Меня накрывает чувство безысходности и собственной беспомощности. Прожить шесть лет в браке, и совершенно ничего не знать в быту. Я не склонна к рефлексии, но сейчас отчетливо понимаю, что абсолютно не готова, да и не способна вести домашнее хозяйство. Мне хочется по-детски топнуть ножкой, надуть губы и прокричать, что я – девочка, созданная дарить красоту этому миру, а не вот это вот всё. Собираюсь заплакать, но мои попытки прерывает телефонный звонок по видеосвязи. Мама!

– Привет, мамуль! – практически всхлипываю я. Да, мне себя жалко, и я не вижу в этом ничего постыдного.

– Привет, моя девочка! Как ты?

Мама смотрит на меня своими теплыми глазами, и я осознанно понимаю, что безумно соскучилась по родителям.

Полгода назад мои родители переехали в Израиль. Папу давно тянуло на Родину, ведь там живет практически вся его родня, включая брата-близнеца Натана, который так же, как и папа работает врачом. Мама очень переживала из-за незнания языка, боялась потерять себя в чужой для нее стране, да и со мной расставаться ей совсем не хотелось. Но последние два месяца я слышу исключительно восторженные отзывы в трубке и вижу счастливое лицо мамы, вот прямо как сейчас!

– Маам, я соскучилась!

– Я тоже милая, я тоже! – мама делает печальное лицо и посылает мне воздушные поцелуйчики. – Знаю, что уже говорила, но впереди лето, возможно у тебя получится вырваться к нам хотя бы на пару недель? В Петах-Тикве просто потрясающе, а погода сейчас какая, ммм. Да и твои братья хотят с тобой повидаться.

– Обязательно передавай привет Аарону и Аврааму! Но с приездом не могу обещать. Лето-самый свадебный период. Ну как я брошу своих принцесс? – улыбаюсь маме, я так рада ее видеть, что готова влезть в экран телефона.

– Всех денег не заработаешь, нужно и отдыхать.

Пожимаю плечами. Что я могу ей сказать? Это правда. Грустно отвожу глаза и пытаюсь сдержать непрошенные слезы.

– Девочка моя, можешь не прятаться, я же вижу, что ты чем-то расстроена. Что случилось?

Конечно, от мамы не скрыть моего шмыгающего носа и поганого настроения.

– Маам, мне так трудно, – не выдерживаю и начинаю реветь. – А еще одиноко. Я осталась совершенно одна с проблемами, о которых раньше не знала. Оказывается, за квартиру нужно платить, а еще у нас есть счетчики, показания которых нужно снимать, а еще на дворе май, а я до сих пор езжу на зимней резине, и машина у меня не мытая уже несколько месяцев. А сейчас я смотрю на электрический счетчик и не понимаю, какие цифры нужно записать, понимаешь? Всем этим занимался Леон…– я не договариваю, потому что слезы Ниагарским водопадом стекают по щекам, оседая солью на губах.

– Ох…милая, – вздыхает мама.

Еще бы, ну что тут скажешь?

Конечно, я утрирую и то, что квартира сама за себя не заплатит, я знаю. Но знаете, когда всю свою жизнь ты прожил, необременённой излишними заботами, и когда рядом всегда были те, кто позаботится, поможет и решит все твои проблемы, не больно-то получается сходу вникнуть в устройство газового котла.

Да, в новых условиях я оказалась совершенно неприспособленной к самостоятельной жизни. Здесь нет всемогущего папы и всерешающего мужа. Есть только я. И мне нужно учиться самостоятельно выживать в новых для меня несовершенных условиях.

– Позвони Леону, попроси помочь, думаю он не откажет.

– Маам, мы развелись, смирись уже с этим. Я не буду по каждому поводу звонить Леону и просить о помощи. Я должна сама, понимаешь?

Позвонить – значит проявить слабость, показать себя беспомощной без него. А я не хочу очередной раз давать ему повод считать, насколько он был прав.

– Так что все-таки случилось? Может ты уже расскажешь, почему вы развелись?

Из нашего близкого окружения мало кто знает об истинных причинах нашего развода. Мы многие годы были образцово-показательной парой на людях, но не за дверьми нашего дома.

