Мы с Вейгаром как раз ехали с севера, поэтому смогли посетить это красивейшее место, благо, через него были проложены специальные дорожки для конных путников.

Как раз в это время года сады цвели всеми оттенками нежных и пастельных тонов — от чистейшего белого, до охряного и ярко-розового. Между деревьев летали тысячи пчёл, а вокруг стоял невероятно сладкий запах, который на какое-то время вскружил мне голову, заставив в очередной раз просто порадоваться жизни.

И в самом деле — всё прекрасно! Я жив, молод, здоров, силён, богат, у меня прекрасные друзья, связи и перспективы. Не было вообще ни одной причины унывать, так что я радовался, и в окружающем мире меня радовала каждая мелочь.

Вейгар и я расстались на одном из оживлённых перекрёстков города. Здоровяк, как и я, сразу получил за экспедицию неплохую оплату, да и я накинул ему монет сверху.

Я, кстати, не стал утаивать от него то, что мы с Дайшей разнесли штаб-квартиру Ордена. И рассказал о том, кого удалось встретить. Он какое-то время поскрипел зубами, пожалел, что лично не вырвал Ищейке гортань, но вскоре остыл. У него теперь была другая жизнь, а всё, что случилось раньше, он там и оставил — в прошлом.

Как бы там ни было, он всё ещё жил на втором этаже пекарни, и съезжать оттуда не собирался. Мы договорились, что через пару дней встретимся. Как обычно — не обговорив никаких условий. Такая уж у нас была с ним особенность — никогда заранее не договариваясь, мы прекрасно находили друг друга в городе, когда нам это было нужно.

Дома меня встретила Мария.

Надо ли говорить, что в тот день мы никуда не выходили? Она и слушать ничего не захотела, так что пришлось отложить все визиты — и в Дом, и на работу, и к Дайше. Впрочем, последняя, как и обещала, собиралась прожить в городе как минимум ещё пару недель, так что к ней я совершенно не торопился.

А вот с фигуристой брюнеткой мы друг по другу очень соскучились. Правда, хоть сколько-то осмысленно поговорить удалось лишь через пару часов, после встречи, но это уже детали…

Ей было очень интересно узнать, как прошла наша экспедиция. А я, в свою очередь, хотел послушать, что происходило в Тарнаке и с ней. За бутылкой вина и прекрасным ужином компромисс нашёлся быстро, и мы не заметили, как за окнами стемнело.

Я рассказал Марии о некоторых своих приключениях. Конечно же, она не преминула спросить, понадобился ли её подарок? Я не стал в красках расписывать произошедшее, но уверил её, что разработка работает превосходно.

Она поведала о том, что сама вскоре покинет Тарнаку на целый месяц. Близились выпускные экзамены, во время которых курсанты жили в полевом лагере и участвовали в разных испытаниях, а не просто сдавали теорию и физические нормативы. И в этом году девушке предстояло пройти через всё это, чтобы стать лейтенантом дома де Бригез.

Вскоре мы снова решили отложить разговоры, и уснули лишь когда небо над городом уже начало светлеть.

Мария убежала рано утром, когда я ещё спал. Оставила записку, что приедет вечером, и не стала меня будить.

Хотя, подозреваю, что всё равно не смог бы содрать себя с кровати. Впервые за долгое время я хорошенько выспался — в собственной мягкой постели, с красоткой под боком, и совершенно не опасаясь за свою жизнь.

После того, как сходил в горячий душ, переоделся в любимую одежду и позавтракал, сел в гостиной со свежим номером «Вестника Тарнаки» и принялся неторопливо его изучать. Этого утреннего ритуала мне очень не хватало в Загорье.

Писали, как обычно, обо всём и ни о чём. Запретная территория ушла с первых полос, ограничившись лишь парой заметок — её ликвидация замедлилась из-за сокращения финансирования. Видимо, вывести аномалии оттуда пока не получалось. Даже несмотря на то, что тварей в живых практически не осталось, и теперь квартал выглядел как после бомбёжки — ни одного целого здания на фото, лишь пустыри, усеянные строительным мусором.

