Мне пришлось возвратить работу заказчику, который, естественно, высказал что-то вроде: "Обещали рекордную скорость… Да я бы одним пальцем больше успел написать…" – и… снизив скорость работы с новыми символами до минимума (один знак – в две-три секунды), выработать единый принцип работы на двух разных языках.

Самое трудное было при этом – работать медленно, разрабатывая стандартные (как позже выяснилось, единственные в мире) движения пальцев и метод безошибочного считывания плюс скоростной переработки любой символьной информации, что потребовало невероятной усидчивости и отобрало почти четыре месяца. Зато в процессе этой, весьма болезненной, операции над собой мне и удалось изобрести первую оригинальную обучающую систему Шестова. Хотя она была довольно громоздкая (по времени и тяжести освоения), но все-таки эффективная, во всяком случае для самого автора.

Дальше события развивались следующим образом…

Поскольку эпоха компьютеризации только что наступила и об электронном устройстве, позволяющем свободно набирать информацию, переходя с одного языка на другой, приходилось ещё только мечтать, я (продолжая работать корреспондентом и литературным редактором, как тогда говорили, в "центральной прессе") начал помогать аспирантам языковых вузов "доводить до ума" их диссертации с помощью двух обычных пишущих машинок – одной с русской, второй с латинской клавиатурой.

Это, как вы сами понимаете, было крайне непроизводительно. Тут-то я и обратил внимание, что выполнение (копирование и беглое редактирование) смешанных текстов (например, когда встречается цитата из Шекспира, а затем идёт её перевод с грамматическими комментариями) начало оказывать весьма благотворное воздействие на улучшение моего уровня владения письменным английским.

Причём работа с грамотными английскими текстами, написанными профессионалами, и мои постоянные попытки их редактировать – трудно от этого удержаться, даже если обязался отредактировать лишь русскую часть! – привели к развитию у меня немыслимого доселе навыка – профессионального редактирования текстов на языках, устной формой которых я абсолютно не владел.

Почему "языках"? Дело в том, что прошёл слух, что существует специалист, который работает с невероятной скоростью на "латинской" клавиатуре. И ко мне стали обращаться десятки ученых с просьбой "попробовать" им помочь. И не только в безупречном копировании текстов на родном языке Киплинга и Маргарет Тэтчер, но и на языках Гёте, Робеспьера, Сервантеса, Феллини, Гашека и т.д.

Освоение работы на немецком заняло у меня примерно месяц. На испанском – две недели… Процесс все ускорялся и облегчался. После того, как мне удалось освоить работу на французском за один день (не редактирование, конечно, а копирование), страх – "а вдруг в этот раз не получится" – перед началом работы над первой строчкой на новом для меня языке плавно перешёл в желание "коллекционировать" работу на любой клавиатуре.

Как мне сейчас понятно, именно в это время мне и удалось – тогда ещё скорее интуитивно, чем осознанно – понять, каким образом можно осваивать, разрабатывать, формировать, улучшать, модифицировать, быстро менять на новые прочные (то есть не поддающиеся изменению), обычно вырабатываемые годами условные интеллектуально-моторные рефлексы, которые управляют сложными комплексами движений пальцев, рук, голосовых связок, мышц рта и т.п.

Научившись сам, я начал учить других

Когда я начал пытаться обучать своей системе работников интеллектуального труда – очень много попыток предпринял, – пришёл к очень плохим результатам. По установившейся традиции, пришлось выслушивать многочисленные иронические, а подчас и язвительные уколы вроде тех, что "работать умеете, а обучать – нет".

Тогда я решил взяться за дело серьезно: отложил в сторону все учебники, сократил до минимума свою журналистскую деятельность и попробовал сконцентрироваться на обучении одного-единственного, как я полагал и продолжаю полагать, весьма неспособного ученика – Михаила Шестова.

Я попытался разыграть из себя абсолютного новичка, вжиться в роль рядового студента, изучающего на этот раз работу на японской клавиатуре "Катакана". Но обучение я попробовал вести не по частям1, а бегло, "начерно", но всё вместе (все "азы") таким образом, чтобы в течение трех-четырех часов передать студенту два основных элемента моей системы – правила работы со всеми символами и общую стратегию редактирования.

После двух-трех месяцев напряженных размышлений и бесчисленных безуспешных попыток дело пошло. Почему опыт удался? До сих пор не понимаю. Осенило?..

Известный просветитель, академик И.Моисеев, позднее подсчитал, что на разработку методики подобной новизны и эффективности2 большой группе специалистов в обычных условиях не хватило бы и столетия.

Но… у меня почему-то получилось гораздо быстрее.

Далее мне удалось "вычислить" эффективную схему обучения работе на клавиатурах больших групп студентов и … преподавателей моего метода (специалисты-компьютерщики позже подбросили мне научные термины, описывающие то, чего мне удалось в тот момент добиться – "разработать уникальную систему профессионального тиражирования работоспособных обучающих структур"). Это и послужило причиной появления первого информационного сообщения ТАСС о моем методе.

Каким образом освоение навыков «Интеллектуальной машинописи» по системе Шестова влияет на скорость и качество процесса совершенствования в родном или иностранном языке?

Кратко отвечая на вопрос, поясню, что впервые описанный мной феномен пальцевой памяти и эффективность его использования в процессе совершенствования в языках теперь подкреплены статистически.

Около 10000 человек прошли очное обучение по моему методу, причём это были далеко не самые способные ученики. Формулировка идеи, на которой строится любой из моих курсов, звучит следующим образом:

если обучаемый в состоянии тщательно произносить (диктовать самому себе) буквы и слова незнакомого языка, простое копирование десятью пальцами параллельных текстов на родном и иностранном языках не только автоматически развивает спеллинг, но и непостижимым образом (если человек знает, хотя бы в общих чертах, базовые элементы моей системы "Как научить себя учиться") воздействует на улучшение уровня знаний в области грамматики.

И с того момента, когда хорошо поставлено произношение, он формирует и превращает в "никогда не прекращающуюся интересную игру" подсознательное желание мозга совершенствовать также и навыки устной речи и, по большому счету, совершенствовать интеллект.

Многие из вас хорошо знакомы с моим мнением, что нынешняя почти поголовная безграмотность – неумение большинства жителей даже развитых стран (не говоря уже о наших соотечественниках, вынужденных учить "этот ужасный английский") грамотно записывать свои мысли – может быть побеждена при обучении человека любого возраста слепому десятипальцевому методу письма на клавиатуре компьютера. По моей системе это занимает не более 24 часов, по любой другой – сотни.

Это и есть главная изюминка моего метода, и механизм его так же абсолютно нов (что подтверждено патентом на мое имя), как и абсолютно несложен:

при выработке норматива движений пальцев в том же режиме начинает работать зрительный аппарат, считывающий информацию, а режим этот означает внимательное, безошибочное считывание каждого слова как целиком, так и по буквам.

Постепенно, как бы сама по себе, воспитывается рефлекторная – зрительная, механическая – грамотность, и тогда специалист, сам того порой не замечая, превращается из "набивальщика текста" в корректора и редактора, причём, как письменной, так и устной речи…