Сейчас, рассуждая более рационально, мне кажется, мы сами не знаем, что с нами произошло. Я часто проигрываю в голове тот роковой вечер: Леон, как обычно, пришел поздно, как обычно, уставший, молчаливый и раздраженный. А я, как обычно, не смолчала…Слово за слово, крики, взаимные обвинения, а потом мои слезы. Мы сидели в гостиной напротив друг друга, я плакала, а Леон молчал. Я помню, как тихо сказала, что устала, и предложила развестись и не мучать друг друга. Знаете, как это бывает у многих пар: поругались, пробросались словами, оскорблениями, поговорили, забыли, помирились. Так всегда было и у нас. Мы и раньше в сердцах могли вспылить, бросить в друг друга нелицеприятное, но потом наступало перемирие и жизнь возвращалась в привычную колею. Но не в тот вечер.

Леон всегда отходил первым, мужественно уступал и всегда извинялся, даже в те моменты, когда виновата была я.

Я ждала его ласкового «извини», а услышала:

– Хорошо. Я подам заявление.

И ушел…

Это равнодушное «хорошо» оказалось настолько красноречивым, что мне стало поистине страшно. Тогда я отчетливо поняла, что это конец.

– Он изменил тебе? – вкрадчиво продолжает выпытывать мама.

– Нет. Не знаю. Пойман не был, но…– я правда не знаю.

Иногда мне казалось, что частые командировки и ежедневные задержки на работе- следствие того, что Леон мне изменяет. И я даже была уверенна с кем- с его чертовой помощницей Алиной. Я видела, как эта нахалка смотрит на моего мужа и облизывается. У меня всегда срабатывала тревожная красная кнопка, когда я приходила к Леону на работу, а рядом крутилась его помощница. Она открыто не показывала своей заинтересованности, но я всегда ощущала от нее опасность и вражду. Да, я ревновала, и эта ревность была частым поводом наших ссор. Леон клялся, что у них исключительно профессиональные отношения, но я с трудом верила, либо не хотела верить…

– Доченька, может вы поторопились и …

– Мам, извини, у меня правда много дел. Давай я позже тебе позвоню?

У меня нет никакого желания опять слушать о том, что мы поторопились и приняли необдуманное решение. У нас был целый месяц на принятие этого самого решения. Но Леон не приехал и даже не позвонил, чтобы поговорить, извиниться и всё обсудить. Ну а я… Я просто ждала. Я же девочка. Все мы, принцессы, ждем, что наш рыцарь приедет, спасет и бросит к нашим ногам весь мир.

– Хорошо, Агата. Но ты подумай на счет отпуска.

– Обязательно, мам. Папе передавай привет и дяде Натану. Пока.

***

Я навела порядок дома, повыбрасывала из холодильника пропавшие продукты, запустила стиральную машинку, съездила на почту за посылкой. Все это я делала автоматически, потому что после разговора с мамой в голове, как на повторе, крутились ее слова от том, чтобы позвонить Леону. Мы остались в дружеских отношениях и, наверное, мама права – нет ничего криминального, если я просто поинтересуюсь, где лежат документы.

Игнатов долго не берет трубку, и когда я уже собираюсь нажать «отбой», слышу его приятный голос:

– Привет, Агата.

–Привет. Ты где? – ой, вот зачем я спросила, меня это совершенно не должно касаться. Скорее всего, по привычке. – В смысле, как дела? – поспешно поправляю себя.

В рубку слышится приглушенный смешок.

– Я на работе, Агат. Все нормально. У тебя как?

Ну еще бы! Где можно найти в субботу Игнатова? Только на работе! Всегда на работе! Постоянно НА РАБОТЕ!!!

– Хорошо все. Леон, я звоню по делу, так что не подумай, что я ищу повод, чтобы позвонить и узнать что-то о тебе, возможно, я сейчас не вовремя, поэтому…

–Так, стоп-стоп-стоп, – Леон прерывает мой поток безумств, от чего я безмерно ему благодарно. Это полный зашквар. – Я ничего не понял, но давай по делу. У меня мало времени, – Игнатов, видимо, отстраняет от уха трубку и тихо кому-то что-то говорит, – продолжай, Агат.

– Короче говоря, я не могу найти документы на квартиру и паспорт газового счетчика, – на одном дыхании зачитываю я. – В понедельник придут его опломбировывать, – чуть ли не по слогам проговариваю это криповое слово.