Гораздо сильнее всех волновали новые назначения в городской Совет, а также изобретение ребризера. Устройство представили в академии наук на прошлой неделе, и оно произвело среди жителей города настоящий фурор.

Принцип работы был простейшим: из дыхательного мешка через невозвратный клапан в легкие водолаза поступал кислород. Оттуда же, через другой невозвратный клапан, образовавшийся при дыхании углекислый газ попадал в канистру химпоглотителя. Там лежит натровая известь, которая связывала углекислый газ, а оставшийся кислород возвращался в дыхательный мешок.

Теперь все мечтали посмотреть, как выглядит побережье или залив «под водой», и уже через пару недель должны были произойти первые публичные погружения. Кстати, стоило бы разузнать об этом, и сходить посмотреть.

Подумав об этом, я вздохнул. При действующей системе судопроизводства вскоре делать такие устройства начнут все, кто только сможет. Никаких патентов, никакого права на интеллектуальную собственность. Можно было заработать, став первым в чём-то, или имея за спиной сильную поддержку. Но в целом — стоило появиться чему-то новому, как кто-то тут же пытался это скопировать. И иногда, надо заметить, получалось даже лучше.

Может, стоит как-то подумать над этим вопросом? Попытаться его реформировать? На своих плитках я долго не продержусь, это факт. Нужно расширять рынок, но вообще — лучше иметь что-то уникальное, чтоб разбогатеть. Я видел, как живут Дайша и Корвин, которые приватизировали пару ниш. По сравнению с ними Виктор Костандирафосс всё ещё был мальком рядом с акулами.

Закончив изучать газету, я некоторое время потратил на просмотр последней корреспонденции. Всё было в порядке. Перед отъездом я оплатил все доступные услуги на полгода вперёд, и меня просто уведомляли о «сгорании» необходимых сумм. То же самое касалось и зарплат.

Помимо нескольких записок от друзей, я нашёл конверт от Дайши. В нём был адрес её резиденции и удобное время визитов.

Надо же, какая предусмотрительность… Отправлено несколько дней назад, судя по дате.

Немного подумав, я понял, что день предстоит долгий.

В первую очередь решил съездить в Дом семьи, и встретиться с Никасом. Наверняка он захочет узнать, как прошло моё путешествие. К тому же, его люди присматривали за моим небольшим предприятием. Следовало поблагодарить Андирафоса за такую услугу.

Вторым по важности вопросом являлось расположение моей личной охраны. В дороге или Загорье это казалось нормальным, и даже необходимым — иметь в распоряжении людей, способных защитить тебя. Теперь же, вернувшись в город, нужда в этом отпала. Я поселил солдат в достаточно пристойной гостинице, взяв с собой в дом всего двух человек, и указав им место в пристрое — там как раз имелась свободная комната с двухъярусной кроватью. Пусть два человека всегда находятся на территории, так мне будет спокойнее…

С остальными требовалось что-то решать, и определённые идеи у меня уже были. Их тоже можно было реализовать с советом Никаса.

Третье — следовало посетить производство и узнать, как там обстоят дела.

И четвёртое — неплохо было бы всё-таки заехать к Дайше за всем, что мне причитается, благо сегодня время было подходящее.

Прикинув, я решил, что успею сделать сегодня только это. Всё остальное может и подождать.

Накинув ставший уже привычным камзол с бронепластинами, я вышел из дома и знакомым маршрутом зашагал до ближайшего проспекта, в надежде поймать экипаж. Это удалось сделать очень быстро, и уже через полчаса я был в Доме. Охрану с собой брать не стал, велев наблюдать за домом.

На территории встретился с парой родственников. Они улыбнулись и спросили, как дела в родных краях. Я отшутился, мы обменялись парой новостей, любезностей, и разошлись. Встретив дворецкого, спросил его о Никасе.

Он был у себя и, как обычно, не заставил ждать. Позвал в кабинет практически сразу, как только обо мне доложили. Там, как оказалось, находилась и Сильвия.

— Рад тебя видеть, Виктор, — улыбнулся глава Дома.

— Привет, братец, — Сильвия с улыбкой поднялась из кресла мне навстречу и обняла, — Смотри-ка, вернулся без лишних дырок! Удивительно.