========== | ==========
Перед глазами Фриск все еще стоял слепящий белый свет. Его то и дело сопровождал непонятный грохот и следующая за ним тишина — последствия разрушения Барьера. Девочка потрясла головой, пытаясь прогнать воспоминание.
— Ты в порядке, Фриск? — раздался голос позади нее, и Фриск, обернувшись, увидела Альфис. Она стояла с высокой стопкой книг в руках. Впрочем это было неудивительно — все монстры упаковывали свои старые вещи, прежде чем выйти на поверхность. Оттого пол лаборатории был заставлен картонными коробками, причем их было настолько много, что и самого пола за ними было и не видно.
— Да, просто… Вспомнила кое что, — Фриск огляделась по сторонам, но на самом деле ее взгляд был прикован к таблице непонятных элементов, висевшей на стене. Одного только взгляда на ее хватало, чтобы понять — составляла ее не Альфис. Ибо все было каким-то… Слишком аккуратным, что-ли? Надписи, сделанные тонким, убористым почерком сильно отличались от того, что обычно писала Альфис.
— Почему ты так на нее смотришь, Фриск?
Она обернулась. Санс. При виде скелета внутри девочки что-то задрожало. Нет, она не боялась, но им нужно было поговорить, и желательно, без лишних глаз. Фриск перевела взгляд на Альфис, медленно спросив:
— Эм… Альфис, Барьер ведь не может снова закрыться, да?
— Я не думаю, что это произойдет, — ученая положила стопку с книгами в очередную коробку. — сомневаюсь, что он «закроется» снова, если его не создадут заново.
— А что не так, малая? — спросил Санс. — Ты хочешь остаться здесь?
Фриск поняла, что оттягивать разговор бессмысленно, и кивнула на дверь, давая понять, что хочет поговорить без свидетелей. Скелет понял это, и, послав ей ответный кивок, вышел за дверь.
Девочка отправилась вслед за ним, попутно раздумывая, как лучше начать разговор на достаточно нелегкую тему, и, помимо всего прочего, добиться того, что-бы Санс согласился принять ее предложение. Ибо то, о чем она собирается просить, явно может его шокировать, но отступать Фриск была не намерена.
Они вышли из лаборатории, и Фриск почувствовала, как медленно, но верно тает ее решимость начать диалог. Прошла минута. За ней другая. Санс все это время стоял, терпеливо ожидая, когда Фриск начнет говорить. Но когда стало очевидно, что Фриск то ли боится, то ли не решается начать разговор, он сказал:
— Послушай, ты позвала меня сюда, но уже несколько минут стоишь и молчишь.
— Извини, — быстро ответила Фриск, сжав руки в замок, пытаясь унять в них дрожь. — извини, что молчу, но… Честно, я не знаю, как начать.
— А что ты хотела спросить?
Тут внутри Фриск что-то замерло. То, о чем (а точнее, о ком) она собиралась говорить, был максимально тесно связан с Сансом, и неизвестно, как он отреагирует на это.
— Скорее, о ком, — ответила Фриск, глядя на лаву, твердо решив, что собирается смотреть куда угодно, но не собеседника. — точнее… О предыдущем Королевском ученом.
В лице Санса что-то напряглось. Фриск, все еще смотревшая на лаву, с очень большим трудом подавила некоторое подобие улыбки. Ох, предыдущий Королевский ученый, само существование которого стало причиной того, что Барьер был разрушен на несколько дней позже.
Все дело было вот в чем — продвигаясь по Хотленду, Фриск заметила на одном из этажей серого монстра, похожего непонятно на что, но речь сейчас идет не об этом. Девочка и забыла бы о нем, если бы не его слова, которые она за последнюю неделю прокручивала не один раз: «Я понимаю, почему Азгор так долго тянул с наймом нового Королевского ученого. Предыдущий — Доктор Гастер… Его гений был не заменим. Но его жизнь… Оборвалась.» Стоило девочке снова заговорить с монстром, как он ответил: «Хватит слухов. Все-таки невежливо говорить и том, кто слушает»
И именно эти слова положили начало ее «расследованию» по делу прошлого Придворного ученого. Она обыскала чуть ли не каждый дюйм Подземелья (по большей части — Ядра), и когда, казалось бы, все ее поиски оказались напрасными, появился Санс в Последнем коридоре. После нескольких «появлений» Фриск в Зале суда, скелет отдал ей ключ от своей комнаты, но, если судить по его теперешнему выражению лица, то сейчас он сожалел об этом.
