По крайней мере, подобное объяснение могло послужить хоть каким-нибудь оправданием тому, что теперь она по собственной воле шла по направлению к покоям Владыки, сокрытая полумраком пустых просторных коридоров, напряжённо озираясь по сторонам в поисках сокрытого во тьме соглядатая, готового в любой момент предстать пред ней и осудить её за совершаемое деяние.

И хотя Тауриэль понимала, что никто не увидит её в столь позднее время и, тем более, не посмеет осудить, она всё равно чувствовала, как что-то неприятно и настойчиво щемит в груди… Вот только обращать на это внимание эллет не желала, осознавая, что наутро ей будет куда хуже, если она сейчас повернёт назад.

Тело эллет почти не было сокрыто одеждой, и лишь лёгкая хлопковая рубаха, что едва скрывала красивые колени, вздымалась при каждом резком движении, обнажая бледную кожу. Однако Тауриэль не чувствовала ни скованности, ни смущения, ни страха — только сильное, почти невыносимое желание. Жажду умелых и сладостных прикосновений Владыки, его горячих и жадных поцелуев…

Если бы Тауриэль попросили объяснить, чем для неё являются связь с королём и их преисполненные страсти свидания, то она бы, не задумываясь ни на секунду, ответила, что ничем иным, как потребностью, необходимостью, без которой они оба, наверное, сойдут с ума.

И это было действительно так… И как бы Тауриэль не пыталась лгать самой себе, она понимала, что Владыка «отравил» её той же болезнью, что мучила и его. Он показал ей, что страсть и любовь, пусть даже и безответная, могут приносить наслаждение и телу, и душе. И Тауриэль, открыв для себя столь простую истину, стала нуждаться в Трандуиле…

Теперь же, стоя возле двери, что вела в королевскую опочивальню, Тауриэль убеждала себя в том, что ничто иное, как пылкое и горячее желание, привело её вновь сюда… Не любовь, не тоска и никакие иные чувства — только потребность.

Повторив сию «истину» про себя несколько раз, Тауриэль потянула медную узорную ручку вниз, медленно и неслышно открывая дверь, вынуждая полулежащего на широкой постели эльфа напрячься всем телом, вперившись в неё сосредоточенным и пронзительным взглядом, от которого по коже эллет пробежала волнительная дрожь.

«Почему?..» — на считанные секунды во взгляде Трандуила отразился немой вопрос, вынудивший Тауриэль подавить короткую усмешку, лукаво и красноречиво посмотрев на него.

«Потому что я так решила», — эллет едва сдержала себя от желания ответить эльфу подобным образом. Хотя в душе Тауриэль знала, что Владыка понял её и без слов. Он всегда читал её, как открытую книгу, изучая, примечая малейшие детали и тонкости.

Именно поэтому он, лишь мгновения помедлив, медленно встал с постели, не отводя, однако, жадного и пронзительного взора от Тауриэль, словно пытаясь удержать её невидимыми кандалами на месте, не позволив ей покинуть его. Только не сейчас…

Слишком долго он был вынужден терпеливо ждать, давя в себе собственные чувства и порывы. Пытка, которая становилась невыносимей с каждым днём, что эллет провела вдали от него, покорно исполняя отданный им же приказ.

Теперь же Тауриэль была рядом с ним — стояла совсем близко, опаляя его грудь горячим дыханием — и он мог касаться её, наблюдать за ней, изучать. Необременённые сковывающими их на публике ролями и прилагающимися к ним обязанностями, они могли полностью отдаться друг другу, не заботясь вызвать общее неодобрение или же порицание.

Ни на мгновение не отрывая взгляда от лица Тауриэль — от её чуть приоткрытых нежных губ — Трандуил провёл горячими ладонями по рукам эллет, от ладоней и до плеч, чувственно потерев пальцами ключицы.

Мягко коснувшись подбородка Тауриэль большим пальцем, Трандуил оставил на нём горячий влажный поцелуй, принявшись аккуратно, но ощутимо посасывать нежную кожу, вынуждая эллет разомкнуть губы, издав выразительный вздох. Одной ладонью эллет непроизвольно вцепилась в плечо Орофериона, сжав его, вторую же она несильно сомкнула на шее эльфа, спутавшись пальцами в платиновых прядях.

