделать финт ушами, принести заказ и не засветиться перед папой? Он же если увидит меня, скандал будет редкостный. Под руки схватит, вытащит и отчитает перед всеми. С ноги зайдет в кабинет шефа и не уйдет, пока тот не распишется в моем заявлении на увольнение. Папа больше всего на свете хочет, чтобы я прекратила «позорить семью» и вернулась в дом. Хотя в чем заключается «позор» взрослой работающей дочери, я не понимаю. Разве стыдно быть самостоятельной? Разве стыдно зарабатывать на жизнь своими силами?

– Забирай спагетти с морепродуктами, – один из поваров выставляет глубокую белоснежную тарелку на край длинного стола.

– Наташ, Наташ, прикрой меня! – слезно молю коллегу, хватая заказ. – Подойди к моему отцу, пожалуйста, пока я буду относить за соседний столик. Черт, я еще и приборы не поставила…

– Да забей, сейчас захватишь по дороге. Так и быть, отнесу лично твоему папе ужин.

– Ох, Нат, он меня увидит, – причитаю я, когда мы выходим в зал. Я несу в одной руке блюдо, в другой – металлическую подставку с приборами. – Мой папа вычислит меня даже со спины!

– Тебе повезло, Софик, что наш арт-директор придумала перегородки.

– Это точно, – киваю и расстаюсь с Наташей на подходе к тем самым столикам.

Пока ставлю перед своим «любимым» гостем его ужин, тихо молюсь про себя, чтобы только не стрельнула ему мысль в голову обратиться ко мне по имени. Папе стоит услышать одним ухом где-то рядом имя дочери, как он тут же развернется и вычислит меня.

– Девушка, хотелось бы, чтобы меня обслужили побыстрее, – слышу из-за перегородки ворчливый папин голос и вздрагиваю.

Но мне хотелось бы, папочка, чтобы ты ужинал дома, если честно. Или тогда уже маму с собой взял. А чего она одна дома сейчас сидит, пока папа инспектирует местные заведения? Или они поругались? Надо бы у Яна выяснить все подробности, только позже.

Я делаю все спешно и испаряюсь из поля зрения своего гостя и потенциального поля зрения папы максимально быстро. Кажется, все хорошо, в этот раз генерал Самойленко меня не заметил. Предстоит еще одна вылазка через несколько минут – счет ведь надо принести. И в целом мне нужно обслуживать и другие столики… Пап! Не мог ты сесть на первом этаже, раз уж пришел?

Настает опасный момент, когда нужно рассчитать вредного козлика. Я приношу счет, на всякий случай прихватив с собой онлайн-терминал, потому что заранее не спросила, но сейчас наличными расплачиваются единицы за весь день, так что уверена, я все равно не ошибусь, но…

Парень тянется к карману и достает оттуда наличные.

Спасибо, дорогой товарищ, за лишнюю возможность засветить себя перед папой, ведь теперь мне придется возвращаться со сдачей. Одно радует – боковым зрением я наблюдаю, как отец сидит в телефоне, что-то читая.

Молнией лечу туда-обратно, оставляю на столе сдачу и чек по оплате, желаю хорошего вечера и сматываюсь на кухню от греха подальше. Есть легкое чувство, что в горле пересохло, поэтому хватаю чистый стаканчик в кулере и наливаю себе холодной воды на пару глотков. Время – «час пик», минут через пятнадцать у нас наберется полная посадка, и долго стоять без дела – совершенно не вариант.

Собрав волю в кулак, возвращаюсь в зал, осматриваюсь, подаю меню, бегаю с заказами к барной стойке, а потом прячусь за спиной бармена, когда отец спускается, одеваясь прямо на лестнице. И все равно ему, что он тормозит других людей, которым тоже нужно попасть на первый этаж.

Я выхожу из укрытия, когда к нам подходит Наташа.

– Я рассчитала твоего папу, заодно забрала чаевые от твоего гостя, – улыбается девушка.

– Он оставил чаевые? – от удивления распахиваю глаза и показательно часто моргаю.

– Сама проверь, – Ната передает мне «вазочку» с чеками, и я действительно замечаю внутри деньги. Не знаю, рада ли я, что в этот раз он не поскупился, так как теперь у меня на один повод меньше его ругать. Его… Вот засада, даже имени не знаю. Хотя что-то мне подсказывает, что я смогу еще узнать, вряд ли сегодня была последняя встреча.

Глава 5.

Можно просто Даня

Лёва

Кто вообще придумал пробки в самом обыкновенном городе? И вроде не обеденное время, не шесть вечера, а двигаемся в час по чайной ложке.

А все из-за сдвига тренировки на непривычное время. Я в такой час в городе никогда не бываю, но сегодня вот выпала радость. Листаю станции на радио, но везде какая-то глупая попса. Ну и вкус у людей, конечно. Уж лучше новости послушаю.

Диктор что-то вещает о политике, о происшествиях, о курсе валют. Стандартный набор, а на финал остаются новости спорта. Станция, оказывается, местная, поэтому в сводке звучит название моего клуба и то, что мы готовимся к предстоящему домашнему матчу.

Готовимся, но все какие-то вялые, тухлые. Не знаю, чего всем так тяжело, не понимаю, но надо же дополнительные ресурсы включать. А жизнь вне футбола – она сама по себе, и на игре никак не должна отражаться.

Вот я со вчерашнего вечера так или иначе в мыслях возвращаюсь к рыжей Соне. Сдалась она мне? Без понятия.