В самой же комнате Фриск нашла ключ от мастерской, а уже в самой мастерской — странную машину и чертежи, видимо, как раз от этого устройства. Но что действительно ее заинтересовало — фотоальбом с фотографиями, на которых был запечатлен Санс, Папирус, и непонятная черно-белая фигура. Которую, впрочем, ей вскоре пришлось увидеть в зеркалах Реальной лаборатории.
Повисло напряженное молчание. Ни Санс, ни Фриск не знали, что сказать. Вскоре Фриск прервала окутавшую их тишину:
— К чему я клоню, — она посмотрела на Санса. В ее глазах блеснула отчаянная решимость. — не все получили хорошую концовку. И я сейчас не о Флауи. Но, согласись, он хотя бы остался жив, в отличие от… От Гастера, который сейчас находится вообще непонятно где. И ты можешь говорить что угодно, но я этого так не оставлю.
Закончив, Фриск тяжело выдохнула, ожидая, когда Санс что-то скажет. Секунды тянулись очень медленно. Вскоре он ответил:
— Это очень благородно с твоей стороны, но… — он посмотрел на Фриск с некоторым беспокойством. — Есть одна проблема.
Впрочем, взгляд Фриск ясно говорил о том, что ей абсолютно все равно на любые проблемы, и она готова совершить все, что было у нее на уме. В данном случае — вернуть прошлого ученого.
— В чем она заключается, — Санс взглянул на девочку. — да, ты права, эта машина может вернуть его. Но для этого понадобится Решимость. Слишком много Решимости.
Возможно, скелет расчитывал на то, что возможный риск смерти отпугнет Фриск, но не тут-то было: Решимость во взгляде стала еще отчетливее, казалось, ее карие глаза приобрели красный цвет.
— И что? — спросила она железным тоном. — Я смогла победить Флауи, выстоять против Азриэля, вернуть воспоминания, и уж не знаю что еще! Почему сейчас ее не хватит?
К величайшему удивлению Фриск Санс неожиданно улыбнулся, и с его лица слетело выражение тревоги.
— Кого-то мне напоминает этот тон, — сказал он, глядя на Фриск.
— Папируса? — машинально сказала она, гадая над тем, как бы отреагировал на такую новость младший из скелетов.
— Нет, — Санс сделал шаг вперед. — того, кого мы возвращать собираемся.
Фриск облегченно вздохнула. Значит, он согласен, и пошел ей на встречу в предложении вернуть Гастера. «Либо-же, — мелькнула в ее голове мысль. — он просто не захотел спорить»
***
Оказавшись в мастерской, Санс поставил Фриск строгий наказ: будет использоваться ее Решимость, но она сама не будет мешать ему в починке машины. Девочка слушала внимательно, не упуская ни единого слова. Внутри нее все как будто сжималось и разжималось, должно быть, от сильного волнения. Она приложила руки к груди, и через секунду в них появилось маленькое, светящееся красное сердечко.
Санс вздохнул, и сдернул ткань с машины, в которую Фриск тут же закуталась. Высунув голову из ткани, она ответила на непонимающий взгляд Санса:
— Что бы у меня не возникло искушений лезть тебе под руку, пока ты работаешь.
Тот усмехнулся, и, магией взяв душу Фриск, осторожно поместил ее в специальный отсек. Сама же Фриск в этот момент выглядела несколько напуганной.
— Ты останешься цела, — пояснил Санс, похлопав девочку по плечу. — оно извлечет необходимое количество Решимости, но твоя душа останется в целости. Ты выживешь в любом случае.
Девочка с некоторой опаской кивнула, закутываясь в лиловую ткань. Если честно, ей не очень хотелось смотреть на то, как происходит процесс самого «возвращения», хоть она и осознавала, что при этом является его инициатором.
Звуки клацанья чего-то металлического долетали до нее как из густого тумана, казалось, все перед глазами странно плыло. Фриск погрузилась в странное состояние полудремы; мозг как будто спал, но тело никак не хотело отключаться. Она слышала, что происходит вокруг нее, но не придавала ни звукам, ни голосам какого-то особого значения.