Трандуил же, оторвавшись от лица эллет, склонил голову к её шее, принявшись оставлять на ней жадные поцелуи. Эльф несильно кусал кожу, посасывая, и почти в ту же секунду проводил по ней языком, успокаивая, вынуждая почувствовать контраст между пламенем прикосновений и свежестью ночного воздуха, что настойчиво касался влажной кожи.

Ловкие пальцы Владыки скользили по телу эллет, ощутимо поглаживая тёплую кожу через слой льняной ткани, обжигая даже сквозь этот барьер. Горячие и жадные поцелуи, которыми эльф осыпал шею, плечи, ключицы и лицо Тауриэль, сводили её с ума, вынуждая слышно хватать ртом воздух, прикрывая глаза.

Однако даже эти прикосновения — сладостные, настойчивые, жаркие, искусные — не могли унять пламени, что опаляло Тауриэль изнутри, вынуждая изнывать от нестерпимой и одновременно желанной пытки. Эллет жаждала почувствовать губы Трандуила на своих, ощутить их вкус… Тауриэль желала, чтобы Владыка сорвал с себя маску показной сдержанности и позволил себе обнажить пред ней внутренних демонов.

Однако Трандуил, подобно коварному искусителю, не отвечал на немое прошение эллет, что читалось буквально в каждом её движении — в нетерпеливом взмахе руки, в резком повороте головы, в бесстыдных прикосновениях ладоней, что беспорядочно блуждали по груди и животу эльфа, поглаживая возбужденную плоть сквозь ткань набедренной повязки.

Ощущая настойчивые и горячие прикосновения эллет, Трандуил рвано и слышно дышал, вновь и вновь впиваясь жёстким, почти болезненным поцелуем в её шею, словно желая оставить на ней как можно больше красноречивых отметин. Он видел, как жаждала эллет его поцелуев, как сгорала от желания почувствовать более тесный контакт… И эта пылкость, эта страстность возбуждали эльфа ещё больше, заставляя буквально сгорать от желания овладеть ею.

Когда же Тауриэль издала тихий стон, уткнувшись в его плечо, эльф позволил себе поцеловать её — томно, жадно, пьяняще, так, словно это был последний их поцелуй… И Тауриэль, едва сдержавшись от облегчённого вздоха, ответила, сильнее впившись в столь желанные губы. Горячий язык эллет прошёлся по губе Трандуила, скользнув в его рот.

И Трандуил, словно сорвавшись с цепи, сильнее сжал в своих объятиях эллет, запустив одну ладонь в водопад огненных волос, а другой ощутимо сжав её бедро, теснее прижав к своему телу. Он чувствовал, как нетерпеливо Тауриэль елозила ладонями по его груди и животу, проводя кончиками пальцев по линии косых мышц и полоске светлых волос, ощущал, как жадно и беззастенчиво её язык скользит по его губе, оставляя влажный след… И это сводило Орофериона с ума, вынуждая более явно проявлять нетерпение.

Желая наконец избавиться от ставшей ненужной одежды, а если быть точнее, то её скудных остатков, Трандуил с силой дёрнул ладонями рукава рубахи эллет, обнажая пред собственным взором — алчным, пристальным, почти плотоядным — прекрасно сложенное молодое тело, что покрывало несколько давно затянувшихся порезов и один длинный шрам, тянувшийся от груди до лунки пупка.

Удовлетворённо улыбнувшись, Трандуил провёл пальцами по всей длине рубца, заметив, как вздрогнула эллет от подобного прикосновения, как бы невзначай опустив взгляд в пол. Не разрывая зрительного контакта, эльф взял Тауриэль за руку, медленным шагом направившись в сторону просторного ложа, вынуждая её послушно следовать за ним, зачарованно наблюдая за каждым движением.

Когда же Трандуил попросил эллет встать коленями на постель, она, не задумываясь ни на секунду, исполнила его просьбу, не отведя, однако, заинтересованного взгляда от величественной фигуры любовника. В глазах её читался откровенный вызов, заметив который эльф самодовольно и плотоядно улыбнулся и, нетерпеливо избавившись от набедренной повязки, опустился на колени совсем близко к ней — так, что их обнажённые и разгорячённые тела соприкасались…

И вот они оба стояли на коленях пред друг другом — словно равные. Их тела не скрывала одежда, а эмоции и чувства не были сокрыты под ложной личиной. В этот момент король и поданная были равны друг перед другом… По крайней мере, так могло показаться на первый взгляд.