— Тебе уже дали ответ, — сухо отозвался Михаил Вельяминов и усадил свое массивное жирное тело на кресло, стоящее во главе стола, — мы должны отразить нападение.

— Хм, — еще шире улыбнулся Головин и бесстрашно пододвинулся ближе, — первый состав этого совета собрался много лет назад. Я помню тот день как сейчас. А ты, Миша, помнишь? — отбросив фамильярности вбросил боярин.

— Разумеется, — равнодушно кивнул Вельяминов и махнул рукой.

Алексей Головин вспотел и напрягся всем телом. Старый лидер совета ненавидел, когда ему тыкают, но только так можно было полностью завладеть его вниманием и получить честный ответ.

Ведь обращение к Вельяминову на «ты», означало что ответ для тебя важнее собственной жизни. И лишь единожды за всю жизнь дано право обратиться к нему подобным неуважительным образом.

Если Вельяминов посчитает тему разговора достойной, он ответит на твою решимость максимально искренне. А если же нет, ты умрешь.

Жест лидера совета означал, что Головин может продолжать, поэтому боярин сглотнул ком в горле и продолжил свою мысль.

— Главной целью совета двенадцати было укрепление позиций боярского сословия. Вернуть то, что наше по праву рождения. То, что у нас безжалостно отбирали эти пришлые названные короли и варяги. Мы родились на этой земле, и она принадлежит нам. Как и все, что здесь есть. Как символ нашей решимости, на самом первом заседании совета был избран лидер. Тот, кто объединит и поведет нас сквозь время к нашей цели не смотря ни на что. И ради сохранения непоколебимости избранного символа и был заключен первый договор. Вы еще помните его условия, ваше сиятельство?

— Каждую строчку, — низким голосом ответил Вельяминов.

— Славно, — удовлетворенно кивнул Головин, — Тогда вы помните, что наиважнейшим условием в договоре было сохранение жизни лидера совета. Совет двенадцати должен был быть нерушим, как скала. Вечен, как и его стремления. Ведь падение символа означало бы смерть всего что наши предки создавали сотнями лет. С тех пор совет ни единого раза не собирался в полном составе. Была разработана система дозирования информации и бесчисленные протоколы безопасности. Так вот, ваше сиятельство, у меня всего один вопрос, почему в самый тяжелый период для совета, когда мы уже потеряли половину его членов, вы плюете на все традиции и протоколы, и созываете всех оставшихся под одной крышей?

— Андрюша, Андрюша, — разочарованно вздохнул Вельяминов, вновь начав нервно стучать жирными пальцами по столу, — я повторюсь один раз, но больше никогда не заставляй меня этого делать. Чтобы отразить нападение.

— Стоит ли ради этого рисковать своей жизнью? Вы символ. Пока бьется ваше сердце, живы стремления наших предков. Не ради ли этого вы безвозвратно отослали Трусовых на север, меня на юг, а Салтыкова в сибирь? Пока жив хоть один представитель совета, вас невозможно убить.

— Следи за языком, Андрей, никто из присутствующих не должен был этого знать, — жестким ледяным голосом гаркнул Вельяминов ударил кулаком по столу.

От мощной энергетической вспышки столешница издала пронзительный треск, но выдержала.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — не смотря на боль и давление не сдавался Головин, — но я должен знать причину подобного риска. Я имею право это знать, почему отразить это нападение важнее всего того, за что мы боролись. Почему вы готовы рискнуть своей бесценной жизнью ради этого. Каждый из присутствующих имеет право знать на какой риск мы идем.

Выпалив эти слова, Алексей Головин закашлялся и побледнел. Его дыхание участилось, загорелому боярину едва удавалось усидеть на месте и не свалиться. Вельяминов не делал ничего нарочно, достаточно было легкого недовольства в адрес собеседника, чтобы поставить его жизнь под угрозу.

И дело не только в специфической и подавляющей силе зеленых потоков Вельяминова. Дело в контракте, который заключает каждый член совета, когда проходит инициацию. Жизни, потоки и астральные тела каждого из членов совета тесно связаны с Вельяминовым.

