Марк Казарновский
Они и мы. Избранные рассказы
© Казарновский М.Я., 2022
© Издательство «У Никитских ворот», 2022
* * *
В ночи, в сырых провалах мрака,
О чем-то вспомнила собака,
И ей вдали отозвалась
Другая и еще другая —
Как будто, землю обегая,
Сварливая возникла связь.
Над сбивчивым шуршаньем трав,
Через Варшаву и Монако,
Понес кудлатый телеграф
Все, что поведала собака.
Наутро сны мои прогнал
Из дальней дали шум барбоса,
И я подумал, что сигнал
Уже вокруг земли обнесся…
У всей ли в мире собачни
Один язык? Какой он группы?
О чем беседуют в ночи
Четвероногие тулупы?
Как отражается прогресс
На их сметливости и росте?
Влияет ли растущий стресс
На качество собачьей злости?
И что им впредь перепадет
От гигиены и науки?
Наслышан ли собачий род,
Что мы их предаем, как суки?
Когда бы нам у них занять
Уменье без малейшей лести
Быть верными и охранять
Не за похлебку, а по чести,
Искать друзей за сотню верст,
В огонь за них бросаться с лету
И замерзать, где друг замерз,
Пусть в том и смысла ни на йоту.
Павел Грушко
Пушкино, 1973 г.
Вместо предисловия
Всем хорошо известно, что живем мы в мире растений и животных. Животных разных. Начиная от бактерий и прочей заразы типа Ковида или Омикрона, или что там нас еще ожидает. Эти «заразы» нас любят и стремятся проникнуть в наш, так нами любимый, организм, чтобы уж пожить там с большим удовольствием. С чем мы категорически не согласны.
Но есть живые существа, которые давно с нами сосуществуют. Мы ведем с ними борьбу. Но, я бы сказал, достаточно вялую.
Ну, хлопнешь по шее или руке – убьешь комара. Или схватишь тапок – ввечеру за тараканом. Если догонишь, конечно. А уж о мышках или разных паучках и говорить нечего. Особенно на дачах, где щелей, норок, закоулков и прочих укромных мест хоть отбавляй. Вот эти разные существа и живут припеваючи, Лишь бы дача не сгорела да хозяйка бы оказалась не такой уж фанаткой чистоты и порядка, не брызгала везде всякой гадостью. Да и хозяин чтобы был чистоплотен, но не до занудства. Ест бутерброд, а крошки по полу так и рассыпаются. Все довольны, если жена не видит этакого безобразия. Но, ура, не замечает. У нее тоже свои удовольствия. С утра кофеёк. А он на даче в любой сезон. Так что хозяйка особенно за сожителями не наблюдает. К всеобщему благу, счастью и благоденствию.
Сразу следует отметить, что ситуация с мухой-цокотухой и паучком повторяется в некоторых рассказах. Мы готовы принять замечания читателя, но эта распущенная муха так впечатлила паучков и иных малых жителей земли нашей, что они без устали об этом рассказывают. Мы же только повторяем.
Что касается обитателей «домашних зверинцев», они заслуживают особого внимания и разговора.
Держать дома животное, пожалуй, любое – хоть хомяк, хоть питон, хоть гепард, – дело не только хлопотливое. Не только ответственное.
Когда у нас рождается ребенок, это – радость. Но ты знаешь, что время плача, бессонных ночей, в основном жены, иных детских проблем типа коклюша, ветрянки и ангины – пройдет. А ребенок будет расти, меняться, радовать родителей и близких и огорчать их же.
И все нам в радость. Но с определенного возраста твое влияние уменьшается, постепенно с возрастанием «металлика», айфона, футбола и тому подобное. Дети входят в разные возрасты, и вот ты уже – не нужен. Вон оно как.
Совершенно иная ситуация с животными, которых «мы приручили». Мы им нужны всегда. Уж не говоря о том, что они всегда нами любимы. И преданы нам, иногда вопреки.
Поэтому потеря живущего с нами существа вызывает зачастую боль неимоверную. Которую хозяин и близкие ощущают многие годы.
Первую собаку я нашел в подъезде щенком. Просто увидел, как на ступеньку карабкается рыжий комочек. Влезть ему трудно, но он сопит и упорно продолжает свои попытки.
Вот так он оказался у меня. С рыжей шерстью. Отлично стоящими ушами. Молчалива, но голос на чужого подает немедленно.
Меня она уважала и Хозяйку дома любила. И конечно, старела. Вместе с нами, но чуть быстрее. В ту пору ветеринарная помощь была налажена не шибко. Так вот моя Рыжка болела, поправлялась, вновь болела. Жили мы все вместе. Дочь, жена, собака Рыжка и кот Масик.
Жили, конечно, по-разному, но в общем дружно. Можно сказать, даже счастливо. На самом деле – это и было, вероятно, счастье. Когда ты знаешь, что после работы идешь бродить по переулкам. С Рыжей, которая многое рассказывает. От удовольствия общения с нею я даже начал писать стихи. Конечно, неумелые. Но Рыжка говорила, что ей нравятся.
И мы с ней уже знали: я пришел с работы, не раздеваясь, коротко говорю: «Гулять». Рыжка начинает сопеть, тихонько гавкать и тянет, тянет поводок. Спускаемся во двор, лифта избегая. Там всегда кто-то писает, и Рыжка категорически лифтовой кабины не любит.
Ах, как я жду момента этого,
Вам не поверить, не понять.
Вот Марка вижу я одетого
И слышу звонкое «гулять».
И снова я по переулочкам,
А на снегу – мильен следов:
Здесь доберман, а здесь – мой суженый
Без поводка, как без оков.
Лохматый он, и морда с проседью,
И нет породы, нет двора.
Но как прекрасен, когда осенью
Идет любовная пора.
Тогда уж точно, я уверена,
Ни доберман, ни тойтерьер
Ко мне не подойдут – проверено!
Он рядом, здесь. Он – как барьер!
И я считаю, вы не вправе,
Держа на стойке с водкой шкалик,
Его толкнуть иль в шумном гаме
Его окликнуть просто: «Шарик!»
Вообще, Рыжка была хоть и дворового происхождения, но умна и характер имела.
Доставляла же нам не только радости. Особенно когда начиналась течка, радости было уже очень мало. Псы в округе дома, а жил я тогда на Аминьевском шоссе (там белые люди не живут), с ума сходили все разом. Я выводил Рыжку на коротком поводке, и в руках обязательно палка. Что псам, которые требовали взаимности, ничуть не мешало немедленно Рыжку мою любимую оплодотворить. Что иногда и удавалось. При этом собаки, убегая, кричали мне вслед: «На себя лучше погляди, прежде чем других колотить палкой».