Пока жив хоть один из них, лидер совета не может умереть. Взамен, они получают бессмертие.

Звучит как идеальный контракт без изъянов. Однако, так не бывает. Постоянно получая подпитку от древних родовых энергий членов совета, Вельяминов становится неуязвим. Его становится невозможно убить ни одним способом известным человечеству.

Но вот остальные члены совета хоть и являются бессмертными, благодаря тому, что Вельяминов дарует им часть своих сил, но убить их даже проще, чем без контракта.

Дарованное бессмертие могущественно, оно обманывает законы мироздания и самой природы, защищая организм от старости. Однако не защищает от убийства. Более того, поскольку контракт выкачивает часть их сил ради поддержания неуязвимости Вельяминова, после инициации, члены совета становятся даже слабее, чем были до нее.

Благодаря этому боярское сословие способно существовать вечно. А вечности должно хватить чтобы реализовать их стремления к власти.

Такова была задумка. Но действия Вельяминова сейчас ставили на кон все это. И Головин готов был рискнуть жизнью ради того, чтобы узнать, почему он это делает.

Почему собрал всех вместе.

Почему не спрятал хотя бы одного.

Головину было наплевать на то, выживет ли он. Но одна лишь мысль о том, что с его смертью, умрет все то, что они строили, сводила его с ума.

Часть боярина даже думала, что их выбор лидера много лет назад был ошибочным.

Услышав шокирующие и внезапные откровения за столом взбудоражились все присутствующие.

Трубецкой отложил свою папку, снял очки и смотрел на Вельяминова полным недоумения, страха и осуждения взглядом.

Куракин не верил своим ушам и молча покачивал головой, напряженно потирая потрескавшиеся перстни.

Салтыков вытащил свою лысую голову из шубного покрова и навострил уши.

Даже Морозов от таких новостей стал выглядеть мрачнее обычного и в его обычно равнодушном взгляде прослеживались нотки осуждения.

— Удивление, недоверие, осуждение и прочее дерьмо, витающее в ваших мыслях, должно исчезнуть через одну минуту, иначе пустующих кресел станет еще меньше, — угрожающе процедил Вельяминов, — Андрюша раскрыл часть правды, до которой вы еще не доросли. Каждый из вас узнал бы это, когда пришло время. Знать только то, что должен в определенный момент времени это часть контракта и объяснять это я не намерен. Если вы не способны это принять, да будет так. И пока минута не истекла, так уж и быть, раскрою вам вторую сторону медали, которая поможет вам принять решение. Чем меньше инициированных членов совета, тем больше силы дарует контракт остальным. Пока живы все двенадцать, это лишь защита от старости. Но уже сейчас, убить вас куда тяжелее, чем раньше. Но, разумеется, не для меня, — злобно прищурился Вельяминов и стальным голосом добавил: минута прошла.

Атмосфера изменилась мгновенно. От присутствующих сейчас исходила лишь безграничная преданность, уважение и вера в своего лидера. И страх. Но испытывать это чувство Вельяминов не запрещал.

— Что касается вопроса, — смерив окружающих тяжелым взглядом властно проговорил Вельяминов и поднялся на ноги, — нет никакого риска. Андрей перегрелся на солнце и подзабыл как считать до двенадцати.

— Бутурлин, Скрябин и Жеребцов пали от руки мальчишки, отчаянно пытаясь защитить Академию. Братья Трусовы убиты в попытках добраться сюда. Коновницын предал нас, все остальные находятся тут, где ошибка? — немного растерянно проговорил Головин, загибая пальцы.

— Коновницын, — зевая, лениво вставил Салтыков, — он ведь жив.

— И что? — не унимался Головин, — как можно надеяться на предателя? Где гарантии, что до него не доберутся? Как только имперцы узнают правду, думаешь они пощадят Коновницына, потому что он типа их союзник?

— Он не союзник имперцам, — с едва уловимой горечью в голосе спокойно ответил Вельяминов, — его интересует только Марк Жуков. Стоит парню умереть, как Коновницын тут же вернется к нам.